Дело диких апостолов - Михаил Карчик

…Именно благодаря Тихонову фальшивые талоны стали изготавливаться сотнями. Но и сам «снабженец» не брезговал сходить в магазин, чтобы получить еду по фальшивым карточкам. Впрочем, именно этими карточками с ним чаще всего и рассчитывались за услуги»…

— А я-то полагала, — писала Юлия Громова, — что «мода» расплачиваться со своими работниками «натурой» давно канула в прошлое и возродилась лишь недавно. Петербург, конец 90-х. Стоит женщина у метро, торгует табуретками. Хвать ее под руки за незаконную торговлю и в суд тащат, чтобы оштрафовать. А у несчастной-то и денег нет — табуретки-то оказались той самой зарплатой, из которой женщине присудили штраф выплачивать»…

Подзаголовок очередной части публикации вызывал у Иосифа Виленовича изжогу: «Я свой, буржуинский! Или ЗИГЗАГ неудачи», — читал предприниматель…

«Самым хитрым в группе, по-видимому, был все-таки Баскин. Его подельники жили лишь одним днем и их удовольствия были достаточно ограниченными — поесть, выпить, заняться любовью, купить «шмотки». А вот Михаил Ефимович смотрел далеко вперед.

В июне сорок второго Баскин, выпрашивая себе помилование, напишет: «Хочу вместе со всем народом выгнать из Советской земли подлых фашистов». Но такая мысль у него возникла слишком поздно. Сначала он действовал как некий мальчиш из известной сказки: «Я свой, буржуинский!»:

Еще до побега из лагеря Баскин попросил Кошарного изготовить поддельную справку, мол осужден был по одной из злосчастных 58-х статей, то бишь, как враг советской власти (кстати, такая справка была сделана и обнаружена у Баскина при задержании). Резон в этом виделся следующий: когда придут немцы, то «просто» еврей мог пострадать. А вот еврей-борец с коммунистами, по мнению Михаила Ефимовича, имел шанс выжить.

Цинизм преступников был не только в том, что они крали у умирающих от голода защитников Ленинграда хлеб. Организаторы подумали и о сохранении доходов в будущем. По предложению Баскина еще в декабре сорок первого Кошарным были изготовлены бланки некой группы «ЗИГЗАГ» (Защита Интересов Германии — За Адольфа Гитлера). Эти бумаги были тщательно спрятаны дома у Чекур и обнаружены там при обыске.

Нет, не собирались уголовники заниматься политической агитацией, хотя такую мысль и высказал Кириллов, пришедший вместе с Федоровым к Анне Чекур. Тогда в квартире самозабвенно трудился Кошарный. Кириллов заглянул через его плечо и увидел, что Виталий пишет листовку: «…сопротивление бесполезно, только немецкие власти смогут установить настоящий порядок…» Как бы сказали сейчас, Кириллов быстро «въехал в тему». Он объяснил Федорову, что «это нам пригодится на случай оккупации».

Осторожный Федоров засомневался:

— Написать много листовок мы не сумеем, так как распространять их надо в большом количестве, а наклеить одну нет смысла. Пусть она лучше хранится у нас, чтобы потом показать немцам…

Хотя Кириллов и считал, что даже одной наклеенной листовки хватит для скандала, о котором фашисты точно узнают, но другие члены группы согласились с Федоровым — лишний раз рисковать никому из уголовников не хотелось. Поэтому листовку и бланки «ЗИГЗАГа» были, казалось, надежно спрятаны в квартире Чекур.

Подельники мечтали, что Баскин «при немцах откроет свой торговый дом, а Тихонов собирался открыть свою лавку». Мечтам сбыться было не суждено. «ЗИГЗАГ» потерпел крах.

Только в начале июня 1942 года все доказательства по делу были собраны, а необходимые следственные действия выполнены. Дело предъявили для ознакомления обвиняемым, а затем с обвинительным заключением направили в Военный трибунал войск НКВД СССР ЛенВО и охраны тыла Ленинградского фронта.

