Я справлюсь один - Ксения Крутская

– Погнали! С задержанным там… Худо дело. В общем, так. Нашли мы его у речки, как ты и говорил. Нож рядом валялся. Подозреваемый… сидел, обняв корягу, и скулил. Просто подвывал по-собачьи. Ничего не соображал. Мы его кое-как отодрали от коряги этой. Орать начал, отбиваться. Пена изо рта пошла. «Скорую» вызвали, те ему укол какой-то вкатили, утих. Но соображать толком пока не начал. И вот теперь мы не знаем, что с ним делать – вроде как надо допросить, а ну как его кондрашка хватит? Пока оставили у нас, врач за ним смотрит. Но в больницу мне его страшно переводить. Не дай бог, начнёт буянить… А пока он у нас – ты на него незаметно поглядишь. Кто такой – не скажу, да и какая разница: ты уж точно его не знаешь. Тридцать один год, работающий, не судим, трудоустроен, холост, живет один. Причем странно: живёт он от Винского далеко, не на другом конце села, конечно, но и не по соседству. Не исключено, что он Алексеича и не знает даже. Вот и вопрос: почему именно он? Может ли такое повториться? И на кого в следующий раз нападут? Понимаешь теперь, зачем ты мне срочно понадобился?

– Д-думаете, я столько всего смогу прочитать? – непослушными губами выговорил Илья. – У меня вообще с чтением следов…

– Да знаю я, знаю. – Полицейский досадливо дёрнул головой. – Ну, хоть попробуешь. Мало ли что. А без тебя… Честно сказать, мне уже просто страшно. Я вообще-то ни разу не суеверный, к такой чертовщине всегда как к дурацким сказочкам относился. Пока пару раз не налетел на… кое-что этакое. Ну а тут уж вообще… Такое ощущение, – он нервно хмыкнул, – что через пару дней придётся отправлять ребят какого-нибудь Кощея Бессмертного задерживать. Или, ну я не знаю, культистов Ктулху. Вот оно мне надо – на моём участке?

– А про нашего председателя вы слышали, да?

– Слышал, – вздохнул Чистяков. – И это тоже меня напугало. Винский сам страхоборец, он по определению в это всё замешан. А Попов? Вот влип человек, просто за то, что кофием тебя угощал, получается? А этот… Задержанный наш? Работяга, непьющий, жених завидный. Теперь ему дорога в тюрьму, а сперва, скорее всего, в психушку. И вот за что он под раздачу попал?

– Ну, вопросы у вас… – пробормотал Илья.

Сердце сжала ледяная костлявая рука.

И правда – а за что все эти люди попали «под раздачу»? После стольких спокойных лет в округе… Что изменилось в последнее время? Что изменилось в поле сил?

Мёртвая рука, стиснувшая сердце, выпустила хищные крючковатые когти.

А что изменилось за последние полгода?

На этот участок приехал новенький страхоборец. Илья Велесов…

– В общем, слушай, – сказал Чистяков, глядя в сторону и потирая переносицу. Ему явно было не по себе. – В комнату к задержанному я тебя пустить не могу. Да и опасно это. Вдруг он как-то не так на тебя среагирует. Или не он, а… Ну, ты понимаешь. Ты ведь сможешь прослушать через дверь?

– Попробую, – ответил Илья. – Только, если можно… Пусть никого не будет минимум за пять метров.

– Это сделаем. – Полицейский кивнул. – Врача тоже выведем. Это ведь ненадолго?

– Думаю, да. – Илья виновато улыбнулся. – Дольше, чем минут на пять, меня всё равно не хватит. И хорошо, что врач тут…

– Эх, парень, – вздохнул Чистяков. – Понимаю я, что тебе придётся дико рисковать. По идее, я должен был бы тебе настрого запретить такое делать. А я сам тебя вызвал. Но, чёрт… иначе никак. Пойдём. – Он прошёл в конец коридора и осторожно приоткрыл металлическую дверь.

– Дмитрий Павлович, – позвал он шёпотом, – выйдите, пожалуйста, на минутку.

В коридор выглянул усталый мужчина в зелёном медицинском костюме.

– Спит, – тихо сказал он, кивнув Чистякову и покосившись на Илью. – Больше транквилизатора не понадобилось. Он просто как будто сильно устал и уснул. Давление и пульс в норме – для такого состояния, конечно.

– Пойдёмте в мой кабинет. – Чистяков махнул рукой в сторону выхода. – А ты… – он взглядом указал Илье на дверь. – Если что – зови. Если худо станет… Давай я через пять минут подойду?..

– Через десять. Мало ли как дела пойдут.

– Ну, как скажешь. – Полицейский с сомнением покосился на забинтованные кисти Ильи. – А если тебя как там приложит?

Страхоборец молча покачал головой. Чистяков развёл руками и ушёл следом за врачом в свой кабинет.

Илья осторожно заглянул в комнату.

«Что это у них – камера предварительного заключения?»

На узком металлическом лежаке, застеленном серым одеялом, навзничь лежал молодой мужчина с бледным заострившимся лицом. Руки его были пристёгнуты наручниками к нижним перекладинам койки. Словно почуяв чужой взгляд, мужчина задышал чаще, веки задрожали, и Илья торопливо и беззвучно прикрыл дверь.

Ну что… Как бы ни было тебе страшно, страхоборец, а за дело приниматься надо.

Илья по-турецки уселся перед дверью и опустил ладони к полу, не касаясь его. Словно в костёр руки сунул… Едва сдержался, чтобы не отдёрнуть и не вскрикнуть. Прикусил губу, зашипел.

Слушать…

И погрузился уже целиком – в чужой ужас, как в бурлящий кипяток.

«…Синие всполохи в небе. Предупреждают, зовут. Зовут меня?.. Я должен идти? Куда? Зачем? Что там?!

Опасность! Враг! Он там, я его чувствую!

Он заберёт меня, он заберёт всех!

Он заберёт наши души! Чёрт, о чём я, какие души… Он просто убьёт. Убьёт всех.

Будет больно. Больно!

Я должен…

Должен! Должен успеть первым.

Как страшно! Синий огонь, жжёт! Больно! Я должен погасить… погасить…

Погасить.

Красным…»

Он отчаянно сопротивлялся, бился, извивался в чьих-то руках… Лапах? Щупальцах? Горло разрывало криком, но в ушах навязла тишина, давящая на грудь, как толща воды. Кисти горели, будто пузырящаяся кожа слезла с них полностью, а с оголённых нервов кто-то наждачной бумагой сдирал обугленные остатки бинтов.

Жар – холод – жар – пустота…

Илья вдохнул какой-то едкий морозный запах и кашлянул. Звук собственного кашля спицами воткнулся в виски.

– Очнулся, – произнёс откуда-то сверху и сзади незнакомый голос. – Илья. Вы меня слышите?

– Да… – Илья открыл глаза, поморгал, разгоняя туман. Над ним нависало перевернутое лицо врача. Вверху, казалось, на головокружительной высоте, маячила суровая физиономия Чистякова.

– Ну слава богу, – произнёс полицейский с такой интонацией, с которой обычно чертыхаются.

Илья приподнялся, опираясь на локти. Сел, неуклюже перевалившись на бок и задев рукой пол. Тихо зарычал от боли.

– Как там… Пётр?