Мятежники Акорны - Элизабет Скарборо

Чем же это могло быть?

РК перестал урчать, снова прижал уши к голове и периодически выпускал когти, когда снова раздавалось низкое ворчание, которое Акорна уже едва слышала.

(Ну, мы идем или ты собираешься стоять здесь, выясняя, умеют ли коты и впрямь видеть в темноте?) — довольно отчетливо телепатировал Акорне РК.

(Да), — мысленно ответила коту она, — (идем. Ты сможешь объяснить мне, что здесь происходило, после того, как мы выберемся наружу).

Что бы или кто бы ни находился за стенами, оно хоть и продолжало издавать звуки, но уже гораздо тише, и они больше не несли в себе столь мощного эмоционального заряда. Акорне хотелось поскрести стену и сказать, обращаясь к ней: «Извините, у вас там все в порядке? А то вы так громко рычали!»

Размазня спрыгнул с ее рук на пол и стал нетерпеливо скрести когтями что-то находившееся перед ними.

Акорна решила, что чуть позже устроит и коту, и Мью-Шер настоящий допрос с пристрастием. Сделав еще пару шагов, она ощутила ногой теплый бок РК. Животному не понадобилось вступать с ней в телепатический контакт, чтобы сообщить, что перед ним находится дверь, которую она должна открыть. Поначалу дверь не поддалась, и Акорне пришлось хорошенько ударить в нее плечом, после чего она чуть ли не вывалилась в царившую снаружи темноту. В ее ноздри сразу же забился песок, паутина налипла на лицо, повисла на роге и теперь болталась перед ее глазами наподобие вуали, мешая видеть.

Акорна решила, что шарф ей, пожалуй, больше не понадобится. Вся укутанная серебристой паутиной, она будет напоминать женщину-кокон.

— Как жаль, что здесь нет Мака с фонариком, — прошептала она, обращаясь к РК.

(А на кой он нам сдался!) — с готовностью ответил кот. — (Я прекрасно вижу в темноте. Мое зрение гораздо острее, чем твое, но здесь и смотреть-то не на что. Готов поспорить, что здесь даже мыши голодают. Тут совершенно пусто, если не считать пауков. Если бы я сейчас не находился в стадии выздоровления от перенесенной недавно болезни, я бы с удовольствием поохотился на этих тварей).

(Ты бы лучше нашел другую дверь, которая выводит на улицу), — передала мохнатому собеседнику Акорна.

(А чего ее искать! Она находится слева от тебя. Тебе остается лишь протянуть к ней одну из своих длинных рук и привести в действие свои ловкие пальцы. Хотя я и считаю себя идеальной формой жизни, я хотел бы обладать столь полезными приспособлениями. Тогда я мог бы открывать все, что угодно).

(В таком случае ты не смог бы получать удовольствие от того, что за тебя все делают другие), — ехидно ответила коту Акорна, а затем дотянулась до второй двери, отодвинула засов и потянула ее на себя. В ноздри проник горячий воздух. На нее дохнул легкий ветерок, и легкие наполнились кислородом. Дверь выходила на аллею между Храмом и одной из прилегающих к нему построек.

В просвете между двумя зданиями отчетливо виднелись луны. Акорна набросила на голову шарф, а РК запрыгнул ей на плечо и мысленно приказал:

(А теперь накрой шарфом и киску. Вот молодец, хорошая девочка!)

После этого кот довольно заурчал, словно в благодарность за послушание. Впрочем, она сделала бы это и без понуждений со стороны наглого кота. Мысли и желания РК были для нее открытой книгой и не нуждались в том, чтобы их формулировали — ни словесно (тем более что кот на это был просто не способен), ни мысленно. Кот, перед тем как послать Акорне мысленное сообщение, всем своим поведением достаточно ясно давал понять, чего он хочет.

Когда они оказались на улице, РК спрыгнул с плеча Акорны и потрусил впереди нее, перебегая от тени к тени.

С шарфом, низко надвинутым на лоб, чтобы скрыть рог, Акорна не привлекала к себе внимание местных обитателей. Впрочем, тут и не было никого, кто мог бы заинтересоваться ею. Вдоль улицы тянулись ряды низких строений с плоскими крышами. В каждом из них было всего по одному оконцу, расположенному рядом с входной дверью. Из некоторых окон вытекал едкий дым. Акорна решила, что столь малое количество оконных проемов в толстых стенах из красной глины служит двум целям: во-первых, сохранять в домах тепло, а во-вторых, пропускать внутрь как можно меньше света. Ночь выдалась холодной, и это не могло нравиться людям, привыкшим к климату полупустыни. Акорна вспомнила, как они бежали от космопорта по направлению к Храму. Тогда она заметила, что многие здешние жители сидят на крышах своих домов, наблюдая за тем, как последнее из солнц садится на западе, и дожидаясь того момента, когда на востоке поднимется первая из лун. Теперь луны находились в зените, и их серповидные силуэты горделиво парили в ночном небе.

Акорна предположила, что люди здесь время от времени могут спать на крышах, но этой ночью, похоже, на такой подвиг никто не решился. Акорне казалось, что на крышах прячутся одни только тени, — по крайней мере, до тех пор, пока Размазня вдруг резко не остановился. Он заворчал, стал снова хлестать себя хвостом, а взгляд его прищуренных глаз был устремлен куда-то вверх, на противоположную сторону улицы. Акорна посмотрела в том направлении, куда смотрел РК, и тоже увидела это, пусть и на долю мгновения.

Сначала ей показалось, что это человек, поскольку существо двигалось больше как двуногое, нежели четвероногое, только очень сутулясь. Но затем она увидела острые уши, отреагировавшие на ворчание РК и поворачивающиеся в разные стороны, увидела клыки, силуэт совершенно нечеловеческой морды и хвост, хлещущий вправо и влево, как у РК.

Затем существо прыгнуло и растворилось во тьме, словно это был призрак из кошачьего мира — нечто, что могут видеть только коты. И все же Акорна тоже увидела его. Возможно, потому, что она в этот момент была телепатически связана с сознанием РК, а может, потому, что это был вовсе не призрак, а живое существо.

Так или иначе, шерсть на хребтине РК улеглась, уши отлепились от затылка и встали торчком, а хвост перестал ходить из стороны в сторону. Кот сел и стал вылизывать лапы.

(Что это было?) — спросила Акорна. — (Связано ли это с тем, что происходило в стенах туннеля?)

РК дважды стукнул хвостом о мостовую.

(Не знаю, но ничего подобного я раньше не видел. Может, Надари что-то известно? Может, это был какой-нибудь тип, который исполнял ритуальный танец, изображая богоподобного храмового кота? Если бы я не был обязан защищать тебя, то непременно погнался бы за ним).

(Мне очень жаль, что я превратилась для тебя в столь тяжкое бремя), — с иронией извинилась Акорна. — (Когда мы встретимся с Надари, я расспрошу ее об этом происшествии, но ты… Ты уверен, что не хочешь рассказать мне ничего из того, что происходило прежде?)

РК на мгновение задумался, а потом ответил:

(Это кошачьи дела, Акорна. Ты не поймешь).

(Что значит «кошачьи дела»? Я уверена, что слышала человеческий голос!)

(Ну, я полагаю, это был кошачий жрец. Он теперь живет в стене. Возможно, он заболел, у него жар и от этого у него поехала крыша. Но перед тем как орать, он пел какие-то псалмы о «глазах луны» и явлении какого-то главного хранителя, который укажет путь всем остальным. Этот народ называет нас хранителями, поэтому между этим и ревом…)