Расплата по чужим счетам - Наталия Антонова

– Она хромала?

– Не помню… Я ведь особого внимания не обращал, ну пошел парень переводить старушку через дорогу. И что тут такого?

– Действительно, ничего… Он перевел ее через дорогу и свернул в арку?

Сеня развел руками.

– Я не следил за тем, куда они дальше пошли, я же не знал, что это понадобится. Увидел только, что пошли через дорогу, отвернулся и побежал по своим делам.

– А дела были далеко?

– Нет, за углом, меня там ждал друг, я сел в машину, и мы уехали.

– Это все?

– Все…

– Ну, что ж, спасибо.

Мирослава ждала, что он выйдет из машины, но он медлил.

– Вас куда-то подвезти?

– Нет, я хотел спросить…

– Спрашивайте.

– Вы не расскажете о нас с Юлей Архипову?

– Я не работаю в полиции нравов и не слежу за неверными супругами.

– Значит, нет?

– Значит, нет.

– А полиция?

– Полицию тоже не интересует ваш роман.

Он неожиданно схватил ее руку, сжал, точно клещами, энергично затряс.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – повела плечами Мирослава, высвобождая руку от крепкого пожатия.

Он выскочил из машины и тотчас умчался. Мирослава снова невольно вспомнила о лосе…

Выехав задом из тупичка, Волгина решила заехать на работу к Наполеонову.

– Привет, Элла! Наполеонов у себя? – спросила она у секретарши, сосредоточенно перебиравшей какие-то бумаги.

– Привет, – рассеянно отозвалась та, потом подняла голову и воскликнула: – О! Мирослава. Александр Романович изволят чай пить.

– Я с ним за компанию попью, – улыбнулась Мирослава, постучала в дверь и вошла.

– Привет, Шур!

– Привет, коли не шутишь.

В кабинет вплыла Элла и молча поставила на стол еще одну чашку с чаем и вазочку с печеньем.

– Нет, вы только посмотрите, – закричал Наполеонов, – как Славе, так и печенье нашлось!

– Так она гостья, – пожала плечами Элла и вышла.

– Слава, отсыпь мне печенья, – жалобно попросил Наполеонов.

Мирослава передала ему всю вазочку.

– А тебе? – озадачился он.

– Я не хочу. Ешь и слушай.

Он покорно захрустел печеньем.

– Я разговаривала с Юлией Архиповой и убедила ее сообщить то, о чем она порывалась сказать тебе ранее.

– Легко убедила? – хмыкнул Наполеонов.

– Молчи и слушай.

– Слушаю.

– Оказывается, что в тот вечер Косицына видел Семен, возлюбленный Юлии. Говорить об этом они не решались из-за боязни, что об их романе узнает муж.

– Ну, это как раз понятно. Что сказал этот Сеня?

– Сказал, что видел Косицына в тот момент, когда его попросила перевести через дорогу какая-то бабушка…

– Какая еще бабушка?!

– Не знаю, Шур. Семен ее не очень-то рассмотрел. Сказал, что одета во все черное, седая и с клюкой.

– Баба Яга, что ли? – хмыкнул он.

Мирослава промолчала.

– Мне непонятно, что старуха делала ночью на улице?

– Могла просто идти домой от детей, внуков, от подруги.

– Ага, еще скажи «от любовника», – хмыкнул Наполеонов.

– В жизни бывают разные ситуации.

– Ладно. Значит, Косицын перевел ее через дорогу, а дальше?

– Дальше Семен не видел. Он спешил по своим делам, и ему не было никакого интереса следить за другими.

– Зато та старуха вполне могла видеть того, кто напал на Косицына.

– Могла…

– Однако по логике убийца должен был устранить и свидетеля…

– Шур, ну зачем убийце свидетель?!

– Так и я о том же!

– Не о том. Он просто подождал, пока старушка скроется из виду. Может, она вообще пошла в другую сторону.

– Скорее всего. Если бы она шла через арку, то вошла бы в нее после Косицына. Ведь она шла, надо думать, медленнее молодого мужчины. И если бы его уже успели убить, то она увидела бы и подняла крик.

– Так быстро убийца не смог убить и еще сотворить свое изуверство.

– Тогда выходит, что старушка в арку не пошла.

– Выходит. И все-таки она могла видеть того, кто пошел в сторону арки.

– Если только этот кто-то уже не находился в арке.

– Ага, – Шура почесал подбородок, – да и отыскать эту старушку практически невозможно.

– Невозможно… – отозвалась она тихим эхом.

– Легкоступов расстроится, – притворно вздохнул Наполеонов.

– А ты что, всегда отчитываешься о продвижении следствия перед полицейским фотографом? – подколола его Мирослава.

– Твоя правда, не всегда, – лукаво стрельнув в ее сторону своими лисьими глазами, согласился Наполеонов.

– Ладно, я пойду, – сказала она. – До вечера.

– До вечера.

Мирослава подхватила свою опустевшую чашку и вышла.

– Элла, спасибо за чай, – поблагодарила она секретаршу.

– Не за что, – улыбнулась та, – печенье, небось, все равно Наполеонову досталось.

– Что тут поделаешь, – с улыбкой развела руками Мирослава.

Едва Волгина села в машину, как зазвонил ее сотовый. Высветился номер детективного агентства, то есть звонил Морис.

– Да?

– Вас дожидается Анастасия Федоровна Лекарева.

– Вот как? – удивилась Мирослава. – Но ведь убийство ее брата расследует полиция…

– Я ей все объяснил, но она непременно хочет поговорить с вами.

– Хорошо, пусть ждет, если у нее есть время. Я приеду минут через сорок – сорок пять.

– Хорошо.

Мирослава приехала в коттеджный поселок ровно через сорок пять минут.

Анастасия Федоровна Лекарева сидела на скамейке и смотрела на тщательно умывающегося Дона. А кот время от времени бросал оценивающие взгляды на незнакомую женщину. Едва автомобиль детектива въехал в открывшиеся ворота, как Лекарева поднялась со скамьи.

– Дайте мне еще минут пятнадцать, – сказала Мирослава.

Женщина кивнула.

– Вы пока проходите в кабинет. Морис, проводи.

Когда Волгина вошла в свой кабинет, то застала Лекареву сидящей в кресле со сложенными на коленях руками и слегка опущенной головой.