Вопрос любви - Изабель Вульф

— Фелисити рассказала мне о вас все, — сказал он. У него только что слюнки не текли при взгляде на меня.

— Неужели? — Теперь я забеспокоилась по-настоящему.

— И я, конечно, узнал вас по телевизору, — с энтузиазмом добавил он. Молодец, сделал домашнее задание. — Должен сказать, вы и впрямь очень умны. — Я почувствовала, как у меня начинает отвисать челюсть. — Вы столько знаете. — Я сделала себе анестезию от ужаса, сделав большой глоток шампанского. — Quadrimum… — хихикнул он. — Должен вам сказать, я помню это слово еще со школы — то ли какая-то латинская ода, то ли что-то подобное. Сплошная скукота, — добавил он.

— Вовсе нет. Это ода Горация, и это гимн жизни и юности. Он подчеркивал: «Capre diem». Его поэмы чудесны. Читая их, переосмысливаешь собственную жизнь.

— Carpe diem, значит? Ну ладно, я вообще-то и сам кое-что знаю о вине, — не унимался он. А потом и вовсе завел ужасно тоскливый монолог о своем «огромном погребе» в «доме недалеко от Челси», вставил он как бы невзначай — как будто меня это волнует! — и как ему нравится «ездить на машине во Францию», а еще «карабкаться по холмам» и «собирать антиквариат». Через десять минут я недоумевала, почему он до сих пор не приклеил себе на лоб объявление о знакомстве, чтобы сэкономить кучу времени и сил.

— Ну, мне было очень приятно с вами познакомиться, — сказала я так вежливо, как только можно. — Но мне надо еще тут походить.

— О, конечно — встретимся попозже.

Я ничего не ответила.

Я направилась к палатке и поговорила с тетей и дядей, но через пару минут боковым зрением заприметила Скривенса. Неужели он не понимает намеков? Потом пошла в столовую и поговорила еще кое с кем, но он и там не оставил меня в покое. Чтобы сбить с него спесь, я погрузилась в долгий разговор с бывшим коллегой Хью, который стал пытать меня насчет викторин.

— А как можно увеличить шансы на победу? — спросил он.

Я сказала, что есть такая возможность: например, можно выучить элементы периодической таблицы, или названия всех столиц мира, или имена всех президентов США, или английских королей и королев, или самые известные произведения самых известных композиторов, или примечательные исторические даты, или планеты Солнечной системы, или справочник существительных; мои любимые — это «косяк» медуз и «стая» ворон.

— И конечно, нужно читать газеты, слушать радио, смотреть телевизор и вообще быть эрудитом. Но самая главная особенность — быть легкомысленным. Моя короткая продолжительность концентрации внимания сослужила мне хорошую службу, — уже будучи навеселе, попыталась пошутить я. — Дело тут не в уме, а в памяти и умении выудить нужную информацию в нужный момент, а это означает, что ты просто не можешь долго концентрироваться на чем-то одном. Уделишь больше трех секунд внимания — и так глубоко увязнешь в сексуальных грешках Генриха Восьмого или в чем угодно, что не заметишь, как летят драгоценные часы, а вместе с ними и возможность узнать сотни интересных фактов, пусть даже поверхностно. — Я снова сделала огромный глоток шампанского. — Кого интересует психологическая мотивация или глубокое погружение в область общеизвестных фактов? — шутливо заключила я.

Хью все это время оживленно беседовал с университетской подругой Фелисити — юрисконсультом по имени Шанталь Вейн. Флисс ее боготворит, а я, признаться, недолюбливаю — она ледышка.

— Еще шампанского, мадам?

К моему удивлению, мой бокал опять оказался пустым.

— Почему бы и нет?

Вообще-то к этому моменту я чувствовала, что мертвецки пьяна. Выпить гораздо больше нормы мне позволило лишь мое приподнятое настроение. Я была среди своей семьи: чувствовала себя в безопасности, уверенности было хоть отбавляй. Я пережила много тревог и неприятностей, но теперь все относительно пришло в норму. Однако я по-прежнему ощущала, как меня буравит взглядом Скривенс, пытаясь нарваться на разговор. И тут — только не это! — я заметила, что он снова направляется ко мне. Почему этот человек не понимает языка жестов? Мне что, встать и крикнуть: «Отвали!»? Я стремглав бросилась наверх, в комнату отдыха, откуда гости стали понемногу расходиться. Мы пообщались с соседями, с которыми уже когда-то встречалась, я выпила еще бокал шампанского, а потом передо мной неожиданно снова возник Скривенс.

— Лора, держите, — сказал он, вручая мне карточку. — Нам обязательно надо как-нибудь пообедать. У вас есть визитка — или мне позвонить вам на работу?

Я стояла и придумывала способ, как бы потактичнее отвязаться от него.

— Ну… — Надо было сказать, что я хочу в туалет, но это показалось мне неучтивым…

— Я знаю одно местечко в Сент-Джеймсе[45]. Так у вас есть визитка? — повторил он.

Можно ведь было притвориться, что я кого-то заприметила, с кем не виделась двадцать лет, но комната к этому моменту почти опустела.

— Боюсь, сейчас нет.

— Вам какой-то определенный день подойдет? — не унимался он.

Или просто упасть в обморок…

— Пятница обычно самый подходящий день… — продолжал он. Нет, тогда — фу! — он сделал бы мне искусственное дыхание. — Но если вам трудно сбежать на обед с ваших викторин, можно было бы поужинать… На самом деле да, ужин — это идеальный вариант.

А может, меня прямо здесь стошнит. Я почувствовала, что так и будет, потому что внезапно поняла, сколько выпила, а от запаха из его рта мне стало плохо.

— Грм… — запнулась я, слегка покачиваясь. А надо было: «Извини, я потопала. Досвидос».

— Так… — сказал он, доставая свой ежедневник. — Давай прямо сейчас и договоримся, да? Как ты там говоришь — carpe diem и все такое, да? Так… когда же, когда…

«Никогда, — хотела сказать я. — Этого не случится никогда». Я молилась, чтобы кто-нибудь пришел и спас меня от его настойчивого и назойливого внимания, когда — аллилуйя! — зазвонил мой мобильный.

— Ой, извините, — сказала я, копаясь в своей сумке. Я посмотрела на экран. Звонил Люк. — Привет! — выпалила я с небывалым показным восторгом. — Какое счастье, что ты позвонил! Из-ви-ни-те, — беззвучно двигая губами, сказала я Норманну. Он принял удрученный вид, а когда понял, что я собираюсь разговаривать по телефону, рассердился. На минуту он замялся, а потом развернулся и направился к лестнице. Я забежала в спальню Фелисити, захлопнула дверь, а потом упала навзничь на кровать.

— Как ты? — услышала я вопрос Люка, разглядывая потолок.

Я закрыла глаза, и комната закружилась.

— Немного перебрала — а в остальном неплохо.

— Надеюсь, я не очень побеспокоил тебя на празднике своим звонком?

Я взглянула на карниз: орнамент расплывался перед глазами.

— Совсем нет — я даже испытала огромное облегчение, честно говоря.

— Почему?

— Потому что до этого у меня состоялась беседа с безобразным человеком.