Будь моей, малышка - Сьюзен Андерсон

Джульетта заранее подготовилась к подобной вспышке и уже открыла было рот, чтобы попросить у отца прощения… но вдруг передумала. Сделав глубокий вдох, чтобы обрести желанное спокойствие, которое всегда служило ей защитой, она не спеша произнесла:

– Тебя же все равно здесь нет, папа, и ты ничем не смог бы мне помочь, поэтому я просто не стала беспокоить тебя. Как твои дела и как себя чувствует бабушка?

– Если тебе небезразлично ее здоровье, – язвительно произнес Лоуэлл-старший, – могла бы поднять телефонную трубку и поговорить с ней сама. Твоя бабушка с годами моложе не становится.

– Как я понимаю, после моего отъезда ты так и не удосужился навестить ее? – Джульетта и сама подивилась своей храбрости. Видно, что-то на нее нашло в этот раз.

На другом конце провода наступила тишина. Однако когда Джульетта уже подумала, что разговор окончен, отец сухо отчеканил:

– Я еще не получил от вас отчет о «Гарден Краун», юная леди.

Джульетта резко выпрямилась в кресле, словно Томас Лоуэлл и в самом деле мог сейчас увидеть ее.

– Отчета не будет, – твердо заявила она. – Это мой проект, папа. Тебе самому не понравилось бы, если бы кто-то, кому ты поручил ответственное дело, вместо того чтобы работать день и ночь, бросил все и взялся за писанину. Позволь же и мне поступать так, как подобает Астор Лоуэллам. А теперь извини, я должна вернуться к своим прямым обязанностям. Спасибо за звонок, и передай бабушке, что я ее очень люблю.

Не дожидаясь, пока отец в очередной раз начнет отчитывать ее, Джульетта положила трубку и, закрыв лицо ладонями, с силой потерла веки кончиками пальцев.

Когда же она наконец избавится от желания постоянно быть на виду у отца? Ей уже тридцать два года, а ее все еще преследует дурацкая потребность все время завоевывать его одобрение. Сколько лет должно ей исполниться, чтобы отец начал говорить с ней на равных, как со взрослым человеком? Сорок, пятьдесят? А может, сто?

И все же сегодня Джульетте удалось настоять на своем – это оказалось не столь трудно, как представлялось прежде. Очевидно, в воздухе Нового Орлеана витает нечто такое, что благотворно влияет на ее характер.

Вспомнив о бумагах, от которых ее оторвал звонок отца, Джульетта решительно придвинула их к себе, и тут ее взгляд упал на гладко отполированную серебряную вазочку, стоящую на столе. Удивленно моргая, она инстинктивно подалась вперед. Великий Боже, что это за сексапильная особа: чуть подкрашенные полные губы соблазнительно приоткрыты и словно приглашают к поцелуям, аккуратно уложенные волосы живописно растрепались, а глаза… Эти глаза, казалось, с легкостью могли притянуть любого, словно магнит железо.

Энергично покрутив головой, чтобы стряхнуть наваждение, Джульетта откинулась в кресле и задумалась. Что же это с ней происходит такое? Или она и в самом деле так изменилась? Но тогда… Бог знает, к чему это может привести. Нет уж, лучше ей заняться работой и выбросить из головы подобные глупости.

* * *

Несколько дней, последовавших за разговором с отцом, Джульетта добросовестно старалась вернуть себе прежний благопристойный облик; но если всего неделю назад это не составило бы для нее никакого труда, то теперь ей предстояла долгая, изнурительная работу над собой. Волосы никак не желали укладываться в аккуратный, гладкий пучок и рассыпались, едва она отходила от зеркала, а рука ее все время непроизвольно тянулась к косметичке, где лежал тюбик с помадой.

И как, скажите на милость, она могла напяливать на себя нейлоновые чулки, когда на улице стояла такая жара? Правда, дальнейшим походам по злачным местам, на которых настаивал Бью, Джульетта решительно воспротивилась, но в глубине души она признавала, что жизнь ее утратила многие яркие краски.

* * *

Прошло уже две недели со времени их драматической поездки, но ничего из ряда вон выходящего да сих пор не случилось. Бью с каждым днем становился все беспокойнее. Дав задание охранять Джульетту, Пфеффер лишил его того, к чему он давно привык, – ежедневных погонь за преступниками, стрельбы, общения с другими полицейскими, такими же сорвиголовами, как и он сам, преодоления страха перед грозящей опасностью. Возможно, думал он, что-то случится теперь, когда они по воле непредсказуемой судьбы снова оказались на плантации Ривер-роуд, где неугомонная Селеста организовала очередной прием.

Дюпре настороженно следил за каждым шагом Джульетты, с преувеличенным вниманием оглядывая широкую лужайку. Перед домом собралась внушительная толпа гостей, и, если хоть одному из них вздумается напасть на нее, реакция его последует незамедлительно – чего-чего, а профессионализма ему не занимать.

Едва очередная супружеская пара отошла от Джульетты, как она снова почувствовала на себе взгляд Бью. Через пару секунд он уже был рядом.

– Что если я закажу для нас какую-нибудь легкую закуску, Бутончик? Тогда тебе не придется выдумывать, чем занять свои прелестные пальчики…

Отступив на шаг, чтобы не ощущать на щеке его дыхание, Джульетта менторским тоном изрекла:

– Тот, кто не знает, чем занять руки, находится во власти дьявола.

Она тут же сама ужаснулась собственной бестактности, чуть не застонала. Господи, что она городит?! А все этот несносный тип – ему постоянно удается заставлять ее нести всякую несусветную чушь, так что теперь по сравнению с ней бабушка, вечно изрекающая нравоучительные сентенции, должна выглядеть самой свободолюбивой личностью на свете!

Неожиданно взгляд ее оживился, и вся она подобралась, словно теряющий силы пловец, увидевший спасательный круг.

– О, вот и Эдуард! Извините, сержант, мне нужно с ним поговорить. Впрочем, я не сомневаюсь, что вы тоже пойдете со мной.

Джульетта не ошиблась – Бью, конечно же, направился за ней.

Когда они подошли к трудолюбивому супругу Селесты, тот срезал с куста самшита молодые побеги.

– Добрый день, – приветствовала его Джульетта, остановившись у него за спиной.

Эдуард чуть не подпрыгнул от неожиданности, однако, обернувшись и увидев девушку, он тут же расплылся в добродушной улыбке.

– Приветствую вас, дорогая, и вас тоже, сержант. Боюсь, вы застали меня на месте преступления, но все же, смею надеяться, вы не собираетесь меня арестовывать?

Бью пренебрежительно дернул плечом.

– За то, что вы срезали пару веток с какого-то куста?

– О, это не простой куст! – Эдуард аккуратно вытер платком лезвие ножа, засунул его в чехол и убрал в карман. Потом он достал чистый платок и осторожно завернул в него две срезанные веточки. – Это Hibiscus Rosa Sinensis!

– Простите, как вы сказали?

– Роза Китая, сержант. В 1990 году в Вашингтоне состоялась выставка экзотических растений, на которой несколько таких кустов были подарены послом Китая в Соединенных Штатах Обществу друзей природы, а остальные после закрытия выставки раздали в самые знатные семейства для разведения. – Эдуард торжественным жестом указал на куст, усыпанный нежными бледно-розовыми цветами. – Можете себе представить мой восторг, когда я случайно набрел на это чудо?