Тайны Храма Христа - Аполлос Феодосьевич Иванов

- Не обвалится, а песок насыпался от сотрясения во время взрывов Храма. Свод стоит тут сотни лет. Это древний ход, по которому наверняка проходил Малюта Скуратов. А может быть, он существовал еще при нашествии Батыя…

Флегонту упоминаемые имена ничего не говорили. Однако от вопроса он воздержался. Таинственность подземелья манила вперед. Флегонт молча следовал за Вадимом, посматривая на щелистый свод, когда случайно попадал на него тусклый лучик света фонарика.

Вскоре стал ощущаться недостаток кислорода, дышать становилось все труднее. Вадим забеспокоился: «Что если в тоннеле окажется углекислый газ? Нанюхаемся незаметно и тогда не выберемся отсюда». Он чиркнул спичкой, но она горела нормально.

Флегонт, словно уловив мысли Вадима, предложил вернуться. Но в этот момент луч фонарика неожиданно высветил слева в стене неглубокую нишу.

Приблизившись к ней, друзья увидели на земляном полу белые распластанные кости и ржавые железные цепи.

- Смотри, Вадим Борисович, кости людей… черепа… цепи ржавые…

- Да, это человеческие останки, - с волнением промолвил Вадим. - Малюта потрудился… Его работа… Люди были здесь заживо погребены. Мучительная смерть…

- Душегубы! - зло сказал Флегонт, мрачно глядя на берцовую кость, продетую в большое заржавевшее кольцо.

- Это ты верно подметил. Опричник Малюта Скуратов собственноручно задушил митрополита Филиппа Колычева, - отозвался Вадим.

Наконец, оторвавшись от страшного зрелища, следопыты пошли дальше. Пройдя несколько шагов, Вадим замер как вкопанный, так, что от неожиданности Флегонт налетел на него. В глубине мрачной вертикальной ниши справа они обнаружили стоящий во весь рост огромный скелет. Кости чудом держались на ржавых цепях, прикрепленных к стене ниши. Большой череп, казалось, смотрел на них с ужасным оскалом.

Оцепенев перед жутким видением и не в силах оторваться от прикованного к стене скелета, друзья стояли как завороженные.

Неожиданно свет фонарика, который держал Вадим, заколебался, зашевелились тени, создавая впечатление, что скелет укоризненно, словно виня их в том, что нарушили его вечный покой, покачивает черепом. Вдруг фонарик погас. Со всех сторон надвинулась кромешная тьма. Флегонт инстинктивно прижался к другу.

В мгновение, когда нервы были напряжены до предела, сквозь толщу земли над сводом послышался глухой нарастающий гул, напоминающий шум морского прибоя, и на головы друзей посыпалась холодная земля. Осветив вторым фонариком свод тоннеля, они увидели, как из глубоких расщелин меж известняковых камней струится песок. В следующее мгновение им показалось, что от нарастающего грохота ветхий свод вот-вот рухнет и похоронит их навсегда в этом мрачном подземелье. Становилось не просто страшно, было жутко. Ведь их ничто не защитит, свод может обрушиться в любой миг, и никто не услышит и не придет им на помощь. Пока они обдумывали, идти ли дальше, гул наверху стал стихать. Песок перестал сыпаться на них, свод остался цел. Вадим, прикинув направление подземного хода и пройденное расстояние, определил, что они находятся где-то под Ленивкой, по которой проложена трамвайная линия. Это подтверждало его предположение о том, что тоннель имеет направление в сторону Кремлевского холма. И тогда желание приобщиться к великим тайнам прошлого еще более неудержимо погянуло Вадима.

- Пройдем еще немного, Флегонт, - предложил Вадим другу и, не ожидая ответа, двинулся вперед.

Вскоре справа показалось углубление, напоминающее дверной проем. Поравнявшись с ним, они увидели железную дверь, покрытую, словно лишаями, ржавыми пятнами.

- Смотри, Флегонт, опять дверь, только меньших размеров.

Не обнаружив отверстия для ключа, Вадим надавил плечом на дверь, пытаясь открыть ее, но она не поддалась. Тогда Флегонт взялся за ломик. Вадим остановил его: свод над дверью, сложенный из больших камней известняка, осел и придавил притолоку. Применение силы неминуемо привело бы к обвалу свода. Друзья были бы погребены под многометровой толщей земли. Они стояли в нерешительности. Фонарик у Флегонта стал тоже медленно гаснуть.

Друзья опять оказались в темноте. К счастью, у Вадима были спички. Чиркая спичками, кое-как освещая путь, под грохот над головами, грозивший обвалами древнего свода, исследователи спешили к выходу. По пути договорились продолжить обследование подземелья с участием Ветохина и Стеллецкого. А чтобы высвободить зажатую дверь и избежать обвала свода, решили соорудить над дверью специальное крепление. Покинув подземный ход, они заложили железную дверь в подвале обломками кирпича, а вход в цокольном перекрытии замаскировали строительным мусором.

Затем друзья не спеша осмотрели территорию бывшего Храма и, сориентировавшись на местности, пришли к твердому убеждению, что подземный ход за закрытой железной дверью ведет к Кремлевскому холму. Они уселись на ступени полуразрушенной широкой лестницы, спускавшейся от бывшего Храма к Москве-реке. Для Вадима стало очевидным то, что обнаруженный подземный ход соединял подворье Малюты Скуратова с палатами Ивана Грозного в Кремле и мог привести к Собакиной башне, где дьяк Василий Макарьев видел в одном из отсеков множество сундуков с книгами. А продолжение хода после ржавой железной двери, которое не удалось исследовать из-за погасшего фонарика, по всей вероятности, ведет к Ваганьковскому холму, где в свое время располагался двор Ивана Грозного, то есть к современному дому Пашкова.

Вадиму было известно, что из кремлевского подземелья был проложен подземный ход до Большого Харитоньевского переулка, где находился Сокольничий дворец Ивана Грозного, а теперь -каменные палаты князей Юсуповых.

Вадим не без основания предполагал, что неожиданное открытие никому не известных подземных ходов (чертежей их не существовало) может привести к нахождению легендарной либереи Ивана Грозного или к другим замечательным историческим находкам.

Находясь под впечатлением от необычайной экскурсии по древнему подземелью, друзья долго сидели на теплых, нагретых солнцем ступенях каменной лестницы.

После путешествия по подземелью прохладный воздух на берегу реки в этот памятный летний вечер 1933 года показался друзьям невыразимо приятным, родным, а вечерняя заря - самой прекрасной из всех, что приходилось им видеть. Флегонт предложил другу искупаться.

- Да, смоем с себя подземную пыль веков! - согласился Вадим, и они не спеша пошли к временной пристани «Дворецстроя».

Старый друг Вадима Сергей Ветохин окончил исторический факультет и увлекался археологией. Он помогал Стеллецкому в раскопках на Боровицком холме. Через Сергея знал Вадим о неудачах ученого, ему было известно, что Стеллецкий ограничен в своих поисках не только в средствах, но и различными «допусками», которыми ведали люди, весьма далекие от науки.

Узнав от Вадима об открытии подземного хода, Сергей Ветохин немедля помчался к Стеллецкому. Археолог стал добиваться у своего начальства разрешения на поиски либереи с территории бывшего Храма. Начальство обратилось в трест «Дворецстрой», но там не могли разрешить Стеллецкому вход в подземелье без санкции Кагановича.

Долго не решались обеспокоить его, а когда обратились, он обругал археологов за