Стрела Бодимура - Михаил Рашевский

Через мгновение человек моего роста в белом комбинезоне выскочил из тоннеля и сразу же бросился к плите — он быстро хлопнул рукой по черному квадратику, возвращая ее на прежнее место, после чего повернулся ко мне и отрывисто гаркнул:

— Cretin! (Кретин!)

Это был не квибл — с виду обыкновенный мужчина лет сорока, европейского типа, с перекошенным от возмущения лицом.

Я вырубил его одним махом. Точнее, двумя ударами. Левым боковым в солнечное сплетение и правым прямым в челюсть. Хорошо это у меня так получилось, с перепугу, наверное, — вообще-то я драться не мастак.

Когда мужчина кулем плюхнулся на каменный пол, я просунул руки ему под мышки и, подхватив обмякшее тело, поволок его в ближайшую ко мне нишу.

А тут из полумрака на помощь своему сотоварищу еще один голубчик выпорхнул. Прыгнул мне на спину, вцепился в шею и завопил истошно, будто его режут. Я на секунду даже оглох. Потом очухался, кое-как распрямился да с разбегу припечатал висящего на мне рюкзаком агрессора к стене. И откуда только силы взялись?

Сбросив непомерную ношу с плеч, я опрометью кинулся по галерее обратно к лифту. Но на меня уже бежали два мордоворота в белых комбинезонах, передергивая на ходу затворы своих бластеров. Не дав им опомниться, я врезался в них и повалил обоих на пол. Правда, и сам не удержался на ногах. Через секунду хваткие пальцы уже вцепились мне в лодыжку, чья-то грузная туша взгромоздилась на меня и придавила к полу. Получив пару увесистых затрещин, я все же решил не сдаваться и стал шарить рукой у голени, силясь достать нож, поскольку парализатор в пылу борьбы отлетел куда-то в сторону. Еще немного — и, может быть, мне бы это удалось. Однако неожиданно чей-то до боли знакомый голос издали громко приказал моим недругам:

— Хватит. Довольно… Оставьте его!

Молодцы нехотя сползли с меня и поднялись на ноги.

Я тоже последовал их примеру. Мне от них досталось куда больше — черепная коробка теперь гудела так, будто в ней завелся целый рой шмелей, а левая скула быстро трансформировалась в свежий помидор и стала болезненно саднить. Несмотря на это, я встал достаточно уверенно, чтобы достойно встретить смерть, вскинул голову — не резко, потихоньку — и уперся в троицу суровым взглядом из-под насупленных бровей.

Два мордоворота тяжело дышали, третий, их начальник, медленно приблизился ко мне и миролюбиво произнес:

— Добрый день, Кедров! Не ожидал увидеть вас здесь. По моим расчетам, вы должны сейчас находиться на базе.

Это была новость! Не узнать члена подсекции Большого Совета, руководителя проекта «Радуга» по переселению квиблов на подходящую для жилья планету было невозможно. Передо мною стоял добродушный толстяк лет пятидесяти с глубокими залысинами и морщинистым лбом — Камиль Кабиров собственной персоной.

Когда страсти улеглись, Кабиров знаком отпустил коллег-гренадеров заниматься неотложными делами, а меня поманил за собой. Он хорошо ориентировался в лабиринте тоннелей, шел уверенно и быстро, в то время как я плелся за ним, словно послушный пес за своим хозяином.

Наконец мы вошли в небольшое округлое помещение. Видимо, Кабиров переделал его под свой личный кабинет — часть дальней стены теперь занимал терминал Информатория, с двух сторон по периметру зала были расставлены пневмокресла для персонала.

Мой шеф не стал садиться.

— Вам надлежит работать с квиблами, — резко заявил он, оборачиваясь ко мне. — Что вы здесь делаете, Кедров? Почему вы нарушили инструкцию?

— Обстоятельства… — в свое оправдание негромко произнес я.

— Выкладывайте!

— Только сначала ответьте мне на один вопрос, Камиль Янович. Сарделька у вас?

— Сарделька? — недоуменно повторил Кабиров.

— То есть Марион… Марион Божович, сотрудница Наблюдательной службы.

— Ах, Марион… С чего вы взяли, что она может быть здесь?

— Хорошо, шеф. Тогда я по порядку…

Я собрался с мыслями и стал излагать суть дела:

— Четыре дня назад в поселке произошло убийство. Был убит квибл по имени Мархун. Предпринятое мною расследование показало, что серьезных мотивов лишать жизни туземца ни у кого из аборигенов не было. Преступления такого рода вообще противоречат их жизненным установкам. А подозревать сотрудников базы Наблюдателей тем более у меня не было никаких оснований. Но почти случайно вскрылся весьма любопытный факт — под именем Ури Сорди на станции работает вовсе не человек, а клон…

Я думал, мое сообщение вызовет у шефа интерес, поэтому сделал паузу, но тот не стал выяснять подробности, а только нахмурил брови и коротко бросил:

— Продолжайте!

— Прошедшей ночью в поселок неожиданно вернулся Мархун. Настоящий Мархун. Я выяснил это, допросив его. Значит, убит был не он, а его двойник. Репликант. Настоящий Мархун сообщил мне, что в скалах им обнаружена пещера, в которую он проник дней пять назад вслед за неизвестной личностью. Он признался, что попал в подземный город, где и пребывал до своего возвращения в селение квиблов. Естественно, я предпринял меры, чтобы найти описанную им пещеру, однако вход в нее оказался завален камнями. Скорее всего подорван. Я возвратился на базу. На полу кают-компании увидел связанную Марион Божович и кинулся ей помогать. В этот момент на меня кто-то напал сзади и оглушил шокером. Я потерял сознание, а когда очнулся, то на станции уже никого не было. Тогда я предположил, что все это — дело рук Сорди, который после нападения на меня отправился в Мертвый город к клонам, захватив с собой вездеход и девушку. Мне ничего не оставалось, кроме того, как предпринять попытку вызволить Марион из плена. И вот я здесь.

Кабиров внимательно выслушал мой доклад и поинтересовался:

— Это все?

— Есть еще мелочи, которые не укладываются в моей голове, — признался я. — Например, стрела Бодимура. В жилсекции Ури Сорди мною найдено вот это…

Из внутреннего кармана я достал сложенный в несколько раз гермофолль, подождал, пока немнущиеся листки расправятся и примут свою первоначальную форму, после чего передал их шефу. Кабиров мельком взглянул на текст и бросил документ на стол Информатория.

Он долго размышлял, по давней своей привычке потирая подбородок, а затем поднял колючие карие глаза и сухо проговорил:

— Информация, с которой я с вами сейчас поделюсь, Кедров, имеет важный стратегический характер. Допуск к ней возможен только с разрешения Большого Совета. Но в интересах дела я вынужден нарушить данное мне предписание…

Вводная часть монолога прозвучала настолько тихо, что я подался вперед и навострил уши, чтобы не пропустить ни слова.

Между тем Кабиров подошел к Информаторию и потыкал в него своими короткими пальцами. Вслед за этим на экране монитора вырисовался портрет мужчины средних лет с меланхоличным выражением лица.