Фиолетовый меч - Дмитрий Морозов

— Подожди, Великая. — Ракх-инти опасливо прикоснулся к руке драконессы, призывая к терпению. — Обычно их выводят на закате.

— Я подожду, однако если это какие-то политические игры, о жрец народа Вар-Раконо, коготь клана бьющих прямо, то я прямо тебе скажу: я их не перевариваю — зато легко могу переварить тех, кто пытается действовать мной, как марионеткой, хитростью заставляя меня….

— Великая… Смотри.

Их вытащили откуда-то из ямы, или глубокого подвала. Измождённые, узники шли пошатываясь, опираясь друг на друга. Несколько раконцев — таких же, как и жители деревни, только грязных и уставших, с трудом плелись через деревенскую улочку, еле переставляя ноги. Они были в глазах наблюдателей чужеродным пятном, неестественной краской в картине мирной деревушки — но местные жители не замечали ничего необычного. Подумаешь, несколько рабов. Ребёнок, пробегая мимо, хлестнул прутом по одному из пленников — тот испуганно вздрогнул, однако не посмел сказать что-либо, покосившись на невозмутимого конвоира с копьём. Один из мирно сидевших стариков на завалинке рассмеялся, что-то одобрительно крикнул вслед убежавшему парнишке — тот немедленно вернулся и с наслаждением вновь огрел здорового дядьку, не смеющего возразить и лишь вздрагивающего от ударов. Сонная женщина с тазом помоев выглянула на улицу — и плеснула вязкую жижу в канал, под ноги рабам, обдав их брызгами зловонной жижи. Те лишь втянули головы в плечи, зато мальчонка начал ругаться, отскочив в сторону. Женщина визгливо расхохоталась, зашла в комнату, прикрыв за собой дверь. А рабы, понуро поплелись дальше по узкой улочке…

— Хорошо. Я поняла. Но…. Почему они стали такие?

— Это тоже вина правящего клана. Когда-то все эти люди были отличными воинами — Ракх-инти махнул рукой в сторону деревни. Они и воспитывались с детства как воины, защищавшие наши границы в мирное время и стоявшие в первых рядах в годы войны. Так было до тех пор, пока к власти не пришли торгаши. Они махнули рукой на армию, и лучшие из воинов вдруг поняли, что не могут прокормить свои семьи, получая нищенские пособия вместо достойной оплаты. Нет, я не оправдываю их — немало отличных воинов из других кланов смирились с положением вещей, сумев приспособиться или незаметно уйти. Эти — не смогли. Или не захотели. Или их кто-то умело подтолкнул в сторону бесчестья. Теперь у них есть деньги. Их рабы — состоятельные люди, готовые заплатить за свою свободу. Или враги, которые платят своим унижением… Вот только они перестали быть воинами и стали — палачами.

Грея прикрыла глаза и замерла. Что она представляла себе в этот момент? Себя — без денег, без надежды, с семьей, которая вынуждена делиться последними крохами еды?

— Как воин, я понимаю их. Как дракон, я понимаю их тоже. Это не самый лучший путь, но это путь воина, не способного изменить себе, наблюдая, как голодают твои дети. Вот только за каждый наш шаг, за каждое решение неминуемо наступает расплата. Они знали, на что шли, выбирая этот путь, и не будут на меня в обиде. Оставайтесь здесь.

Драконесса обнажила клинок и, зажав его обратным хватом, от запястья к локтю, медленно пошла к деревне.

— Чужак! — Это была первая деревня, где при этом крике никто не суетился — женщины тут же похватали детей, закрываясь в домах, а мужчины, разобрав копья, окружили полукругом непонятную пришелицу, кутавшуюся в старую тряпку. Всё было сделано молча, с почти военной чёткостью — двое или трое тут же встали на наиболее удобных местах, изучая подступы к деревне. Один из них сразу же заметил наблюдавших со стороны холма, и вскинул руку, привлекая внимание к этому остальных — а Грея решительно скинула тряпку, открывая свою человеческую ипостась.

Раконцы зашипели, самый молодой, не совладав с эмоциями, метнул в стороны драконессы небольшой дротик — та легко поймала его свободной рукой и неторопливо принялась ковыряться им в зубах, игнорируя враждебные крики.

Наконец вождь клана, мощный гигант с огромным копьем в руках, двигающийся на удивление легко и плавно, выступил перед настороженно замершим строем и произнёс:

— Ты слабая девушка, однако двигаешься, как воин. Что привело тебя в клан Быстро стреляющих?

Драконесса улыбнулась.

— Желание видеть воинов.

Однако стоило раконцам вокруг расслабиться и довольно заулыбаться, добавила:

— Воинов, а не работорговцев. Здесь и сейчас — я иду путём силы. Воин — это не только тот, кто победит сильного. Это ещё и тот, кто не тронет слабого. Если он пугается сильных противников, и изгаляется над слабыми — он не воин, он трус, поправший честное имя воина.

Раконцы зашумели.

— Кого это мы испугались? Клан быстро стреляющих известен своим бесстрашием!

— Вы боитесь себя — и своей судьбы. Вы не хотите идти навстречу злу — сперва в своей душе, потом на всей земле. Идите за мной — и вам не придётся унижать других, что бы ваши дети не голодали!

Шум стал сильнее, однако гигант в центре поднял руку — и всё затихло. Он долго и пристально вглядывался в тонкую девичью фигурку — однако взгляд Греи был безмятежен. И неподвижен — словно змея, замершая в поднятой перед прыжком стойке. Наконец раконец заговорил:

— Что-то в моей душе дрожит, признавая за тобой права на совет… Однако ты — женщина, и к тому же — не нашего рода. И потом, даже если бы ты была права… У нас есть обязательства — и мы их обязаны выполнить.

— Если вы колеблетесь между путём воина и обязательством перед кучкой жирных торгашей, богатеющих на страданиях народа — вы не воины, вы наёмники. Вы вряд ли сможете глядеть в глаза своим детям, когда они вырастут, и даже ваши собственные женщины проклянут вас, увидев, на какие страдания привел клан быстро стреляющих выбранный вами путь.

Вождь нахмурился.

— Ты оскорбляешь нас, женщина. Мы докажем тебе свою силу — и свою правоту, когда ты будешь стоять перед нами на коленях. Взять её!

Толпа раконцев кинулась вперёд, тыча перед собой копьями. Грея подпрыгнула, пропуская первый, самый опасный своей слаженностью удар — и в руке её блеснул волнистый клинок…

Когда часом позже, вся в чужой крови, драконесса, с трудом переводя дыхание, поднималась по склону, губы её разомкнулись и она ответила лежащему посреди деревни гиганту, бывшему самым сильным и могучим, а теперь ставшему безликим трупом с застывшими огнями в застекленевших глазах:

— Сила никогда ещё ничего не доказывала. Всегда найдётся более сильный, более ловкий — и где она тогда, твоя правда? Ты умер воином — я готова это подтвердить перед всеми. Но ты никогда не жил воином — и это оборотная сторона твоей правды.

И закрытые ставни домов внимали её словам…

— Проспали инициацию! — Кради`о`Лост возмущённо мерил шагами свой кабинет. Несколько иерархов рангом пониже смиренно стояли в стороне, не смея поднять голову — глава местного отделения церкви никогда не был столь разъярен.

— Ещё бы немного — и он осознал бы себя адептом предела! Чего бы стоили тогда все ваши предосторожности?