Свистопляска - Иоанна Хмелевская

Мое предложение было встречено не только с пониманием, но и с откровенной радостью.

— Замечательно! А он в курсе дела? Да? Очень хорошо. А теперь о другом. Я узнал фамилию человека, за которым пани проследила утром. Машина его собственная, по номеру и узнал. Некий Анджей Дембик из Воломина под Варшавой.

И сержант выжидающе замолчал.

— Не знаю такого, — нетерпеливо ответила я.

— Ничего страшного, — успокоил меня полицейский. — Приехал сюда отдыхать, снимает комнату, ни в чем подозрительном не замечен. Ну и наконец, главное. Возможно, я напал на след размашистого.

Меня бросило в жар. И он только теперь об этом сообщает?!

— Ну!!! — севшим от волнения голосом прохрипела я.

Сержант напрасно старался скрыть распиравшую его гордость.

— Не так уж это было сложно. В принципе нам известно, в каких пансионатах есть места, где можно остановиться на одну ночь, а также кто из местных сдает комнаты. Порасспросили, поговорили. Нет, вы не думайте, не об этом подозреваемом говорили, у нас множество забот, там с мусором не в порядке, тут ещё что-нибудь, а при таком общении многое можно узнать.

— И что же узнали? Фамилию?

— Фамилию тоже. Те, что сдают курортникам комнаты, сами, наученные горьким опытом, требуют паспорта и записывают фамилии и адреса постояльцев. На всякий случай, береженого Бог бережет. Тут ведь люди живут не бедные, и деньги дома держат, многие и янтарь. Ну я и наткнулся на одного подходящего.

— И кто же он?

— По имени Хенрик, а вот фамилию проклятая баба записала неразборчиво, не то Шангер, не то Шмогер, а может, и Шампор, чуть ли не Штопор.

— Подходит! — вскричала я. — Колодзей тоже называл что-то вроде Шмергеля.

— Скорее всего, Шмагер, так мне кажется.

— И руками размахивал?

— Никто не заметил, чтобы особенно размахивал, да и то сказать, видели его не очень часто. Приехал вечером, на следующий день сразу отправился по делам, а в середине дня уже расплатился и уехал. Поэтому у меня нет ещё стопроцентной уверенности, что это подозреваемый, и я продолжаю поиски.

— А отпечатки пальцев?..

— Ясное дело, в его комнате поснимал, где возможно, к счастью, там ещё не убирали. Знаю я ту хозяйку, только языком трепать мастерица, грязища у неё страшная, потому и не сразу находит желающих на комнату. Снял я эти отпечатки только сегодня, ещё не успели обработать. Я ведь на себя не очень полагаюсь в этом, опять желательно, чтобы эксперт взглянул.

— Тоже в лабораторию отправите?

— Отправлю. Звонил в Эльблонг, услышал пару ласковых слов, дескать, голову морочу, у них и плановой работы хватает, но помог приятель, вступился, сказал, сделает мой заказ в нерабочее время. Конечно, обязательно сравним с вашим стулом из «Пеликана».

Тут я сообразила, что всю эту работу сержант провернул в считанные часы, и преисполнилась уважением к работяге полицейскому.

— Когда же вы успели? Ведь одному...

— А кто сказал, что я действовал один? Думаете, только мне не по душе все эти гнусности, что творятся вокруг? Поверьте, даже в прокуратуре не только мерзавцы сидят. Так что мне тут кое-кто помогает, по собственной инициативе, хотя очень хорошо помнят: был тут в комендатуре парень, который не согласился с мнением прокурора и вел свое расследование, на свой страх и риск. А потом ему организовали торжественные похороны... Тьфу, язык мой... Учтите, ничего я пани не говорил. Так вот, пока что из всех, о ком мне парни сообщили, только этот Шмергель и подходит. Приехал один и сразу же уехал. Правда, так часто приезжают, но за детьми и женами, уезжают уже семейно, а этот один.

— И адрес его эта неряха записала?

— Записала, но так, что его уже никто прочесть не в состоянии, в том числе и она сама. Понятно только, что из Варшавы.

Я аккуратно сложила и спрятала отпечатки для передачи Яцеку, после чего сочла возможным перейти к делу Болека и передала сержанту листок со школьным сочинением. Ознакомившись с ним, сержант недовольно сказал:

— А ведь я видел тут нескольких бородатых, жаль, раньше не прочел. Хватать их сразу, ясное дело, не стал бы, но вот понаблюдать за кое-кем надо было, и второго бы выявили. Ну да ладно, подождем сообщения из Варшавы...

И в ответ на мой недоумевающий взгляд смущенно закашлялся.

— Не помню, говорил ли я пани о том, что есть у меня парочка знакомых в Главном управлении...

Я не стала придираться к парню и тянуть его за язык, ведь у меня тоже был кое-кто из знакомых в Управлении.

Поспешив оставить скользкую тему личных знакомств, связей и прочей семейственности, сержант принялся обсуждать последние события.

— Значит, сумку и медведя у него забрали, так, так... Сдается мне, авария с лодочкой здорово нарушила их планы, это мы хорошо придумали. Теперь им придется сочинить что-то новенькое, посмотрим, может, и сообразим, чего же они добиваются на самом деле, потому как, признаюсь честно, во всю эту контрабанду наркотиков я не очень верю. Что-то другое у них на уме.

Очень понравились мне такие его рассуждения, сразу припомнилось второе дно, которое проглядывалось с самого начала — недаром душа подсказывала мне такую возможность. Хотя и малость подзабыла, в чьем именно деле моя душа предчувствовала второе дно — в деле Гавела или Болека.

— Дежурство у меня кончается в шесть, восемнадцать значит. С часок мне ещё потребуется, попытаюсь самостоятельно до кое-чего докопаться, я имею в виду нашу дактилоскопию. Возможно, у меня получится, а вы пока подождите. До семи. Ладно?

Естественно, я согласилась подождать, заверила сержанта, что на него надеюсь, после чего мы согласовали время и место его встречи с Яцеком. Непосредственное общение этих двух умных и сильных мужчин казалось мне совершенно необходимым в нашем деле. Нет, не скажу, что я недооценивала собственных заслуг, но на вещи смотрела трезво и что-то мне подсказывало, что Оскара за роль посредника я вряд ли получу.

Сержант вышел из моей машины, и только теперь я увидела Зигмуся, который, похоже, уже продолжительное время демонстративно разгуливал перед капотом машины. Меня затрясло от ярости. Столько дел, надо поскорее разыскать Яцека, я беспокоилась о Болеке, не знала, что с ним, только мне Зигмуся не хватало!

Кузен, ясное дело не спрашивая позволения, влез в машину. Я с трудом подавила в себе желание стукнуть его чем-то тяжелым, в голове даже мелькнула туманная мысль об автокатастрофе. Хорошо, что Зигмуся, как всегда, интересовал только он сам. Не обращая внимания на то, что происходит со мной, он без обиняков приступил к делу.

— Вижу, что ты занята-занята, но наверняка нашла время заняться и моей работой. Прочла-прочла? Твое мнение-мнение? Правда, надо приступать немедленно-немедленно?

С трудом заставив себя сосредоточиться на том, что Зигмусь говорит, я попыталась припомнить, что же от меня требовалось.