Дорога из Освенцима - Хезер Моррис

– Все в порядке, Силка, – произносит Елена, – здесь мы проводим операции. Входи, мне понадобится твоя помощь.

Пока Елена накладывает швы и забинтовывает голову Кати, обрабатывает руку девочки и накладывает гипс, осматривает синяки, проявившиеся на ногах девочки и других частях ее маленького тела и не требующие лечения, Силка с Марией стоят поблизости. Услышав, как с хрустом встают на место кости в руке девочки, Мария утыкается лицом в плечо Силки. Силка судорожно вздыхает, потом обнимает свободной рукой удрученную мать.

В послеоперационной палате Силка стоит рядом со стулом, на котором сидит Мария, приклонив голову на подушку рядом с дочерью. Когда Катя с плачем просыпается, мама успокаивает ее, а Силка убегает за Еленой.

После быстрого осмотра Елена заключает, что Катя хорошо перенесла медицинские процедуры. Силка замечает на себе недоуменный взгляд Кати, словно девочка не узнает ее.

– Привет, Катя, я Силка.

Катя узнает ее голос и чуть заметно улыбается.

– Это два ангела, которые лечили тебя, – говорит Мария дочери.

Катя продолжает смотреть на Силку одним глазом, другой частично закрыт широкой повязкой, охватывающей ее голову. Силка смущена вниманием девочки. Теперь, после окончания операции, она более остро ощущает уязвимость маленького ребенка и то, как плохо все могло закончиться.

– Снаружи ждет машина, чтобы отвезти девочку домой, – говорит стоящий в дверях охранник.

Силка рада, что не слышит работающий на холостом ходу мотор грузовика – звуки из ее ночных кошмаров, звуки, которые она слышала из своей каморки в бараке 25, – грузовика для перевозки трупов, ожидающего пассажиров. Охранник отходит в сторону, когда входят двое мужчин с носилками. Елена приподнимает Катю, носилки помещают на койку, и Елена опускает на них Катю, осторожно придерживая ее сломанную руку. Хрупкое тело девочки укутывают грудой одеял.

Мужчины поднимают носилки, направляясь к двери, а Мария оборачивается к Силке:

– Если я могу что-то для вас сделать, обращайтесь. Я говорю серьезно.

– Спасибо, – отвечает Силка. Моя свобода. Она знает, эту просьбу выполнить невозможно. – Спасибо, что позволили ухаживать за Катей.

– Никому, кроме вас и Елены Георгиевны, не позволила бы ухаживать за моими детьми или собой. – Она улыбается.

Силка улыбается ей в ответ.

– До свидания, – говорит Мария.

Силка рассматривает элегантную женщину, в обществе которой провела последние несколько часов. Ее платье украшено кружевным воротником, с шеи свисает серебряный медальон на цепочке. Платье стянуто на тонкой талии ярким ремнем, на туфлях блестящие пряжки. Уже много лет Силка не встречала нарядно одетую женщину. В памяти возникает образ ее хорошо одетой матери, и хочется, чтобы это воспоминание длилось долго. Но на смену ему приходят мысли о матери в самом конце – невыносимые мысли.

Только перед окончанием смены Силка находит предлог пойти на аптечный склад. Она берет одну упаковку таблеток и засовывает ее в подшитый к юбке карман, куда обычно кладет еду для своих товарок. Всего одна упаковка, думает она. Она не сможет смириться с потерей этого относительного мира – своего положения, своих друзей.

Выйдя на улицу после смены, Силка бросает взгляд в сторону административного здания. Она замечает того вежливого мужчину с карими глазами. Он идет по траве, освещаемой прожектором. Подносит к губам сигарету, на миг останавливается, прикрывает глаза и затягивается. Несмотря на несколько слоев одежды, шарф и шапку, поношенные сапоги, в нем угадывается изящество – в том, как он затягивается, поднося ко рту руку в перчатке, как выпускает дым. Силка чувствует, как у нее внутри что-то переворачивается.

Но она не замедляет шага.

Имя: Степан Адамович Скляр.

Число: 14 сентября 1947 года. Время смерти: 10:44.

Закрыв одеялом голову Степана, Силка возвращается к стойке регистратуры и принимается не спеша листать карточку Степана. Ее внимание привлекает пара недавних записей, и она читает дальше.

Украинский заключенный поступил за три дня до этого с болью в брюшной полости. При осмотре ничего не выявлено. Наблюдать и ждать. Возраст 37 лет.

Силка ищет план лечения. Такового нет. Обследования отсутствуют. Боль время от времени ослабевает.

Рядом за стойкой сидит врач. Силка протягивает ему карточку:

– Глеб Витальевич, я отметила время смерти этого пациента.

– Спасибо, оставьте карту здесь. – Он указывает на стопку карточек.

– Если захотите подписать, я сразу зарегистрирую.

Врач берет у нее карточку и бегло просматривает, потом наскоро пишет что-то на первой странице и возвращает карту Силке.

– Спасибо, я ее зарегистрирую.

Стоя к врачу спиной, Силка читает запись. Неразборчивая подпись врача под ее заметками. Потом слова: «Причина смерти: не установлена».

Силка смотрит на врача, отмечая про себя, что он делает такие скудные записи, не читает предыдущих заметок и что стопка карточек перед ним успела сократиться до трех или четырех.

Кипя от гнева, Силка замечает подходящую к ней Елену только тогда, когда та останавливается прямо перед ней, загораживая ей дорогу:

– Что-то не так, Силка?

Несколько мгновений Силка обдумывает ответ:

– Почему вы делаете все, чтобы спасти одних людей, а других – нет? Как вы решаете, кому жить, а кому умирать?

Елена хмурит брови:

– Мы стараемся спасти всех.

– Вы – да, но не всякий врач в санчасти.

Елена берет у Силки карточку, читает последние записи.

– Гм… понимаю, что ты имеешь в виду. Возможно, обследования были сделаны, но результаты не записаны.

– Возможно, но я так не думаю.

Елена внимательно смотрит на Силку:

– Будь осторожна, Силка. Администрации нужны здоровые работники, так что слова о том, что кто-то умышленно препятствует выздоровлению больных, которые обязаны еще послужить матушке-России, можно считать весьма серьезным обвинением.

Силка излишне резким движением забирает у врача карточку.

В небольшой архивной комнате, заполненной коробками, Силка ставит карточку Степана в открытую коробку. Вынув последние две карточки, она бегло просматривает записи. Причины смерти обоих пациентов представляются вескими ее неподготовленному уму. Она оставит свои мысли при себе и последует совету Елены не любопытствовать. В конце концов, она сама не все делает правильно для пациентов. Хотя она старается изо всех сил, но время от времени опускает себе в карман ту упаковку таблеток.

* * *

– Ты верующая? – как-то спрашивает Елена Силку, стоя рядом с пациентом, лежащим без сознания в углу палаты и только что осмотренным Глебом Витальевичем.