Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек - Виктория Александровна Килеева

– иметь такой дар и не использовать его для великого дела! Ты помогла бы своей империи сохранить больше земель…

– Ни черта не желаю делать для своей империи, – сквозь зубы процедила Лара. – Плевать я хотела на вас, курфюрста и императора. От вашей делёжки моя жизнь не изменится. Я простолюдинка и никакими землями не владею. Чего ради мне стараться?

Йорг Хольдт посмотрел на неё чуть более заинтересованно.

– То есть ты хочешь стать землевладелицей?

– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое!

Сталеглазый медленно покачал головой.

– Наделить такой силой такую пустую особу…

– Я не пустая! – крикнула Лара. – Я помогла бы людям напрямую, но не через вас. От ваших дроблений их доля легче не станет. Одни хозяева просто сменят других!

Внимательный взгляд канцлера остановился на её лице.

– Так я и не спорю.

Лара почувствовала себя обезоруженной.

– Чем больше у человека власти, тем больше ответственности, – продолжил Йорг Хольдт, вставая из-за стола. – Увы, не все правители обладают умом, чтобы это понять. – Он взял кувшин и налил ей кружку пенистого пива. – В том, что война длится тридцать лет, виноват каждый из них. Князья торгуются о землях, населённых людьми, словно речь идёт о товаре. И мне это противно. Я хочу, чтобы это закончилось. Помоги мне, Лара.

Та растерялась. Но к кружке не притронулась.

– Наш курфюрст умён и честен, но излишне прямолинеен, – добавил канцлер, возвращаясь на место. – Иоганн Георг пытается примирить германских католиков и протестантов, не допуская иностранного вмешательства. Он – один из немногих, кто не ищет выгоды в этой войне. И без нас ему не справиться.

– Вы поддерживаете веротерпимость, будучи колдуном? – слегка удивилась Лара.

– Религия важна лишь для народа. Для тех, кто правит миром, это пустой звук. – Канцлер тоже налил себе пива и сделал глоток. – Что скажешь, Лара Франц-Ганцен-Мюллер? Саксония может рассчитывать на твою помощь?

– Я помогу вам, если вы поможете мне спасти Андреаса.

Ответ последовал мгновенно:

– Нет. Он будет тебе только мешать.

– Тогда ваши взывания к моему патриотизму были бесплодны. – Лара с чистой совестью пригубила прославленного ростокского пива.

– Мне казалось, что ты гуманистка, – ледяным тоном проговорил сталеглазый.

– Вы моего гуманизма недостойны.

– Влюблённая идиотка…

– Я не влюблённая! – заспорила та, громко ставя кружку. – Можно мне ещё пива?

– Нет! – Йорг Хольдт нетерпеливо постучал пальцем по столу. – Вставай. Я провожу тебя до комнаты.

– Вы хотели сказать, до тюрьмы? – покорно вставая, уточнила Лара.

Канцлер проводил её до самой постели.

– Ложись.

«Три часа ещё не истекли!» – с ужасом подумала Лара, забираясь на кровать.

– Теперь вы снимете с меня заклятие? – опасливо спросила она.

– Разумеется, – кивнул сталеглазый и вытянул в её сторону руку. – Я наложу на тебя новое.

– Что?!

– Спи, кисонька. Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.

Веки Лары немедленно сомкнулись, а голова упала на подушку.

– Ур-рэв-ре-вэй-куц-та-ин! – грубо ворвалось в её сон.

Лара, словно по приказу, открыла глаза. Не успела она прийти в себя, как на неё обрушилось новое заклятие:

– Ши-рва-ци-ас-воль-он-тэ.

«Нет! Нет!!! – мысленно кричало всё её существо, распознав знакомые слоги. – Я больше не хочу!»

– Поднимайся, ослица. И не смей колдовать. – Оказалось, что слова для подчинения воли произнёс Хансен, имевший все основания её ненавидеть.

Лара села на постели. Рядом с беловолосым охранником стояла низенькая, скромно одетая женщина с уставшим лицом. Она смотрела на Лару так отчаянно, что та испугалась.

