Моя Нирвана - Инна Инфинити

Сходу набрасываюсь на грушу, обрушивая на нее удар за ударом как руками, так и ногами. Чем больше я ее бью, тем сильнее завожусь. В какой-то момент мне начинает не хватать воздуха, и я сгибаюсь пополам. Я не надел перчатки, поэтому костяшки на руках сбиты до крови.

— Да ты сегодня в ударе! — на ринг забирается Сеня.

— Не подходи ко мне, иначе я накинусь на тебя, — предупреждаю со сбитым дыханием. Когда я в ярости, людям действительно лучше держаться от меня подальше.

Сеня смеется.

— Окей-окей, — останавливается в нескольких метрах от меня. — Ты просил перенести бой, назначенный на пятницу. Я договорился с выступающими, хотя было не просто.

Ах да, еще же пятница. Лиза идет в ночной клуб Ильи.

Снова перед глазами встает Бестия в нижнем белье. Трусы и лифчик — это все равно, что купальник. Когда я последний раз видел Лизу в купальнике? Не помню. Она уже давно не ездит с нашей семьей на море.

— Попей водички, — Сеня бросает мне бутылку. Ловлю ее в воздухе, открываю и жадно припадаю к горлышку.

Жидкость помогает немного успокоиться. Я выпрямляюсь и уже дышу спокойно.

— Еще несколько ребят изъявили желание покататься в Раменском.

— Организуй.

Арсений кивает.

— Уже. Но, кажется, там меняются менты. Нужно будет договариваться с новыми.

Час от часу не легче. Я только и успеваю, что договариваться с полицейскими. Почему-то они постоянно меняются. И чем дальше, тем менее они договороспособны. Вроде им стали прижимать хвосты и брать деньги с таких, как я, стало сложнее.

— Узнай, кто теперь будет, я попробую на них выйти.

— Окей. — Сеня уходит, и я тоже слезаю с ринга и направляюсь в свой кабинет. Там я достаю из шкафа чистые вещи и иду в душ, который у меня же в кабинете и находится.

Я хорошо выпустил пар, а прохладная вода окончательно собрала мои мозги в кучу, но вот в груди все равно неприятно щемит. У Лизы есть какой-то фантастический талант выводить меня из себя и действовать мне на нервы. Ни один человек в мире больше так не может. Бестия — мой персональный раздражитель.

Черт, у меня теперь эта картина Лизы в белье рядом с ее недопарнем еще долго будет стоять перед глазами.

Да чтобы я еще когда-то что-то для нее сделал!

Чтобы я еще хоть раз что-то ей купил!

Чтобы я еще хоть раз перед ней за что-то извинился!

Намеренно буду отравлять ее жизнь, а она будет умолять меня о пощаде. Вот только я не пощажу.

Стерва, сука и дрянь — вот кто она. Всегда такой была и всегда такой будет.

Выключаю воду, вытираюсь полотенцем, одеваюсь в новую одежду и еду домой. Сегодня вечером мама возвращается из больницы, а завтра Ира с Лешей прилетают из Лондона.

Как только я переступаю порог квартиры, тут же слышу голос отца:

— Миша, это ты? — кричит откуда-то со стороны кухни.

— Да. — Громко отвечаю и снимаю кроссовки.

Ну а кто еще это может быть, если мама в больнице, а Ира с Лешей в Лондоне? Хотя, может, он ждет свою дочурку.

Мою в ванной руки и иду на кухню. Отец в фартуке режет мясо. Я на секунду зависаю, глядя на эту картину. В нашей семье папа у плиты — это такая же редкость, как солнечное затмение.

— Что ты делаешь? — ошарашенно спрашиваю.

— Готовлю ужин к маминому возвращению. Хочу запечь мясо по-французски и картофель с розмарином в духовке. Присоединишься? — и он указывает мне головой на неочищенный картофель в прозрачном пакете возле раковины.

Я не могу сдержать смеха.

— Что смешного? — хмурится.

— Пап, ты у плиты? Серьезно?

— Ой, вот не надо! — отмахивается от меня. — Я часто готовлю.

— Ага, так же часто, как я пишу курсовые.

Папа смеется и возвращается к мясу. Я подхожу к крючкам на стене, снимаю фартук и надеваю на себя. Беру нож и принимаюсь чистить картошку. Сейчас между мной и отцом уже нет напряжения. Он верит, что я на самом деле не курил ту траву, которую домработница нашла в моей комнате, и меня это радует.

Меньше всего на свете мне теперь хочется доставлять родителям проблемы. Я достаточно головной боли принес им в детстве, пора уже почти в 25 лет стать примерным сыном. Они ведь не молодеют. Не хочу, чтобы их здоровье ухудшалось из-за моих выходок.

Когда я попал в аварию, они не вылезали из моей больницы. Врачи не давали стопроцентной гарантии, что я снова буду ходить, и надо было видеть лица родителей. Мама была бледная, как смерть, и чуть ли не падала в обморок. Отец старался держаться, но я видел, как тяжело ему это дается. Он рвал и метал, пытаясь найти виноватых. Мой ответ, что виноват я сам, его не устраивал. В итоге папа все-таки добился увольнения каких-то ментов и подмосковных чиновников, крышевавших Змея, что почти поставило крест на гоночном бизнесе Никиты.

Мы с отцом вместе готовим ужин, разговаривая о разном. Он интересуется моими успехами в клубе, я спрашиваю про его важное дело, которое он ведет лично. Два олигарха, занимавшиеся раньше совместным бизнесом, теперь не могут его поделить. Счет идет на миллиарды рублей. Отец представляет в суде интересы одного из предпринимателей.

Нам с папой всегда было легко и комфортно друг с другом. В четыре года он отвел меня на каратэ и не пропустил ни одного моего выступления на соревнованиях, а все мои медали и кубки ставил на специальную полку в своем кабинете. В четырнадцать лет он учил меня водить машину. В восемнадцать он подарил мне ту самую «Хонду», на которой я езжу зимой сейчас. Сам я себе покупал только гоночные тачки, но мое самое первое авто — подарок родителей на совершеннолетие. Я тогда обзавелся сразу двумя железными конями, потому что Илья на совершеннолетие вручил мне мотоцикл.

Мы оставляем мясо и картофель в духовке в режиме подогрева и едем в больницу за мамой. Вечер с родителями совершенно точно скрасит этот гадкий день, который мне испоганила Бестия.

— А может, съездим куда-нибудь всей семьей на несколько дней перед началом учебного года? — папа поворачивает ко мне голову, пока мы стоим на светофоре. — А то Ира с Лешей все лето в Лондоне были, мы всей семьей никуда не ездили.

А под «всей семьей» он подразумевает и Лизу тоже, интересно?

— Я, ты, мама, Ира и Леша? — решаю аккуратно уточнить. — Или кто-то еще?

— Мы впятером.

Удивительно, чего это он не тянет свою дочурку с нами. Впрочем, Лиза уже очень давно не ездит никуда с нашей семьей. Тем лучше для меня. Не имею ни малейшего желания ее видеть.

— Я с удовольствием. Главное, чтобы мама смогла выкроить несколько дней.

— Сможет, — резко говорит отец. — А не сможет — мы ее заставим. Хватит ей уже работать по 14 часов в день без выходных и отпуска.