Ладинец - Лариса Шубникова

тяжесть на плечи легла непосильная: ни двинуться, ни вздохнуть. Такого-то Власа еще и не видала! Глаза горят, руки в кулаки сжимаются яростно! Сидела и не понимала, как раньше-то не замечала пламени его? С чего взяла, дурочка, что холодок в нем?

– Влас…Власка…так я же… – руку к нему протянула, а зачем и сама не поняла.

– Ты же! – злился боярич. – Ты лютой волчицей за брата грызлась, так то твоя стезя, девичья. Была б матерью, за детей хлесталась. Да и всех бы пересилила. Такой, как ты не встречал я еще. Вздумай ты выйти за родню ратиться хучь перед целым войском, я б не знал, кто первым выйдет из той сечи. Стрежень в тебе крепкий, а вот дальше носа своего девичьего не видишь. Сиди тут и думай, сварливая.

С теми словами цапнул шубу свою огромную, шапку и за порог выскочил. А Еленке на миг почудилось, что бежал не от нее, а от себя. А почему, не разумела. С того подхватилась и за ним кинулась, вот как была без сапог и платка.

– Влас! Постой! – бежала по снегу, звала.

Он ее услыхал и встал, словно на стену наткнулся. Потом обернулся и взгляд кинул, да такой, что Еленку наново ожгло.

– Куда ты, дурёха? Волоса-то мокрые, застудишься, – шагнул близко, надел на нее шапку свою и мягонько так за плечи повернул к баньке. – Ступай, согрейся и не бегай по морозу босой.

Глава 16

– Проха, шёл бы ты отсель, – Ерофей друга гнал. – Вот не к месту ты тут.

– Чегой-то? – рыжий отступать не собирался, прислонился широким плечом к стене хоромины, глядел в темнеющее небо. – Так-то посмотреть, ты тут не у себя, Ероха. Ты ж в Сомово уехал, вот и сидел бы там.

– Вольный я. Куда хочу, туда и еду, – проворчал Ероха, глядя на дверь: ждал, когда покажется красавица Ольга. – Проха, чего мы бодаемся попусту? Ольга мне улыбки кидает, не тебе. Так ты и катись отсель. Вон, сходи к ратным, пива испей, поешь.

– Ага, побежал, аж сапоги задымились. Ты, Ерох, дюже много мнишь о себе. С какого ляду она на тебя бы кинулась? Вон, морда у тебя хитрая, космы вихрастые. Да и сам ты того, неказистый.

– Прям смотрю на тебя, друже, и млею от красы твоей неземной, – ехидствовал в ответ Ерофей. – Вот дал бог счастья-то. Нос, что репка, зенки круглявые, а волосья, ну чистый жар. Ей, ей, встретишь тебя ночью, так и порты обмочишь. Токмо непонятно от страху иль от смеху.

– Ну, ты! Растрепался, не уймешь! Кто еще тут порты обмочит! – взвился рыжий парень и попер на друга. – Иди, говорю, не ты ей надобен.

– Да иди ты, докука! – пнул легонько в плечо, упреждая. – Прохлопал девку, так и стой в сторонке, как теля неумытый.

Рыжий пнул в ответ, а Ероха уж замахнулся наново, но кулак опустил.

– Прох, прям, как с Анькой. Помнишь?

– Помню… – Прохор руку опустил, голову склонил. – Ерох, вот ответь, за что нам такое наказание? Век одних и тех же девок привечать? Это за какие такие грехи?

Ероха не ответил, не знал что говорить. Так и стояли друг против друга, дышали тихо, едва парок изо рта вылетал.

– Не выйдет она. Идем нето, – Ерофей двинулся было к тропе в ратную избу. – Вон уж и боярышня гнала днем. Так, может, и посестре наказала не выходить?

– Вот то и обидно, друже. Елена Ефимовна просто так гнать не стала бы, – Проха наново привалился плечом к хоромцам. – Вот чудная девушка боярышня наша. Я увидал ее впервой, так чутка обохмурило меня. Ярая, горячая. А потом уж смекнул, не моего полета птица. Впервой так-то, Ерох. Сам знаешь, я от девок не щемлюсь, да и на сословие не гляжу. А тут…

– Твоя правда. Вроде и красавицей не назовешь, а смотреть на нее тянет. Глаза до того бедовые, что потонуть недолго. А стать? Видал? Не идет девка, плывет. А Власий слептырь. Такую паву не разглядел, – Ероха хмыкнул и толкнул локтем Проху по-дружески. – Вот Ольга красивая. Отродясь таких не видал. И милая, тихая, чай не смотрит волчицей, как Еленка.

– Ой, Ероха, сказать тебе хотел, да ты мне голову-то задурил! – Проха аж взвился. – Власий углядел, да еще как. Нынче поутру сам видал. Стоит, орёт на нее, а у самого борода топорщится аж искры по ней прыгают.

– Брешешь, – Ероха сдвинул шапку на макушку, глаза распахнул шире некуда. – Власий? Орать? Ты, Прох, ври, да не заговаривайся. Чтоб Власька, да на девку? Не-е-е-е, ни в жизнь.

– Что б я сдох! – Проха обмахнул себя крестным знамением. – Ты сам размысли, с какого ляду он потащился в скит, ежели из Зотовки вести гнилые, а? Боярин Захар полусотню поднял. Сомовка мечами ощетинилась, как еж, а Влас по лесу гулять попёрся? К ней ехал, к паве. Вон чего деется, Ерох. Все, пропал друг наш.

– Иди ты… – Ероха ухмыльнулся, а миг спустя уж хохотал. – Проха, чую, циркус будет. Еленка-то деваха крепкая, такую употеешь уговаривать.

В тот миг скрипнула дверь хоромцев, и на пороге показалась Ольга с ведерком в руке. Парней, как подменили: гоготать перестали, улыбками расцвели и кинулись, обгоняя друг дружку, к красавице.

– Оля, а давай я тебя по воду провожу? Глянь, темнеет. Не ровен час оскользнешься у проруби, – Ероха рвал из рук девушки ведро.

– Оленька, да не ходи ты с ним. Он тебя заговорит насмерть. А я тихий, молчать стану и на красоту твою любоваться, – Проха оттер плечом друга и вылез вперед.

Ольга растерялась, смотрела то на Проху, то на Ероху, да молчала. Дверь скрипнула и на пороге показалась боярышня Елена.

– Опять? – руки на груди сложила, голову подняла высоко. – Иных дел нет? Прохор, не я ли тебя просила за Лавром сходить? Ерофей, а ты тут за какой надобностью? В ратной избе не сидится? Близ скита, а себя роняете. Невместно.

Проха с Ерохой примолкли, и было с чего. Боярышня говорила твердо, голоса не повышала, а вот каждое