– Какой у тебя рост?

– Не знаю. – Лара неуверенно сползла с кровати.

– Ой, жердь-то какая… – застонала незнакомка, буквально пригвоздив её к месту. – Я не поспею!

– Поспеешь, – отозвался Хансен. – Его милость не любит, когда одежда наколдована.

«Жердь?! Да ты сама не красавица!» – Лара с обидой уставилась на незваную гостью.

И губы, и глаза, и даже щёки – всё как будто тянулось у женщины книзу, отчего её лицо выглядело исключительно несчастным. Она безнадёжно махнула рукой.

– Пусть разденется.

– Раздевайся, – передал Хансен Ларе, и если слова незнакомой женщины не вызывали у неё ничего, кроме недоумения, то его приказов она ослушаться не могла.

Лара с содроганием вспомнила, как на допросе её раздевал епископ, и принялась расстёгивать камзол. Женщина отвернулась к столику, на котором пестрел ворох тканей, а Хансен развалился в кресле, положив одну ногу на колено.

«За подножку рассчитывается!» – догадалась Лара, и пальцы против её воли перешли к пуговицам штанов.

– Тебе непременно нужно здесь находиться? – спросила она. Слава богу, заклятие не мешало ей разговаривать.

– Непременно, – с вызовом ответил охранник. – Продолжай.

– А вы тут зачем? Извольте уйти! – напустилась на него женщина таким противно-жалобным голосом, что Хансен не вытерпел и подскочил.

Выходя за дверь, он мрачно распорядился:

– Стой смирно, ослица. Делай всё, что попросит швея.

Лара смотрела на женщину с искренней благодарностью.

– Спасибо. Вы будете шить мне платье?

– Ох, если бы у нас было время! – заголосила та. – Уже готовое платье я буду удлинять, и управиться надо до завтра.

– Почему до завтра?

– Потому что утром вы с его милостью уедете.

Никаких подробностей Лара от швеи не добилась. Когда она сняла мужскую одежду, на неё надели вышитую сорочку, две нижних юбки и платье из голубой тафты, что оказалось ей коротковатым.

– Что ж ты длинная такая? – чуть не плакала женщина, стоя на коленях и измеряя расстояние от подола платья до пола. – Это ж мне всю ночь не спать…

Лара не слушала.

«Завтра канцлер повезёт меня в Оснабрюк! – осмысливала она. – Ещё дальше от Крэха и Адской Тьмы…»

– Какое сегодня число?

– Двадцать третье сентября, – вздохнула швея.

– Проклятый ублюдок! – зашипела Лара, ещё больше напугав женщину.

– Ты чего кричишь-то?

– Прошу вас, помогите мне бежать! – взмолилась она. – Я дам вам столько денег, сколько пожелаете… И подол подшивать не придётся!

Женщина, охая, поднялась на ноги и плаксиво сказала:

– Да как я тебе помогу? Я сама немногим лучше пленницы! Как управлюсь с твоим туалетом, мне заплатят да память сотрут…

В комнату ворвался Хансен.

– Закончили? О… – Увидев Лару, он замер на пороге. – А ты, ослица, и впрямь девица. – Бесцветные глаза охранника ощупали её фигуру. – Только что же ты без корсета?

– Корсет не надену! – рявкнула та.

– Без корсета нельзя! – страстно возразил старик, выглядывающий из-за широкой спины Хансена.

«Ты ещё кто такой?» – опешила Лара.

Охранник пропустил вперёд сухопарого старика в камзоле оливкового цвета.

– Это учитель танцев. Он обучит тебя манерам.

– Корсет не столько подчёркивает талию, сколько держит спину, – объяснил учитель, для наглядности показывая на себе.

У Лары голова пошла кругом.

– Манеры… Корсет… Идите вы к чёрту! – закричала она раньше, чем поняла, что кричит. – Я не собираюсь притворяться благородной!

– Заткнись и слушай учителя,