Секрет механической птицы - Флёр Хичкок

– Мама, я знаю, кто её забрал, – говорю я.

Тод свирепо смотрит на меня и качает головой.

– Кто? – Мама поднимает брови, и в пламени свечи её лицо выглядит совсем безумным. – Колумбина?

– Нет, не Колумбина. Она была на постоялом дворе, после того как… – Я наклоняюсь к маме. – Это твой кавалер, мама. Полковник Блэйд.

Мама раскрывает рот и несколько мгновений молча глядит на меня.

В комнате становится ужасно тихо.

Глаза Полли широко распахнуты.

Мы ждём.

Наконец мама произносит чуть слышным шёпотом:

– Больше никогда, никогда так со мной не говори. – Она поднимается и подходит к камину. – Атан, я думала, что хорошо воспитала тебя. Ты не должен так поступать, не должен лгать. И не пытайся настроить меня против него.

– Я не пытаюсь настроить тебя против него, я просто пытаюсь сказать тебе правду. – Я протягиваю к ней руку, но она отодвигается. – Ему кое-что нужно, и Битти – просто средство, чтобы это получить.

– Что? – перебивает мама. – Что это такое? Ради чего можно забрать ребёнка? Как ты можешь так говорить? Как ты можешь обвинять такого хорошего, доброго человека?

Полли не сводит с меня взгляда. Её ясные глаза широко раскрыты, и в них читается решимость. У неё такой вид, словно она кое-что поняла.

Я засовываю руку за часы.

– Вот это, – говорю я, показывая им сферу. – Это ему нужно.

– О чём ты говоришь?

– Она принадлежала мистеру Чэню. Твой полковник охотится за ней и ради этого даже убил человека. А теперь он забрал Битти, чтобы вынудить меня её отдать.

Они все молча смотрят на меня.

У Тода отвисла челюсть.

– Что это такое, Атан? – спрашивает Полли.

– Это шкатулка, но я не могу сказать вам, что внутри. Это поставит вас всех под угрозу, так что лучше вам ничего не знать.

– Ты хочешь сказать…

– Ха! Снова ложь. Ложь, ложь, ложь! – перебивает мама. – Ничего, кроме лжи. Что я сделала не так, что ты вырос таким ужасным лжецом?!

Я поднимаю сферу.

– Это не ложь. Это вещь, которая может изменить мир. Твой мир, мама. Мой мир, мир Полли и мир Битти.

– Мой мир уже ничто не изменит, – бормочет бабка. – Если это имеет какое-то отношение к…

– Замолчи! – хором восклицают мама с Полли.

Мгновение мама смотрит на меня. У неё такой вид, словно она почти готова мне поверить, и я подхожу ближе.

– Мама, – спокойно говорю я, – тебя обманули. Мы должны противостоять ему, победить его.

Воцаряется тишина. Мама смотрит на себя в зеркало. Она выглядит растрёпанной, её волосы свисают мокрыми прядями, некоторые из них прилипли к шее, а тушь с ресниц стекает по щекам. От красной помады на губах не осталось и следа.

– Я потеряла двоих детей, – тихо произносит она, и её тело сотрясается от рыданий. – Одного из-за воров, а другого из-за лжи!

– Это не ложь, мама! Я не лгу, этот человек опасен.

– Тихо! Атан, ты же знаешь, что он лучшее, что случилось со мной за много лет. Как ты можешь быть таким жестоким?

От слёз её глаза превращаются в щёлки, и я делаю шаг вперёд, чтобы обнять её, но она отталкивает меня и куклу Битти, как будто хуже нас нет ничего на свете. Потом она поворачивается и начинает подниматься вверх по лестнице. Подол мокрого платья волочится следом. Стоя на верху лестницы, она кричит:

– Иди, мальчик! Иди! Вынеси эту дьявольскую шкатулку из христианского дома и не возвращайся, пока не научишься говорить правду.

– Идём! – говорит Тод, стоящий у меня за спиной. – Ты ничего не сможешь поделать.

– Зачем ты это сделал? – спрашивает Тод, когда мы выходим из дома.

– Не знаю, – отвечаю я и засовываю сферу в карман. – Надеялся, что она мне поверит.

– Стойте! – раздаётся голос у нас за спиной, и к нам бежит Полли, высоко подняв подол юбки. – Атан, – говорит она, тяжело дыша, – что происходит? Что это за вещь? Ты должен сказать мне это прямо сейчас!

Тод отправляется осматривать дровяные склады на пути домой. Мы с Полли, дрожа, стоим в переулке: в тусклом сером свете вокруг нас падает снег, а церковные колокола бьют восемь часов.

– Ну же! – повторяет Полли. – Рассказывай!

– С самого начала? – уточняю я.

Она кивает.

Я осматриваю переулок и улицу и прислушиваюсь к звуку шагов.

– Скорее, Атан, иначе мы замёрзнем до смерти.

Я делаю глубокий вдох и говорю:

– Мы с мистером Чэнем построили летающую машину.

– Ой, Атан! – вскрикивает Полли, прикрывая рот ладонью. – Как здорово!

– За неё обещана награда.

– В газете было написано – десять тысяч гиней.

– Да, но полковник, наверное, об этом пронюхал и хочет заполучить летающую машину. Поэтому он забрал Битти, чтобы я ему отдал машину.

Полли качает головой.

– Значит, он всё-таки не мамин прекрасный принц, – произносит она.

На нас уже опустились миллионы снежинок.

– Нет. Я уверен, что он убил мистера Чэня и мистера Хэддока и пытался убить дядю.

Полли ёжится.

– Значит, он сделал это, чтобы заполучить машину. И ты её ему отдашь, – говорит она.

– Я собираюсь отдать ему чертежи, – отвечаю я, перекатывая в кармане сферу.

Полли мыском проводит в снегу круг.

– Но я не собираюсь отдавать ему саму машину.

– Почему нет?

– Он не знает про неё. Мы можем её построить, подняться в воздух и получить приз, пока он будет корпеть над чертежами. Они всё равно все на китайском. У него уйдёт на это целая вечность.

Мимо нас по мостовой с грохотом проезжает экипаж, лошади скользят на льду, и кучер покрикивает на них.

– Значит, ты думаешь, что если отдашь этому убийце чертежи, он вернёт нам Битти?

– Да, – киваю я.

Полли смотрит на улицу, снежинки кружатся и ложатся на её густые волосы, и она становится похожа на снежную принцессу.

– А может быть, и нет, – наконец произносит она.

– Ему придётся это сделать, иначе он не получит чертежи.

Полли сжимает губы. Она пытается найти в моём плане изъяны, но я не могу ей этого позволить.

– Это сработает, – говорю я.

– Как ты собираешься это сделать?

– Я должен заставить его доказать, что Битти жива. А потом договорюсь о передаче чертежей в каком-нибудь общественном месте, например, в зале для приёмов или у аббатства, – выдумываю я.