Свой среди больных - Алексей Макеев

— Необязательно докладывать немедленно. Дай свое «добро», Петр, а после того, как получишь подтверждение, доложи начальству. Будет результат — никто и слова против не скажет, — высказался Гуров.

— А если результата не будет? — вспыхнул Орлов. — Приду и повинюсь? Это только в сказках повинную голову меч не сечет, а в нашей структуре такие штуки не проходят.

— Речь идет о жизни восемнадцатилетней девушки, Петя, — начал Гуров, но генерал оборвал его на полуслове:

— Речь идет о твоей карьере, Гуров. О твоей и еще десятка твоих коллег. И ты так легко ставишь все на кон? Решаешь и за себя, и за них? А ведь девушки там может и не оказаться. Ты это понимаешь? Там вообще может ничего противозаконного не оказаться.

— Не согласен. В клинике творится что-то плохое, и мой долг предотвратить это. — Понимая, что проиграл, Лев все же продолжал бороться.

— В общем, так. В клинику ты не сунешься, Крячко оттуда заберешь. Родителям скажешь…

Договорить генерал не успел, у Гурова зазвонил телефон. Он взглядом спросил разрешения ответить, и Орлов вынужден был остановиться. Лев взглянул на экран — номер был незнаком.

— Слушаю, — нажимая кнопку приема звонка, произнес он и услышал в трубке взволнованный голос Крячко:

— Лева, это я. У меня ЧП! Срочно гони в клинику! Тут такое творится!

— Что случилось, Стас?

— Северное крыло горит. Пациентов заперли в палатах, — скороговоркой проговорил Крячко. — Тут с утра какой-то кипиш был. Санитары про аварию сплетничали. А потом северное крыло загорелось. Похоже, из блока «С» всех эвакуировали и пожар устроили намеренно.

— Директор на месте? — спросил Гуров.

— Не знаю. Приезжай скорее и гвардейцев прихвати. — Крячко чертыхнулся. — Все, больше говорить не могу. Меня засекли.

Связь прервалась. Последнее, что успел услышать Гуров, как Крячко ругается на кого-то, требуя отпустить его и посылая их к такой-то матери.

— Что? — коротко спросил генерал.

— В клинике пожар. Горит северное крыло, — монотонно проговорил Лев. — Стас утверждает, что подожгли его намеренно.

— Где сам Стас?

— Его повязали, или что-то вроде того. В клинике строгие правила — телефонные разговоры разрешены только с позволения лечащего врача. Стас нарушил правило, теперь его или выдворят вон, или что похуже. Думаю, он в опасности. После такого вот разговора убили Никиту Туляка.

— О чем ты, Лева? — недоверчиво произнес Орлов. — Не станут же они убивать сотрудника полиции!

— Они не знают, что Стас работает в полиции, — напомнил Гуров. — В клинике он на нелегальном положении. Вколят какой-нибудь препарат, потом заявят, что у пациента непереносимость определенных лекарств и спасти его не удалось. Такое случается.

— Так чего же ты сидишь? — рассердился Орлов. — Гони туда! Наверняка они уже вызвали пожарных. Пока те в здании, Стаса не тронут.

— Надеюсь, — с сомнением в голосе произнес Лев. — Одному мне туда никак нельзя. Это же шанс выяснить, для чего использовали северное крыло. Нужно подкрепление.

— Бери группу Воскобойникова, и вперед! — приказал Орлов. — Обо всем, что там творится, доложишь лично мне.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — Гуров козырнул и выскочил из кабинета.

В клинику Гуров и группа Воскобойникова прибыли, когда пожар был уже локализован. Пожарные сворачивали шланги, укладывая их на места. На въезде группе Гурова не препятствовали. Охранники были настолько напуганы происходящим, что даже не удосужились доложить о приезде полиции. Выставив бойцов по периметру вокруг здания и взяв с собой двоих, Гуров вошел в холл. Там он прошел к лифту и поднялся сразу на четвертый этаж. В коридоре никого не было. Дверь в северное крыло была нараспашку. Оттуда доносились голоса и шипение огнетушителей, часть пожарных завершала свою работу.

Войдя в погоревшее крыло, Гуров огляделся. Пожарные равнодушно кивнули полковнику и продолжили свое дело. Навстречу ему бросился доктор Рымчук и растерянно спросил:

— Полковник, вы к нам какими судьбами?

— Есть причины, — заявил Гуров, не собираясь откровенничать с Рымчуком. — Рекомендую вам пройти в свой кабинет и ждать там.

— Чего ждать? — растерянно спросил тот.

Гуров ни на минуту не поверил в его растерянность. Играть в игры доктор умел, он уже это знал, поэтому бросил на доктора сердитый взгляд и повторил:

— Отправляйтесь в свой кабинет, иначе мне придется арестовать вас за препятствие следствию.

— Какому следствию? — не отступал Рымчук. — Произошло возгорание. Короткое замыкание, или что-то в этом роде. Я убежден, никакой уголовной подоплеки здесь нет. Спросите у пожарных.

— Спрошу, когда сочту нужным, — отрезал Лев и кивком головы указал на дверь: — Выйдите! Вы мне мешаете!

Под суровыми взглядами омоновцев Рымчук вынужден был подчиниться. Он покинул блок «С» и направился к лестнице.

— Проследи за ним, чтобы глупостей не наделал, — отдал приказ Гуров одному из бойцов.

Тот коротко кивнул и двинулся вслед за Рымчуком. А Гуров начал обход погоревших помещений. В северном крыле было пять одиночных боксов и два помещения большей площади. Оба эти помещения прогорели почти дотла. Малых боксов огонь не коснулся, пострадали они лишь от гари и задымления. Стены, окна и потолки покрыл толстый слой гари. Гуров мельком осмотрел их. Было понятно, что помещения эти использовались как обычные одиночные палаты. Все их убранство составляли койка, тумбочка и табурет, ни шкафов, ни вешалок для хранения одежды не было. Тумбочки оказались пусты. Никаких личных вещей тех, кто ранее находился в комнатах, обнаружить не удалось. Перейдя в большее помещение, Гуров решил, что пора поговорить со Стасом. Он велел оставшемуся бойцу спуститься на второй этаж, отыскать Крячко и привести сюда. Сам же направился к пожарным выяснять их версию случившегося.

Откровенничать с Гуровым никто из пожарных, оставшихся в здании, не торопился. Даже после того, как он помахал перед ними красными «корочками». Ответ был один: все вопросы к начальству. Дадут «добро», будет ответ, а так — извините. Причину возгорания определяют не они, с них и спроса нет. Такие уклончивые ответы только утвердили Гурова в том, что предположение Крячко имеет под собой почву. Все, что он сумел узнать, так это то, что в очаге возгорания никто не пострадал. В комнатах людей вообще не было. Тушение начали с внешней стороны, и только после того, как пламя сдалось, перешли к ликвидации малых очагов.

Могли ли сотрудники клиники успеть вывести людей уже во время пожара? Маловероятно. Обе комнаты, пострадавшие от огня, лежали на пути от боксов. Одна из них была проходная. Миновать огонь можно было только в том случае, если пожар заметили тогда, когда горела первая комната. Вот тогда люди могли бы выйти в коридор и оказаться вне пожара. Но, судя по всему, обе комнаты загорелись практически одновременно. Эти сведения Гуров с большим трудом выудил из пожарного, последним покидавшего здание. Оставшись без поддержки товарищей, он несколько скис и под нажимом выложил-таки свое мнение. Правда, добавил, что на его слова полковнику лучше не ссылаться в официальных кругах. Гуров пообещал, что не станет упоминать его имени при обсуждении причин пожара.