Король Мадагаскара. Книга первая - Олег Рясков

– Только что он отворяет – не ясно! – усмехнулся Джо.

– Есть у меня одна мысль! – загадочно произнес Бен.

Оставим же доктора и Джо Бакета, и перенесемся на английский фрегат. После разгрома пиратов и пленения Андрея с его слугой, весть о его аресте дошла и до наших милых путешественниц. Поэтому Дарья, сопровождаемая Феклой, незамедлительно появилась в каюте у Арновиля:

– Я знаю, что Андрей Збруев, освобожденный с пиратского судна, посажен под замок!

– Мисс! Я тут ничего не могу сделать… – Арновиль беспомощно взглянул на капитана. Но тот предоставил хозяину объясняться с барышнями и склонился над картой.

– Было распоряжение! – продолжил Арновиль.

– Я требую освободить этого офицера сейчас же! – словно не слыша корабельщика, гневно вскрикнула Дарья.

– Он мятежник! И он арестован! – раздался голос сзади. Обернувшись, девушки увидели вошедшую Мэри. Она уже успела привести себя в порядок и переодеться.

– Что?! – ужаснулась Дарья.

– Не горячитесь, мисс! – попытался разрядить обстановку Арновиль.

– Дядя, ты забыл? Вообще-то, мы наняли ваш корабль! – схватила за ворот Арновиля Фекла.

– Да, но на кораблях Его Величества мы руководствуемся Британскими законами, и если есть повод подозревать кого-нибудь в мятеже – наш долг доставить его для дознания и суда! – ответила за корабельщика Мэри.

– В каком еще мятеже?! – уже не сдерживая неприязнь к англичанке, спросила Фекла.

– Он подозревается в дезертирстве! – пролепетал осмелевший Арновиль.

– Тогда я требую… свидания! – не в силах найти нужные слова, уже чуть ли не плача, крикнула Дарья, она сняла с пальца кольцо и положила его перед Арновилем на стол:

– Я прошу вас!

Корабельщик украдкой посмотрел на Мэри. Англичанка лишь пожала плечами.

– Только из уважения к вам, мисс! – Арновиль взял кольцо:

– Но недолго!

Когда Дарья и Фекла, в сопровождении помощника капитана, спустились в нижний трюм, где содержались арестанты, Андрей как раз наложил свежий компресс на лоб Егора. Несчастный так и не приходил в сознание с того момента, как на него рухнула балка.

– Андрей! – позвала Дарья. Андрей повернулся не сразу. Словно не поверил, что этот голос он услышал наяву, а не в своей голове. А когда повернулся, то не бросился к решетке, отделявшей ее от него, а лишь протер глаза:

– Дашка! Ты?!..Здесь?!

Дарья подошла к решетке.

– Я же должна тебя освободить!

Потом безуспешно попыталась открыть дверцу и обернулась к помощнику капитана. Тот кивнул матросу, стоявшему в карауле у клетки, приказывая отворить дверь. Пока он возился с замком, Дарья припала губами к рукам Андрея, осыпая их поцелуями. А мичман, так и не понимая происходящего, все пытался расспросить Воронову:

– Но как? …Ты в море… и на этом корабле?

– Да, я его и наняла!

– Ага, только одна поганая овца нам все испортила! Говорила я, не надо было ее брать! – заворчала Фекла. Андрей вопросительно посмотрел на нее:

– Это кто?

– Она помогла мне!

– А как же твои женихи-сваты? Батюшка? – улыбнулся Андрей.

Клетку отперли, и Дарья кинулась в его объятья:

– Какой же ты дурень! Какие женихи?! Какой батюшка?! Я проплыла за тобой полсвета и готова проплыть сколь угодно еще, лишь бы ты был жив! Я боюсь за тебя, Андрей! Тебя обвиняют в мятеже и хотят судить! А я…Я больше не хочу терять тебя!

Фекла подошла к офицеру:

– Может, мы дадим им… поговорить наедине, или вы думаете, что они сбегут?

Помощник капитана что-то по-английски приказал караульному и тот запер дверцу. Андрей и Дарья не размыкая объятий опустились на устланный соломой пол. Рука Дарьи обвила шею возлюбленного. Их губы встретились в первом поцелуе. Помощник капитана, матрос и Фекла поднялись из трюма, оставив влюбленных наедине, если не считать лежавшего без чувств Егора.

В большом зале заседаний Адмиралтейства было почти пусто. Лишь в одном из его торцов стоял огромный дубовый стол, покрытый зеленым сукном. За ним сидело несколько человек в серебряных париках. Перед ними, между двумя гвардейцами, вооруженных фузеями, стоял Андрей. Поскольку дело носило тайный характер, было принято решение собраться малым советом Адмиралтейства.

– Значит, вы утверждаете, что адмирал Вильстер намеренно сорвал экспедицию? – задал вопрос Ягужинский, оторвавшись от бумаг и вперил тяжелый взгляд в мичмана.

– Совершенно верно! Он был подкуплен. И не принял нужных мер по сохранности кораблей! – твердо ответил Андрей.

– Прежде, чем сбежать, вы предупредили его об опасности?! – Ягужинский посмотрел в бумаги:

– В частности, о мистическом корабле, зовущемся «Летучий Голландец», но он не принял во внимание эту таящую опасность примету?

За столом раздались сдержанные смешки. Но Андрей не обратил на них внимания:

– Корабль, идущий с нами параллельным курсом, видели многие, стоявшие со мной на вахте. Согласитесь, не принять во внимание этот факт – непростительная оплошность!

– Для верящего в приметы – несомненно! – Ягужинский повернулся к офицеру, стоящему у дверей:

– Пригласите адмирала!

Когда в зал, хромая, вошел Вильстер, Ягужинский обратился к нему:

– Адмирал Вильстер! Вверенные вам суда были повреждены и не сумели продолжить экспедицию! Вы имеете что доложить?

– Во время ночной вахты мичмана Збруева на судно проникли вражеские агенты и повредили днище, убив перед этим несколько членов экипажа.

– Однако, подсудимый не был убит? – уточнил Ромодановский.

– Он – единственный, кто был найден на палубе утром из всей вахты живым..! – ответил Вильстер. Ушаков, доселе молчавший и смотревший на Збруева, поднялся и прошелся за спинками стульев членов совета, словно хотел размять ноги:

– Как же так получилось, что на корабль проникли злодеи?

– Был шторм, и мы подобрали двоих иноземцев, терпящих бедствие! – ответил Андрей.

– Вы взяли посторонних на борт корабля, выполняющего секретную миссию? – возмутился Ягужинский.

– Я действовал согласно правилам морского кодекса! – ответил Андрей.

– Проводили ли вы инструктаж с офицерами о тайной миссии экспедиции? – поинтересовался Ушаков у Вильстера.

– Так точно, Ваше Сиятельство!

– Упоминалось ли там, как действовать в случаях встречи терпящих бедствие?

– Я ясно дал понять, что миссия экспедиции чрезвычайной секретности! – отрезал Вильстер.