Долгие ночи - Стелла Фуллмер

— Да, — с улыбкой ответила Элис. — Будем надеяться, это хороший знак.

— Ты все еще сомневаешься? — спросил он. — Ты боишься поверить?

— Не знаю…

Внезапно Мэтью спрыгнул с постели и, подбежав к своей куртке, небрежно брошенной на ковер, достал что-то из кармана. Вернувшись, он встал перед Элис на колени и взял ее за руку.

— Что ты делаешь?

— Предложение. — Он надел на ее безымянный палец золотое кольцо, украшенное бриллиантом. — Я прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?

— Я…

Элис вдруг поняла, что это мгновение — самое важное в ее жизни. И ей хотелось растянуть его, продлить, чтобы оно сохранилось в памяти.

— Ты согласна быть со мной? — настойчиво повторил Мэтью.

— Да.

— И в радости, и в горе?

— Да, любимый.

— Пока смерть не разлучит нас?

— Да.

Они слились в поцелуе, прижимаясь друг к другу так крепко, что испытывали боль. Но даже эта боль дарила наслаждение, потому что была знаком близости, полного единения двух тел. Элис, не отрываясь, смотрела в широко раскрытые глаза Мэтью и видела в них свое крошечное отражение, словно плывущее в изумрудных волнах.

Нежные прикосновения к разгоряченной коже, сбившееся дыхание, шепот, который тоже казался лаской, сильные руки Мэтью, обнимавшие ее… Если бы сейчас случилась ужасная катастрофа, Элис, наверное, и не заметила бы ее, полностью поглощенная своей любовью и жгучим желанием раствориться в Мэтью, стать его частью…

Утомленные, обессиленные, они лежали рядом, взявшись за руки.

— Мне пора, — вздохнув, сказала Элис.

— Я отвезу тебя.

— Не надо, я возьму такси. — Она потянулась и встала. — Приходи завтра в гости, хорошо? Родители будут очень рады: две свадьбы одновременно.

— Почему две? — удивленно спросил Мэтью, приподнимаясь.

— Кэтрин тоже выходит замуж. — Элис невесело усмехнулась. — За моего бывшего жениха. Перед тем, как прилететь в Италию, я всерьез собиралась связать свою жизнь с Саймоном, но…

— Я ничего не знал.

— Теперь это не важно, милый, все осталось в прошлом.

Элис оделась и присела за столик перед зеркалом, чтобы причесаться. Отражение улыбнулось ей, длинные ресницы дрогнули: счастье явно было ей к лицу. Вернулся прежний румянец, в глазах появился блеск, даже тоненькие морщинки в уголках губ, следы страданий, разгладились.

— Ты очень красивая. — Мэтью, завернувшись в простыню, подошел сзади и обнял Элис за плечи. — Может, ты никуда не поедешь? Останься, пожалуйста.

— Нет, мне действительно пора. А мы увидимся завтра.

— Но я не могу ждать так долго, Я уже соскучился.

Элис поцеловала его в губы и решительно направилась к двери. Из коридора она заглянула в комнату и помахала рукой.

— До завтра.

Дома никого не было, и Элис сразу поднялась к себе. Приняв душ, она надела теплый халат и спустилась в гостиную. Разожгла в камине огонь и, захватив несколько журналов, забралась с ногами в большое кресло, стоявшее у окна. Как тепло и уютно, усталое тело отдыхает, на душе — покой. Уже очень давно она не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.

Думать ни о чем не хотелось, тихое тиканье часов на стене навевало дремоту, и Элис закрыла глаза, погружаясь в светлый сон, где они с Мэтью танцевали вальс в каком-то огромном зале, полном людей. Кружились под негромкую музыку в ярком свете хрустальных люстр, красивые и беспечные, и окружающие приветствовали их и бросали им под ноги цветы.

И вдруг все изменилось: порывом ветра разбило окна и темнота начала вползать в зал, звуки музыки смолкли. Мэтью, подхваченный неведомой силой, исчез, и Элис осталась одна, испуганная и растерянная, а из мрака медленно выступало что-то страшное…

Она вскрикнула и проснулась, возвращаясь из кошмара в реальность. В комнате действительно потемнело, из окна тянуло холодом. А рядом стояла, плотно сжав губы, Кэтрин и пристально смотрела на побледневшее лицо сестры.

— Это ты? — Элис с облегчением вздохнула. — А где родители?

— В больнице, пытаются уговорить лечащего врача отпустить Элизабет домой на Рождество. — Кэтрин опустилась на диван. — Хотят устроить большой семейный праздник.

— Ты тоже останешься в Рэдстоке?

— А тебе бы этого не хотелось? — с явственной издевкой спросила Кэтрин. — Не бойся, я не собираюсь мешать твоей личной жизни. Хотя, надо признаться, мистер Дэймон не заслуживает такой чудесной жены, как ты.

— Почему же? — Элис уловила в голосе сестры угрожающие нотки и встревожилась.

— Ты когда-нибудь пыталась узнать, почему он так поспешно уехал из Лондона?

— Нет, это не мое дело.

Элис почувствовала, что разговор становится опасным, и постаралась поскорей завершить его, но у Кэтрин были другие планы. Лениво потянувшись, она взяла со столика графин с домашней настойкой, гордостью Джорджа, и налила себе немного в бокал.

— Конечно, он ничего тебе не рассказывал, потому что в таких постыдных и отвратительных вещах не признаются, особенно будущей жене.

— О чем ты? — Элис все еще сохраняла спокойствие, но это удавалось с трудом.

— Помнишь, мы встретились в Париже?

— Да. — Это воспоминание было неприятным и болезненным.

— Тогда у нашего красавчика ничего не вышло со старшей сестрой, не правда ли? — Кэтрин понизила голос и усмехнулась. — И он решил воспользоваться неопытностью младшей. Да-да, он соблазнил меня, обещал жениться, а я, доверчивая и влюбленная, ему поверила.

— Что за глупости? — Побледневшая Элис резко встала, журналы полетели на ковер. — Это ложь!

— Нет, моя дорогая, это правда. Зайди в клинику, где работал мистер Дэймон, и спроси у главного врача, почему он уволил такого талантливого хирурга. — Кэтрин следила за ней, как хищница за жертвой, у которой уже нет шанса на спасение. — И ты собираешься замуж за человека, который так подло и низко поступил с твоей собственной сестрой!

— Ты… Но почему ты не рассказала раньше? — закричала Элис, у которой на глазах выступили слезы.

— Я думала, что никогда больше не увижу этого негодяя.

— Я не верю тебе. — Элис покачала головой, едва сдерживая подступающие рыдания. — Ты все придумала, чтобы причинить боль мне и Мэтью, ты просто ненавидишь меня.

Кэтрин равнодушно пожала плечами.

— Не веришь? А как ты объяснишь, что он уже позвонил мне и предложил встретиться сегодня вечером?

Элис мучительно пыталась найти какое-то оправдание, но мысли окончательно смешались. Если слова Кэтрин были правдивы, значит… Нет, она не может и не хочет думать об этом!