Три дня длился процесс. Уже в суде по делу были допрошены десятки свидетелей, исследованы вещественные доказательства, заключения почерковедческой, бухгалтерской, технической и других экспертиз»…

— Все вы врете, — шептал про себя Иосиф Виленович, читая статью, — все врете. Какие могли быть экспертизы…

«…Ленинград, февраль 1942 года. Незадолго до того, как правоохранительным органам стало известно о «хлебном» деле, оперативники раскрыли другое преступление, связанное с продуктовыми карточками. 7 февраля жительница поселка Парголово Баранова вместе с соседкой по квартире Вийконен и ее сыном убили 14-летнюю девочку, забрав у нее карточку на хлеб и 400 грамм пшеничной муки…

…Военный трибунал, в частности, установил, что «Кошарный и его подельники в период с ноября 1941 года по март 1942 года расхитили около 17 тонн хлеба и других нормированных продуктов из государственных магазинов Ленинграда». 19 июня прозвучал приговор. Одиннадцать обвиняемых по делу были приговорены к расстрелу. Ходатайства о помиловании были отклонены. Приговор приведен в исполнение 30 июня…

…«Хранить вечно» — такой гриф значится на всех делах военной поры, хранящихся в архиве УФСБ по Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Вот документы о задержании на окраине города одного из абверовских агентов: На задержание пошли трое оперативников. Дошел один — двое других по дороге умерли от голода. Захват диверсанта. Обратная дорога. Приказ начальника Управления о поощрении: «выдать 50 граммов колбасы…». Отметка на приказе: «Колбаса отвешана, выдана в присутствии… съедена»…

Только в самом управлении от голода умерло более восьмидесяти человек… Случаев предательства, перехода на сторону врага не было»…

Однажды Леночка Азартова разоткровенничалась и рассказала Иосифу Виленовичу о своем деде. Она упомянула вскользь, что тот во время блокады оставался в осажденном городе, где занимался охраной порядка. И фамилия деда руководительницы «Капители» была Михайлов, такая же, как у сержанта, первым задержавшего продавщицу фальшивых хлебных карточек. Что же касалось расстрелянного в сорок втором господина Баскина, то он, судя по всему, приходился Иосифу Виленовичу дедом по материнской линии. Правда, об этом родственнике в семье предпочитали помалкивать, но бизнесмен прекрасно помнил счастливый день, когда затеял ремонт в старой питерской квартире неожиданно скончавшейся матушки. Хорошо еще, что лично начал разламывать старую кирпичную печь, не привлекая для этого рабочих: во вьюшке он обнаружил увесистый пакет, завернутый в какое-то тряпье. Когда же при задернутых шторах на окнах пакет был вскрыт, то при свете лампы на столе заиграла самая настоящая радуга: внутри оказались золотые украшения, усыпанные драгоценными камнями и бриллиантами.

Осторожный Иосиф Виленович прикинул, что общий вес клада был не менее трех килограммов. Он прекрасно понимал, что начинать реализовывать эти вещицы в России рискованно, а надежного канала переправить сокровища за рубеж в то время не было. Потому Баскин надежно перепрятал находку в надежде на лучшие времена. Теперь же, когда у «Капители» начали налаживаться тесные связи с «финиками», можно было продумать вариант вывоза ценностей через Финляндию в Швейцарию и потихоньку перебираться туда самому.

Только радужные мечты об открытии собственного торгового дома, которые так и не смог осуществить предок Баскина, во-первых, отодвигала ссора с Азартовой, а во-вторых… Во-вторых, Иосиф Виленович панически боялся, что какой-нибудь умник из любителей находить сокровища, прочитав публикацию во «Вне закона», не поверит, что в далеком сорок втором чекистам удалось изъять все ценности, вырученные за поддельные карточки. Дальше, рассуждал он, вычислить родственников покойного Баскина большого труда не составит. А когда, как нынче говорят, «сделают предъяву», отдавать придется все.