Стрекоза второго шанса - Дмитрий Емец

– Обязательно поедет. Он встречается там с ключевыми фигурами своего форта. Берсерк интересовался у Прокопьевны, сможет ли она посодействовать? Заговорить арбалетный болт? Или сделать так, чтобы Долбушину в правильную минуту захотелось выйти из машины и прогуляться пешочком?

– И что старушка? Загордилась? Отказывается заниматься мелочевкой?

Млада смутилась.

– Ну она не решается сама, без вашего одобрения. Берсерки побаиваются Долбушина: опасный все же человек.

Дионисий Тигранович скуксил бровки.

– И ты говоришь это мне! – воскликнул он с надрывом, ударяя себя маленьким кулачком в грудь. – Тому, кто видел, как он, бедный и продрогший, спал на лавочке у памятника, а рядом стоял недопитый кефир! Да как ты смеешь, коварная дрянь? Как у тебя не сгниет твой поганый язык? Признайся: это проклятая ведьма Прокопьевна подкупила тебя!.. Никакой помощи Тиллю! Никакой! Узнаю, что эта жадная бабка влезла не в свое дело, лично закажу ей могильный памятник с безвкусными птичками!.. Так и передай ей! И тебе, гадюке, закажу! Бедный Альбертик! О, я знал! Я предсказывал, а он смеялся мне в лицо!

Всплеснув ручками, Белдо сполз на ковер и, обхватив синее кресло, стал раскачиваться с ним вместе. Он вскрикивал, что ослеп, и требовал лекарств. Млада смотрела на его безутешную спину и, сохраняя соболезнующий вид, почесывала нос.

– И чего Тилль так вцепился в этот зонт? Да, это хорошее оружие, но ведь только вблизи! Чем оно принципиально лучше яда, топора или хорошо пристрелянного арбалета? – непонимающе сказала она.

Белдо попытался лягнуть Младу, но, так как лягал вслепую, попал по стулу.

– Причем тут топор или арбалет? – завопил он, кривясь от боли, потому что ножка стула задела его по подагре. – У Тилля и без того есть чем вышибить человеку мозги! Он и рук пачкать не станет. Зонт нужен ему даже не для того, чтобы вселять смертельный ужас, хотя у него есть и это свойство.

– А для чего тогда? – быстро спросила Млада.

Белдо несколько секунд колебался, потом махнул рукой, оглянулся и, поманив к себе Младу, жарко выдохнул ей в самое ухо:

– Существует секрет, о котором знают двое: я и Гай, но и Тилль, похоже, начинает догадываться! Я почувствовал это, когда мы втроем ехали в машине. Ну и в некоторые другие моменты, разумеется… гм… гм…

Млада вся превратилась в огромную барабанную перепонку. Она страсть как любила новости. Надо отдать Дионисию Тиграновичу должное – он не стал цедить секрет по каплям, а щедро выкатил весь сразу.

– Месяца полтора назад Долбушин убил зонтом своего эльба!

Млада задохнулась.

– Да как он… А он у него был вообще? Он не инкубатор!

– Разумеется был, дрянь ты такая! Как у главы форта может не быть эльба? Конечно, не внедренная в тело личинка, а эльб из болота, поддерживающий с ним связь. А теперь Альберт его прикончил. Возможно, что и не специально. Небось сжимал ручку зонта и мучил себя и его, пока бедное существо не скончалось! И теперь Тилль мечтает о том же… Он быстро схватывает нюансы, хотя и туп, как пробка.

– Так у Тилля же нет опекуна! Он берсерк! – удивилась Млада.

– У Тилля нет одного постоянного опекуна! – уточнил Белдо. – Он как прокатный мул, на котором ездит всякий эльб, которому не лень. Руководят им с помощью инстинктов и желаний, которые у него проще, чем у гориллы! Наш же упитанный «тилленок» хочет обладать зонтом, которого будут бояться все эли и эльбы без исключения, потому что этот зонт – сама смерть. Не только для тех, кто рядом, но и для тех, кто в болоте. Достаточно телепатической связи с кем-то из них и зонта. Разумеется, это не атомная бомба, которая убьет всех, но того, кто войдет с тобой в контакт, прикончит наверняка.

– Неужели Тилль собирается убивать эльбов? – испуганно спросила Млада.

Белдо выразил гибким лицом все, что думал о Тилле. Думал же он много.

– Да убивать-то – это навряд ли. А вот торговаться с ними – на это он надеется. Подайте мне то, подайте мне се! Хочет быть с ними на равных, будто его пещерный разум равен их великому древнему разуму! Шизоид патентованный!

Млада соображала быстро, когда это было в ее интересах, и медленно, когда ее интересов поблизости не обнаруживалось. Сейчас же она соображала со средней скоростью.

– А почему тогда Гай… – начала она.

– …сам не овладеет зонтом? Гай не дурак. Злить эльбов не в его интересах. Он слишком много от них получает. Настолько много, что я порой задумываюсь: человек ли он до сих пор? Я тоже не смог бы стать хозяином зонта! Слишком переплелся с опекуном. – Белдо грустно скользил взглядом по бесконечной полке, гревшей его теплом чужого счастья. – Только Тилль и Долбушин. Вопрос в том, кто из них больше устраивает эльбов как хранитель зонта.

Зрачки Млады расширились и сразу сузились.

– Помните, вы рассказывали? Ваше пророчество, что Долбушин кого-то убьет – это не…

Белдо вспыхнул. Даже отъявленным жуликам не нравится, когда близкие люди считают их жуликами.

– …не что? – переспросил он ровным, тихим и оттого страшным голосом.

Млада «заничевокала» и стала тревожно отползать.

– Ты хотела сказать: не соврал ли я? Не подставил ли Альбертика? – продолжал Белдо.

– Простите!

– Ничего я не знаю! Так велел мне сказать опекун, а у него мало ли какие мотивы? Возможно, там в болоте Альберта приговорили за убийство эльба и хотят сделать это руками Тилля или Гая. Им только пальчик покажи: загрызут! Звери, а не люди! Ничего я не знаю! Уйди, дрянь, не то покусаю! – Белдо взвизгнул и где-то в середине визга вспомнил, что он огорчен. Он снова упал на коврик и стал раскачиваться вместе с креслом.

– Умираю… задыхаюсь… лекарства принеси! Позови Владочку! Моя Владочка меня спасет! Она-то любит меня в отличие от тебя, змеищи! Владочка, Владочка!

– Может, все же предупредить Альберта? Один звоночек, а? – наклоняясь к нему, шепотом предложила Млада.

Дионосий Тигранович безутешно задрожал узенькой спинкой. Млада правильно поняла трагическое настроение шефа. Белдо намеревался страдать до того момента, как станет окончательно ясно, прикончили Долбушина или нет. Влезать в разборку опасно.

– Жаль Альберта Федоровича! Такой видный мужчина! Одинокий, обеспеченный, да еще и вдовец! Не надо ему было ссориться с эльбами! – с грустью произнесла Млада и, показав в зевке прекрасно сделанные коронки на дальних зубах, отправилась за лекарствами.

Если света нет, бессмертия нет, то все человеческие занятия и обязанности – фикция. Кому мы что должны, если мы – плесень? А что является главным мерилом жизни плесени? Удовольствие. Сколько удовольствий ты получил до того, как тебя сожрали черви? Я сожрал сто тонн – я молодец. Ты сожрал тысячу тонн – ты еще больший молодец.