Убегай! - Харлан Кобен

– Мне сейчас не до Оккама, детектив.

– Принцип в том…

– Я знаю, в чем он…

– …что простейшее объяснение, как правило, бывает самым правильным.

– И каково же простейшее объяснение, детектив?

– Аарона Корвала убили вы, – ответил он.

Вот так просто и сказал. Без эмоций. Ни раздражения, ни удивления.

– Или ваша жена. Я не осуждаю ни вас, ни ее. Этот человек был чудовищем. Он медленно отравлял вашу дочь, убивал ее прямо у вас на глазах.

Саймон сдвинул брови:

– И вот здесь я должен сломаться и во всем вам признаться?

– Да нет, просто слушайте. А я порассуждаю об одной старой моральной дилемме.

– Ну-ну.

– Вопрос: «Вы способны убить человека?» Ответ: «Конечно нет». Вопрос: «Вы способны убить человека, чтобы спасти своего ребенка?» Ответ?..

Фагбенл поднял обе ладони и пожал плечами.

Саймон откинулся на спинку стула, устроился поудобнее. Фагбенл подвинул к нему ближайший стул и уселся совсем близко. Все тем же тихим голосом он продолжил:

– Вы вполне могли выбраться из своего дома, когда Аня спала. Или же Ингрид могла примчаться в Бронкс во время перерыва на работе.

– Вы же сами не верите в то, что говорите.

Фагбенл покачал головой, что, должно быть, означало: «Может, да, а может, нет».

– Я слышал, когда стреляли в вашу жену и она упала, вы бросились к ней и закрыли своим телом сверху, как щитом.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы были готовы умереть, чтобы спасти того, кого любите, – произнес Фагбенл и придвинулся к нему немного ближе. – Разве этого мало, чтобы поверить в то, что вы могли и убить?

Вокруг началась какая-то суета, входили и выходили люди, но Саймон с Фагбенлом этого не замечали.

– У меня идея, детектив.

– Я весь внимание.

– В мою жену стрелял человек по имени Лютер. – Саймон описал его внешность в точности так, как уже два раза делал недавно. – Почему бы вам, парни, не пойти и не арестовать его?

– Уже сделали.

– Погодите, вы что, поймали его?

– Это было не очень трудно. Мы просто пошли по кровавым следам. И в двух кварталах нашли его, он лежал без сознания.

– Из подвала его вынес тот великан, Рокко. Нес его на плече.

– Рокко Канард. Да, мы его знаем. Они из одной банды. Лютер – Ритц его фамилия, между прочим, – он работал на Рокко. Как и Аарон. Рокко, вероятно, пытался его спрятать. А когда увидел за собой кровавый след, попросту бросил. Во всяком случае, такова наша версия. Вы нам понадобитесь для опознания, мы должны убедиться, что стрелял именно он.

– Хорошо, – сказал Саймон. – Он серьезно ранен?

– Жить будет.

– Когда его взяли, он что-нибудь говорил?

– Да, – коротко улыбнувшись, ответил Фагбенл. – Сказал, что в него стреляли вы с Ингрид.

– Это ложь.

– Мы знаем. Но я до сих пор не понимаю, что там случилось. Почему он стрелял?

– Я тоже не знаю. Мы разговаривали с Рокко, и вдруг…

– Вы с женой?

– Да.

– Итак, вы вдвоем заявились в этот наркопритон и решили поболтать с главарем банды?

– Вы же сами сказали, детектив: мы на многое способны, чтобы помочь тем, кого любим.

Похоже, ответ Саймона ему понравился.

– Продолжайте.

Саймон рассказал, что произошло, опустив только один, пожалуй ключевой, момент.

– И потом вдруг появился Лютер и просто так принялся в вас палить?

– Да.

– Без предупреждения?

– Да.

– Приехали. – Он снова сверкнул белозубой улыбкой. – Опять бритва Оккама.

– В каком смысле? – спросил Саймон.

– Рокко – наркоторговец. Лютер и Аарон на него работают. Этот мир полон насилия. Аарон мертв, Лютер стреляет в вас… но кто стрелял в Лютера?

Напротив собеседников на такой же желтый пластмассовый стул плюхнулся какой-то человек. Голова перевязана бинтом, сквозь него сочится кровь.

– Саймон!

– Что?

– В вашу жену попала пуля. Вы бросаетесь и закрываете ее своим телом. Лютер собирается вас прикончить. Тогда кто его остановил?

– Я никого не видел, – сказал Саймон.

Фагбенл, кажется, что-то такое уловил в его интонации.

– Я не спрашивал, видели вы там кого-то или не видели. Я спросил, кто спас вас от Лютера.

Но в эту минуту в приемный покой вбежала Аня. Саймон встал, дочь кинулась ему на шею – даже едва не сбила его с ног. Он закрыл глаза и прижал ее к себе, изо всех сил сдерживая слезы. Аня спрятала лицо у него на груди.

– Мама… – послышался ее приглушенный плач.

«Все будет хорошо, – чуть было не сказал он, – с ней все будет в порядке», но он не захотел больше лгать. Открыл глаза. В приемном покое появилась Ивонна, подошла к нему и поцеловала в щеку – он все еще обнимал Аню.

– Роберт уже едет, чтобы забрать Сэма, – сказала она.

– Спасибо тебе.

Потом в помещение вошел человек в хирургическом костюме.

– Саймон Грин? – громко спросил он.

Аня ослабила объятие и отпустила отца.

– Это я.

– Прошу вас, следуйте за мной. Доктор хочет вас видеть.

Мы часто слышим, что для врача-профессионала такт, этика общения с пациентом – штука необязательная и даже излишняя. Предполагается, что нам нужен такой врач, который хладнокровно, как робот, делает свою работу и не отвлекается на эмоции, который придерживается старинных взглядов, что, мол, любой из нас предпочитает такого хирурга, который умеет резать, а остальное его не заботит.

А вот Ингрид – Саймон знал это – считает как раз наоборот.

Врач прежде всего должен быть личностью, человеком отзывчивым и чутким, таким, кто всего себя отдает пациенту. Врач должен видеть в нем ближнего, которому страшно, который нуждается в его поддержке и утешении. Ингрид считала это первейшей обязанностью врача и относилась к этому очень серьезно. Когда родители приводят на прием своего ребенка, посмотри на ситуацию со стороны и подумай вот о чем: когда ты наиболее уязвим? Когда находишься в состоянии стресса, напуган, растерян. Врач, который этого не понимает и ведет себя так, будто перед ним всего лишь анатомический объект, требующий починки, наподобие компьютера, – такой врач не только усугубит страдания человека, но и может ошибиться в диагнозе.