Непрощенный - Максим Шахов

Лизавета шмыгнула носом, приподнялась и взяла у Мони бутылку. Тот удивленно посмотрел на нее, явно успев позабыть, что она здесь. Лизавета вздохнула и приложилась к бутылке. Внутри почти сразу разлилось приятное тепло, и Лизавета посмотрела назад, туда, где за кормой уже едва виднелись огоньки турецкого берега.

– Монь, а, Монь! А мы в Колизей пойдем?

– Куда-куда? – осоловевшим взглядом посмотрел на Лизавету Моня.

– В Колизей, Монечка!

Взгляд Мони сфокусировался на бутылке. Протянув руку, он забрал ее у Лизаветы и сделал глоток.

– В какой, блин, Колизей?

– Как в какой, Монечка? – забрала Лизавета бутылку и приложилась к ней. – На котором гладиаторы дрались!

Моня схватил бутылку и произнес:

– Нельзя нам в Колизей!

– Почему, Монечка?

– Там на Кащеева можно нарваться.

– Так мы что, и в Риме на берег не сойдем?

– В каком, блин, Риме? – даже слегка протрезвел Моня.

– Как в каком? Мы же в Италию плывем! Правильно?

– В Италию! – кивнул Моня. – Но в Риме на берег точно не сойдем!

– Почему, Монечка?

– Да потому, что Рим стоит не на берегу моря, деревня! Это во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, буду я с тобой в Риме позориться в таком прикиде!

– Ы-ы-ы! – снова тихонько завыла Лизавета.

– Да ладно, шучу я, – сказал Моня. – Нормальный прикид. Для тех мест, куда мы плывем, в самый раз. Пить будешь?

– Буду! А куда мы плывем, Монечка? В Венецию?

– Ага, вроде того…

– Ой, а мы на гондолах там покатаемся?

– Если найдем этого, как его, гондольщика, то покатаемся…

– Ой, Монечка!

– Если будешь себя прилично вести! – забрал Моня бытылку с остатками коньяка. – Поняла?

– Я буду, Монечка! Я буду! Очень! Очень прилично!

– Не отставать! Раз-два! Раз-два! – оглянулся через плечо Сэм Мэтью.

Он был в армейском тренировочном костюме, оставленном на станции сотрудниками АНБ. Кащеев в таком же костюме пыхтел сзади. Утренняя пробежка вокруг модулей давалась ему с большим трудом. Из своего модуля вышел на крыльцо Купер, разбуженный шумом.

– Доброе утро, сэр! – гаркнул разгоряченный Мэтью так, что не до конца проснувшийся Купер невольно вздрогнул.

– Привет, Сэм! – зевнул Купер и перевел взгляд на приближающегося Кащеева.

Если Мэтью выглядел вроде подключенного к сети в триста восемьдесят вольт андроида, то Кащеев напоминал пробежавшего сотню километров марафонца. Его лицо было настолько красным, что сонливость Купера словно рукой сняло.

– Стоп! Отставить! – испуганно вскрикнул он.

Кащеев немедленно остановился и, наклонившись, упер руки в колени. С его лица на дорожку градом скатывались капли пота. Дыхание было частым, как у пса в сорокаградусную жару.

– Ты что, с ума сошел, Сэм? – крикнул Купер, поворачиваясь.

Мэтью развернулся и живо прибежал назад:

– Простите, сэр?

– Я же тебе не говорил загнать его, а постепенно привести в форму!

– Так я и даю щадящую нагрузку, сэр!

– Ладно, Сэм! – махнул рукой Купер. – Все! Тренировки закончены!

– Почему, сэр?

– Потому что Григорий мне нужен живым! – раздраженно дернул головой Купер. – Все! Свободен!

Сэм Мэтью был удивлен такой реакцией, но тут же кивнул:

– Есть, сэр!

В следующий миг он развернулся и побежал наматывать круги дальше.

– Я же тебя предупреждал, Григорий, что эти парни с мыса сдвинуты на нагрузках! Надо было сказать, что тебе такой темп пока не по силам! – уже спокойнее, но с нотками раздражения проговорил повернувшийся к Кащееву Купер.

– Да все нормально, – наконец разогнулся Кащеев. – Я за пару дней втянусь. Это просто вчерашняя выпивка…

Кащеев задрал трико, провел им по лицу и попытался улыбнуться. Однако улыбка его была слишком вымученной, и Купер заметил:

– Нет-нет! Будешь заниматься сам, по индивидуальной программе, ориентируясь на самочувствие. И не в такую рань, – посмотрел Купер на часы и зевнул. – Иди принимай душ и отдыхай!

В это время с другой стороны выскочил Мэтью и, словно вырвавшийся на свободу жеребец, в мгновение ока пронесся мимо. Купер посмотрел ему вслед и покачал головой:

– Больше не занимайся с ним, Григорий! Тем более что сегодня его полку прибудет. А втроем они тебя точно угробят!

Кащеев вопросительно посмотрел на Купера, и тот объяснил:

– К обеду должен подойти «Наутилус». Из Греции.

– Так быстро?

– Эта субмарина дорогого стоит! Увидишь. Ладно. Иди принимай душ. Встретимся за завтраком…

«Шифротелеграмма

Совершенно секретно

Весьма срочно

Начальнику ГУ контрразведки ФСБ

Настоящим довожу до Вашего сведения, что, во исполнение Вашего указания, сегодня куратор от резидентуры провел экстренную встречу с осведомителем Шерханом, проживающим в лагере переселенцев из Чечни «Амаль». Куратор высказал нашу заинтересованность в установлении личности эмиссара Аль-Каиды. Шерхан от встречи с эмиссаром поначалу категорически отказался, однако куратору удалось склонить его к выполнению нашего задания за разовое вознаграждение в размере двадцать тысяч долларов США. Половина указанной суммы в качестве аванса была немедленно уплачена Шерхану на месте. Однако Шерхан категорически отказался использовать во время встречи с эмиссаром Аль-Каиды микрофотоаппаратуру.

Замначальника Стамбульской резидентуры».

«Шифротелеграмма

Совершенно секретно

Весьма срочно

Заместителю начальника

Стамбульской резидентуры

О результатах встречи осведомителя Шерхана с человеком, выдающим себя за эмиссара Аль-Каиды, прошу информировать незамедлительно, поскольку этот вопрос находится на контроле у замначальника ФСБ.

Замначальника главного управления контрразведки ФСБ».

«Додж» быстро катил по дороге к бухте. За рулем сидел Сэм Мэтью. Расположившийся рядом с ним Купер оглянулся через плечо и показал Кащееву:

– Вон он, наш «Наутилус»!

Кащеев чуть наклонился и увидел подходящий к небольшому причалу станции АНБ то ли батискаф, то ли небольшой подводный дирижабль. Выглядел аппарат столь непрезентабельно, что на лице Кащеева невольно отразилось разочарование.