Между небом и раем - Кристина Лин

Однажды мне придется отпустить ее. Потому, что курс химии окончен. И никакого другого больше не будет. Если лечение не помогло, то продолжать его я больше не стану. Лучше прожить оставшиеся дни, наслаждаясь каждым моментом, чем бесконечно питать иллюзии насчет возможного выздоровления, которое просто невозможно.

И тогда Маша останется ни с чем.

Но так не будет.

Она научится управлять своим временем и своими деньгами, которые отныне и впредь у нее всегда будут. Уж об этом я позабочусь. В клинику она больше не вернется. Я уже позвонил Вернеру, пока Маша была в душе. Ее командировка продлена еще на месяц. А потом будет еще месяц. И еще один. Сколько потребуется. Пока я не смогу отпустить ее.

Я снова посмотрел на девушку.

Какой же беззащитной она выглядит сейчас. Белокурые волосы разметались по подушке ласковым коконом, обрамляя кукольное лицо. В ее облике столько скрытой нежности, сколько я не встречал за всю жизнь. Наверняка, однажды она будет счастлива. Станет кому-то хорошей женой и заботливой матерью своим детям.

Только все это будет не со мной.

Где-то в другой жизни, с каким-то другим мужчиной.

Но пока…

У меня еще есть время побыть с тобой, девочка. Чтобы ощутить твою нежность и, быть может… любовь.

Глава 24

Маша

— Неужели, это я? — срывается с губ вопрос, когда рассматриваю себя в зеркале.

После обеда к нам в квартиру постучала девушка, которая оказалась стилистом. Она два часа делала мне прическу и макияж. А потом принесли платье, которое, на удивление, село просто идеально. Стилист ушла, а я разглядываю свое отражение, не веря в реальность происходящего.

Длинные волосы красиво убраны на затылок, и часть прядей спадает, будто их забыли закрепить в прическу. Глаза подведены тенями серого цвета. Отчего голубой цвет зрачком сияет ярче обычного. Но не это главное. Платье нежно-голубого цвета, в точности такого, как цвет моих глаз, красиво облегает фигуру, падая тяжелым подол от талии. Образ дополняют туфли точно в тон платью и нитка жемчуга на шее.

— Ты очень красивая, — говорит Глеб, и я оборачиваюсь, только сейчас обращая внимание на мужчину.

Он тоже успел переодеться в черный смокинг и белую рубашку. Костюм сидит на нем отлично. Совсем не так, как вещи из его гардероба. Наверное, мужчина раньше был гораздо плотнее, я давно заметила, как на нем болтаются вся его домашняя одежда.

— Ты тоже, — говорю мужчине.

Мне нравится, как он выглядит. Всегда нравился. Но сегодня особенно. Кажется, за последние дни он будто похорошел. Или только я его таким вижу?

Мужчина подходит ко мне, обнимает сзади, притягивая к своему сильному крепкому телу. Аккуратно, даже невесомо, он целует меня в шею, проводит дорожку из поцелуев по открытому плечу.

— Готова? — шепчет мне в ухо.

По телу бегают мурашки, а низ живота налился тяжестью. Мне так хочется, чтобы он не останавливался. И плевать на билеты в театр, плевать на весь мир. Прошло три дня с того момента, как у нас был секс. Я безумно хочу Глеба. Но он ведет себя мягко и ласково. И не дает нам перейти черту. Это вызывает досаду.

Может, он больше не хочет меня? Ну, да. Опыта у меня нет.

Но так я думала недолго. Мужчина смотрит на меня таким горящим взглядом, что все мысли утекают, а голова начинает кружиться. Он и сейчас жадно смотрит на меня сквозь отражение в зеркале. Осень в его глазах искрится золотом, разгорается, пожирая и меня.

Сердце бьется раненой птицей, я прижимаюсь к нему всем телом, рукой обхватываю его затылок. Ягодицами чувствую его твердый член, и трусь о него, словно кошка. В ответ мне в шею раздается хриплое рычание.

— Нам уже пора, малыш, — говорит хрипло, отстраняясь.

Поразительное самообладание! Которое совсем не радует меня сейчас.

Мужчина берет меня за руку, ведет к выходу. Я послушно следую за ним. Сначала мы выходим из квартиры, потом садимся в машину. Всю дорогу он держит меня за руку, водит большим пальцем по тыльной стороне ладони. Невинное действие, которое разгоняет мурашки по коже. Моя мама сказала бы, что этот мужчина умеет очень галантно ухаживать. Вот только я уже почти на грани. Наконец, не выдерживаю, совсем не этой правильности мне сейчас хочется.

— Может, не поедем? — наклоняюсь к его уху. Я знаю, что он чувствует мое возбуждение. Он и сам хочет меня. Так зачем вообще нужен этот театр?

— Ты разве не хочешь в театр? — спрашивает он, улыбнувшись. Но хрипотца в голосе выдает его с головой.

— Я хочу тебя, — шепчу ему в уху. Рукой провожу по коленке, но на большее не решаюсь. У меня слишком мало опыта, чтобы я чувствовала себя расковано.

— Все будет, только не сейчас, — говорит мужчина, перехватывая мою ладонь.

— Зачем нужен этот театр? — вспыхиваю, понимая, что и в этот раз будет так, как он решил.

— Затем, что ты не знаешь элементарных вещей, малыш, — говорит Глеб, ласково улыбаясь.

— Решил заняться моим образованием? — моя губа надулась против моей воли, честное слово.

— Да, не спорь, — говорит Глеб, наклоняется и легонько кусает оттопыренную губу. Мне сразу же хочется протестовать, а он только хохочет в ответ.

Этот мужчина просто невыносим порой. Любой другой на его месте просто пользовался бы случаем. Я рядом, и я на все согласна. А он проводит какие-то обучения. Еще и поход этот в оперу затеял. Мол, я должна познакомиться с классическими произведениями. И, раз уж читать мне некогда, то и опера вполне сгодится.

Не понимаю я этого его стремления научить меня всему. Зачем ему это нужно? Несколько раз пыталась выяснить. Но он всегда так ловко уходит от ответа, быстро переключая мое внимание на что-то другое. Поэтому просто подчиняюсь. Так, как с первого дня нашего знакомства привыкла делать.

Мы выходим из дома, садимся в машину и приезжаем к оперному театру. Глеб помогает мне выбраться из автомобиля, ведет к входу в здание. Мужчина, как всегда, спокоен и уверен в себе. И от его стопудовой уверенности в себе меня до сих пор иногда штормит. Кажется, он знает все и обо всем. Знаю, что это невозможно, нельзя все знать. Ни один человек всего не знает. Но вот поймать мужчину на вопросе, на который он не смог найти