Фредди и большой шурум-бурум - Дитлоф Райхе

Вот именно. Моя судьба полностью зависит от мастера Джона. И как она решится, я не знал. Я знал только, что она решится в самое ближайшее время.

— У нас есть только один способ узнать, что тебя ждет, — сказал сэр Уильям.

Я кивнул.

Итак, за работу. Как говорится, спеши, Фредди, спеши! Пиши, Фредди, пиши!

Потом мне еще придется целую вечность ждать и мучаться, как перед казнью, пока мастер Джон прочитает мое послание.

Я прошествовал к правому краю клавиатуры и поднял лапу, нацелившись на главную включательную кнопку. Сэр Уильям кивнул. Пуск!

Компьютер загудел.

Через какое-то время на экране появились какие-то значки. Некоторые из них были знакомы мне по книге, в основном же все это был для меня темный лес. С некоторой опаской я смотрел на загадочные ряды.

Но вот наконец все значки убежали. Теперь экран выглядел, как на картинке в книжке. Все готово. Можно приступать.

— Ой, что это такое?

Изображение на экране снова вздрогнуло, и почему-то снова показались значки и буквы, потом они исчезли так же загадочно, как и появились.

Теперь все поле было белым. Белым, как чистый лист бумаги. И на этом листе отчетливо виднелись черные буквы.

И не просто буквы. Это были слова.

Я ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ, ФРЕДДИ!

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАШ ДОМ!

Добро пожаловать!

В наш дом!

У меня появился свой дом!

Моя клетка, вернее, мое жилище (поскольку дверца у меня теперь всегда открыта), стоит по-прежнему на книжном стеллаже, на третьей полке снизу. По моей просьбе мастер Джон приладил кусок сетчатой ткани, чтобы я мог самостоятельно спускаться вниз. И такая же ткань спускается у него теперь с письменного стола. Это избавляет сэра Уильяма от необходимости прыгать туда-сюда со мною на спине, что, как он утверждает, в его возрасте все-таки не очень прилично.

Энрико и Карузо тоже могут наслаждаться свободой, так как дверца в их клетку теперь всегда стоит открытой. Но я крайне редко встречаю их в квартире. Они предпочитают сидеть дома и, как всегда, валять дурака. Единственное новшество в их жизни — телевизор, который они могут теперь смотреть, потому что мастер Джон по их просьбе (которую они передали ему через меня) переставил их клетку так, чтобы им все было видно. Без меня, конечно, они были бы лишены этого удовольствия!

А вот сэр Уильям упорно отказывается воспользоваться моими услугами, чтобы вступить в контакт с мастером Джоном. Он по старинке урчит и мяучит, когда ему что-нибудь нужно. Ну что же, останется без красной лампы, о которой он так мечтает, чтобы погреть себе шкурку. Я вмешиваться в его дела не хочу. Уж кто-кто, а я-то прекрасно знаю, что он терпеть не может, когда его к чему-то принуждают. Его невозможно заставить делать что-нибудь против его воли. Отбреет будь здоров! Я уже испытал это на собственной шкуре и стараюсь избегать таких ситуаций. Так что мы с ним прекрасно ладим.

Собственно говоря, мы с ним никогда особо и не ссорились. Кроме одного-единственного раза. И произошло это именно в тот вечер, когда мы сочиняли письмо мастеру Джону.

Я с грехом пополам составил приветствие и приступил к сути дела. Мне хотелось поблагодарить мастера Джона. Я хотел, чтобы это звучало ясно и просто. И не очень длинно. «Спасибо, мастер Джон, что взял меня к себе». Что-нибудь в таком духе.

Сэр Уильям решительно запротестовал против подобной формулировки. Так, мол, нельзя! Это неуважительно!

Я сначала даже не понял, что он имеет в виду. Оказалось, он требует, чтобы я обращался к мастеру Джону на «вы». Раз уж я пользуюсь человеческим языком, то я, дескать, обязан соблюдать правила, принятые в таких случаях. Нельзя, мол, тыкать столь уважаемому человеку!

Я был с этим не согласен, о чем и сообщил сэру Уильяму. Я сказал, что это чушь хомячья, на что он страшно рассердился и ответил, что он, будучи котом, никак не может нести хомячьей чуши, а что вот я, как натуральный хомяк, именно эту самую чушь и несу. Тут я уже не выдержал! Мы долго препирались, и я готов был бросить всю эту затею к хомякам собачьим, но вовремя одумался, вспомнив, чем мне это грозит. После некоторых размышлений я предложил такую формулировку: «Благодарю мастера Джона за то, что мне разрешено отныне находиться в этом доме на правах свободно перемещающегося культурного домашнего животного». На мой вкус, длинновато получилось, но сэр Уильям был в полном восторге, так что я оставил все без изменений. На этом конфликт был исчерпан, а я усвоил себе на будущее, что со стариком Уильямом лучше не спорить.

Мне, конечно, пришлось изрядно попыхтеть, пока я напечатал это кудрявое предложение. Закончив послание, я решил остаться на столе и ждать возвращения мастера Джона. Сэр Уильям счел это решение крайне глупым. Ведь нужно дать мастеру Джону время обдумать все как следует. Например, как преподнести эту новость Софи. Ведь ему придется сообщить ей о том, что ее Фредди решил сменить местожительства. Я согласился с аргументами сэра Уильяма и ушел под комод.

Когда мастер Джон вернулся, он никак особо не отреагировал на мой хомячий привет. Он только сказал: «Хм», выключил макинтош и пошел спать.

На следующее утро я услышал, что мастер Джон зовет меня по имени. Я выбрался из-под комода и позволил доставить себя на письменный стол, где он ссадил меня рядом с включенным макинтошем.

— Послушай, малыш! — начал мастер Джон. — Нам нужно с тобой кое-что обсудить. Если ты согласен с тем, что я тебе скажу, нажми букву «Д», это будет означать «Да», если нет — нажми букву «Н», если тебе что-то будет непонятно и ты захочешь, чтобы я тебе объяснил, нажми букву «О». Хорошо?

Я нажал букву «Д».

Мастер Джон сказал мне, что мы обязательно должны рассказать Софи о том, что я нашелся. Софи, конечно, захочет меня забрать. Но он, мастер Джон, постарается сделать так, чтобы этого не произошло.

Мне было не вполне ясно, как он собирается этого добиться, и я нажал кнопку «О».

— Сейчас мне некогда, честно говоря, объяснять. У меня сегодня много работы, я должен сдавать перевод. Но прошу тебя, поверь мне и не беспокойся. Все будет хорошо.

Я нажал на «Д».

— И еще, то, что ты умеешь читать и писать, должно остаться между нами.

Я нажал кнопку «О».

Мастер Джон кивнул и пояснил свою мысль.

— Я ничего не имею против Софи и ее родителей. Но если они вдруг узнают о твоих способностях, то я почти на сто процентов уверен в том, что об этом узнают и другие. Стоит только Софи проболтаться об этом в школе, как об этом уже будет знать весь свет. И тогда пиши пропало. Отбою не будет от каких-нибудь типов, которые захотят на пишущем и читающем хомяке заработать золотые горы. А еще хуже, если об этом узнают ученые. Они захотят обследовать тебя, посмотреть, что там у тебя внутри. Тебе нужны все эти радости?