Викинг. Страсти по Владимиру Святому - Наталья Архипова

Ближе к осени Рогнеда вдруг попросила Алохию позволить ей… ходить в лес.

– Это еще зачем?

– Не знаю, княгиня, – развел руками боярин Братыня, через которого Алохия так и продолжала общаться с соперницей.

– Чем она там вообще живет? Что делает?

– Позвать, чтобы сказала?

– Нет, – поднялась со своего места Алохия, – сама посмотрю. Прямо сейчас!

Рогнеда не ждала гостей, на небольшом дворе происходило странное действо – две женщины бились мечами. Конечно, тупыми и с закругленными концами, но как бились! Ингрид это положено, все же охранница, а Рогнеда… Рогволодовна владела мечом отменно, хуже, чем варяжка, но лучше многих дружинников.

И все же не умение и не ловкость привлекли внимание Алохии. Сделав знак Братыне, чтобы не окликал Рогнеду, княгиня некоторое время внимательно присматривалась. Да, женское чутье ее не обмануло, оно сразу подсказало то, что теперь подтверждал и внимательный взор…

Но Ингрид заметила гостей, что-то сказала Рогнеде и опустила меч. Бывшая княжна тоже обернулась.

Алохия с грустью отметила, как хороша дочь Рогволода – яркий румянец на щеках, блестящие зеленые глаза, растрепавшиеся рыжеватые волосы…

– Княгиня, я не ждала твоего прихода…

– Я должна предупреждать или просить у тебя разрешения? К чему ты учишься владеть мечом?

Рогнеда отдала свое оружие Ингрид и пригласила Алохию в дом, по пути заметив:

– Я не учусь, уже умею, просто бьемся с Ингрид, чтобы не забыть.

Алохия проследовала внутрь и огляделась. Бедно, но чисто, простые лавки застелены ткаными половиками, а не коврами, как в княжьем тереме, стол выскоблен до белизны, посуда на полке вымыта…

– Зачем тебе в лес?

– Я не сбегу и Изяслава с собой брать не буду.

– Я спросила зачем?

– Летний день год кормит. Грибы пошли, и ягоды пока есть. Хочу набрать и насушить.

– Ты? Тебе мало того, что я присылаю?

– Достаточно, но я не хочу сидеть у тебя на шее. Хватит того, что из милости живу в твоем доме.

Алохия снова ответила вопросом:

– Ты беременна?

По тому, как вскинулась Рогнеда, поняла, что попала в цель.

– Да.

– От него?

– Меня, кроме князя Владимира Святославича, никто не насиловал! – зло фыркнула Рогнеда.

– Снова насильно?

В голосе новгородской княгини звучало насмешливое недоверие.

– С кинжалом у горла едва ли можно делать это добровольно.

– Князь знает?

– Откуда? Он обо мне и думать забыл. Забыл бы еще и о сыне, – зло фыркнула Рогнеда.

И снова Алохия не ответила, молча встала и направилась к выходу.

– Так я могу ходить в лес?

– Куда хочешь! Если ты и рабыня, то не моя!

– Спасибо, Алохия.

Алохия замерла на пороге на мгновение, потом вдруг обернулась:

– Я родилась в этом доме…

Почему сказала, не знала и сама. Просто вспомнилось. Рассказывали, что мать отправилась рожать в старый родительский дом. Это воспоминание никак не относилось к Рогнеде, но почему-то заставило сердце Алохии дрогнуть.

Весь вечер она размышляла, как повела бы себя, окажись на месте Рогнеды. Поняла одно: дочь Рогволода не соперница, она вовсе не отбирала князя у жены, наоборот, оказалась жертвой, и ей куда трудней, чем новгородской княгине.

Утром отобрала кое-что из утвари в закромах и отправила в дом к Рогнеде.

К вечеру в ответ принесли большую корзину отборных грибов, видно, полочанка воспользовалась разрешением ходить в лес. Ишь ты! – невольно восхитилась Алохия.

В следующий раз она пришла только со служанкой и двумя гридями-охранниками, снова оставила всех во дворе, а сама немного поиграла с маленьким Изяславом, который так забавно перебирал ножками, пытаясь ходить вдоль лавки.

– Ты знаешь, что князь на Киев пошел?

– Я ничего не знаю о князе, он не шлет мне вестей.

– Не жалко князя Ярополка? Он может последовать за твоими братьями.

И тут Алохия услышала то, что ее очень удивило:

– Мне твоего мужа жалко. Хуже нет – брат на брата.

– Он вправе мстить за князя Олега.

– Чего же он не делал этого раньше? И моего отца он в отместку за князя Олега убил?

Княгиня взвилась:

– Я за твоих отца и мать виру выплатила!

После того они не виделись пару месяцев, пока однажды Рогнеда сама не попросила пустить ее к княгине. Алохия насторожилась:

– Что ей нужно? Я же велела дать все, что может понадобиться в доме. Рожать ей рано… Неужели что-то узнала о князе?

Но все оказалось иначе.

Нет, Рогнеда по-прежнему ничего не знала о князе Владимире, и ей ничего не было нужно от Алохии.

– Прости, княгиня, что вмешиваюсь. Можешь не обратить внимания на мои слова или вовсе не слушать. Но, может, тебе пригодится…

Сначала Алохия видела только округлившуюся фигуру полочанки, для несчастной княгини это было тяжело, ведь после того как они с князем Владимиром зачали Вышеслава, муж больше не желал жену. А вот Рогнеде сделал двоих детей. Силой взял. Почему? Что в ней такого, чего нет в самой Алохии?

Вынуждена признать, что есть что-то. Она не просто вызывающе красива, но сразу понятно, что женщина сильная, очень сильная. С такой не всякий мужчина совладает, а князь любил непокорных. Сама Алохия в этом проигрывала, она очень любила мужа и не могла не только отказать ему в ласках, но и ревновала, и даже следила за князем, убирая любую красивую служанку, на которую тот бросал пристальный взгляд. Сколько ссор из-за того было!

А Рогнеда князя Владимира ненавидела. Может, в том все дело – мужчине нужна самка, которая его не хочет?

Алохия понятия не имела о том, какой раздрай в душе у самой Рогнеды, как та борется с собой потому, что снятся голубые как весеннее небо глаза князя.

Но тут разговор пошел совсем не о связавшем их мужчине.

– Твои люди возят хорошие шкуры с севера.

Алохия в ответ молчала, но потому что размышляла о себе и Рогнеде. А та, приняв отстраненное молчание за внимание, продолжила:

– Но ты отдаешь их новгородским купцам очень дешево.

А вот это уже не ее дело! Алохия отвлеклась от мыслей о неверности и предпочтениях князя Владимира.

– Хочешь купить дороже? – ее голос искрил насмешкой.

– Могла бы – купила, но ты знаешь, что у меня ничего нет. И купила бы для того, чтобы самой отвезти на торг.