Политическая история брюк - Кристин Бар

Мужчину, одетого женщиной, Гаварни рисует реже. На рисунке «Боже! Анатоль!» (1846) он изобразил мужчину с усами, одетого женщиной из простонародья — в короткую юбку, доходящую до колен и открывающую мускулистые икры. Мужчина тащит за собой за ноги грудного младенца, словно мешающий ему сверток. Его жена в маске, одетая в женскую одежду, узнает его и своим криком выражает удивление и обеспокоенность. Он уже почти вышел из поля зрения художника, удаляясь от толпы, которая развлекается и танцует.

Карнавальных дебардеров рисовал не только Гаварни. Художник, посвятивший себя изображению «элегантной жизни», Эжен Лами (1800–1890), любит брюки, сильно обтягивающие ляжки и ягодицы: его кучера принимают весьма откровенные позы. Шам (псевдоним Шарля Амедея де Ноэ, 1818–1879), автор приблизительно 40 тысяч рисунков, опубликованных во французской и в британской прессе, изобразил десятки дебардеров, для которых карнавал как большое поле охоты, где они выбирают наудачу мужчин разных «национальностей». И всегда занимают доминирующую позицию. Побитые мужчины («Дорогая, это часть моего костюма!»), обманутые («Я убедила его в том, что он моя первая любовь!» — «Надо же!» — «Да! Он верующий, дорогая!»). Очень часто эти униженные мужчины — это «арабы», одетые в традиционную одежду, с белым платком, заправленным в черный пояс, и заостренной бородкой. С одной стороны, араб — всегда похотливый, но вежливо отваживаемый, с другой — дебардер, в брюках, с уверенными и провоцирующими жестами. Вновь роли меняются местами благодаря использованию одежды, чуждой мужскому западному вестиментарному коду. Поскольку этот сюжет появился спустя несколько лет после завоевания Алжира, он не выглядит неожиданным. В рамках этого банально «колониального» взгляда Шама вполне логично, что полностью доминирует Запад и что это доминирование осуществляется через женщину. На одном из рисунков даже показано, что арабские мужчины привыкли к западному женскому эстетическому канону. Сходя на берег с корабля по возвращении в Алжир и видя, что к ним бегут их женщины (силуэты в штанах, загорелые лица), они говорят друг другу: «Какие же они страшные!» У Шама мы также встречаем другой образ мужчины с открытой одеждой: это Адам — бородатый, длинноволосый, с голым торсом и в короткой юбке. Он протягивает яблоко одному из своих «потомков», чем-то напоминающих секретаря суда XIX века. Юбка здесь символизирует состояние, предшествующее любой цивилизации, а также наивность мужского пола перед искушением. Нужны ли брюки, чтобы защититься от первородного греха?

Тысячелетняя схема супружеских отношений в 1848 году претерпевает изменения: некоторые карикатуристы изображают дам, поработивших своих мужей, носящими брюки. Нет ничего лучше униформы для изменения своего гендера. Это символ самой мужественности, конденсированной в воинственную вирильность. Женщина в униформе и причудливых кюлотах почти нарушает табу (демонстрируя женскую агрессию), и это вызывает смех. Сатира на феминисток приобретает форму воображаемых «везувианок», которые восстали, словно вулкан, и которых можно встретить на рисунках, в историях, песнях и других свидетельствах того времени… Впервые эти вооруженные и страшные женщины в брюках выйдут из-под карандаша Шама в газете Charivari, которая также публикует рисунки Бомона. Газета, основанная в 1832 году Шарлем Филипоном, открыла рисунку дорогу на страницы прессы, в ней работали лучшие графики того времени. Во время Июльской монархии она подверглась цензуре, но затем вернулась к свободе политической карикатуры. Таким образом, газета не была консервативной в классическом смысле этого слова, но нам известно, что антифеминизм во многом путает привычные ориентиры. Эдуар де Бомон (1821–1888), чьи акварели впервые были представлены на Парижском салоне в 1838 году, начиная с 1 мая 1848 года сделал для издания серию везувианок. Благодаря сотрудничеству с Charivari, Modes parisiennes, Journal amusant, Journal pour rire и Revue pittoresque он оставил крупное карикатурное наследие.

Везувианки Бомона вполне симпатичные, в них есть сексуальная привлекательность, как у содержанок Гаварни. Они красивы, несмотря на форменные брюки, сильно отличающиеся от целомудренных белых брюк, украшенных кружевами, в которых рисовали сенсимонисток. Один наблюдатель за парижскими нравами в 1848 году замечает: «Уже какое-то время жеманницы и худые женщины пытаются ввести моду на очень широкие матросские брюки, доходящие до ботинок и с развевающимися штанинами. Какое лекарство от любви!»

Начиная с самой первой иллюстрации Ма-ам Кокардо, одетая в брюки и вооруженная ружьем, готовится покинуть свой дом. Она делает нос своему мужу, одетому в колпак и ночную рубашку, из-под которой торчат голые ноги, который в бессилии говорит ей: «Я запрещаю тебе идти в армию… Неразумно оставлять меня так с тремя детьми на руках… И без бутылочки для молока!..»

Расцвет женщин в брюках, вызванный активно формирующимся запросом на равенство полов, был спровоцирован событием, во многом бывшим розыгрышем.

Все начинается в первых числах марта 1848 года с плаката, появившегося на парижских улицах. В нем содержался призыв к незамужним патриоткам и республиканкам вступать в полк, который будет носить имя «везувианок». Шутник и прохвост Даниэль Борм, подписавший плакат, утверждает, что он потребовал от правительства создать этот легион. Скорее всего, молодой химик хочет таким образом заставить всех говорить о своем изобретении — оружии, которое выпускает 300 снарядов в минуту, благодаря которому «2000 гражданок могут победить 50000 неприятелей-мужчин». Очень может быть, что затем с помощью своих знакомых женщин именно он организует небольшую манифестацию «везувианок», прошедших от Вандомской площади до городской ратуши. Voix des femmes от 28 марта дает краткую заметку об этом событии, но прямых свидетельств у газеты о нем нет. Это дает основания верить в существование везувианок, вроде бы вышедших из числа трудящихся, входящих в общую ассоциацию и преследующих одинаковые интересы, как об этом пишет историография феминизма.

В апреле 1848 года публикация брошюры «Везувианки, или Политическая конституция женщин. Авторства одного общества французских женщин»будет принята за чистую монету. Но фактов, указывающих на неподлинность этого текста, довольно много, к тому же в нем встречаются многочисленные остроты из репертуара юмористов. Среди наиболее забавных:

• призыв женщин в армию касается девушек в возрасте от 15 до 20 лет;

• обязательное вступление в брак в возрасте 21 года для девушек и 26 лет для юношей, для нарушителей — вечная военная служба;

• обязательство разделять работу по дому под угрозой судебного наказания.

А также: присвоение гражданства для иностранки, которая возьмет опекунство над французским стариком! Провоцирующий антиклерикализм: ношение одежды священнослужителя приведет к лишению гражданства. Не забывают и о костюме:

Женщины должны незаметно работать над тем, чтобы стереть разницу, которая существует между мужским и женским костюмом, но при этом не переходя границы целомудренности и смешного и не удаляясь от грациозных форм и хорошего вкуса. В конечном итоге это будет изменение, по поводу которого мужчины, одетые в свои костюмы гробовщиков, не смогут пожаловаться.