Потерянные царства - Захария Ситчин

Рис. 59

Как подтверждают многочисленные рисунки, загадка негроидных ольмеков тесно связана с загадкой бородатых людей из восточного Средиземноморья. Они изображены на памятниках во всех ольмекских городах — либо в виде портретов, либо в сценах поединков. Примечательно, что некоторые поединки проходят внутри помещений, напоминающих пещеры; на изображении из Трес-Сапотеса (рис. 61) кто-то из сопровождающих лиц даже держит в руках осветительный прибор (в эпоху, когда для освещения пользовались лишь факелами). На не менее удивительной стеле из Чалкатцинго (рис. 62) изображена женщина «кавказской» расы, управляющая каким-то сложным техническим устройством, а у основания стелы вырезан значок в виде «алмаза». Все это указывает на связь с минералами.

Рис. 60

Рис. 61

Может быть, бородатые люди появились в Месоа-мерике одновременно с ольмеками? Были ли они союзниками, помогавшими друг другу, или конкурентами в поисках драгоценных минералов или металлов? Точно неизвестно, но, на наш взгляд, принадлежащие к негроидной расе ольмеки были первыми, а причины их появления нужно искать в загадочной нулевой точке Длинного счета — 3113 году до нашей эры. Независимо от того, когда и как начались контакты этих двух народов, закончилось все ужасной катастрофой. Ученые удивлялись, почему во многих городах ольмеков видны следы намеренного разрушения — изуродованные статуи (в том числе гигантские головы), разбитые артефакты, сброшенные с пьедесталов памятники, — причем сделано это было с явной жестокостью и жаждой мести. Разрушение не было мгновенным. Ольмеки покидали свои культовые центры постепенно: сначала старую «метрополию» у побережья Мексиканского залива примерно в 300 году до нашей эры, а затем южные города. В Трес-Са-потесе обнаружена дата, эквивалентная 31 году до нашей эры, из чего следует, что процесс ухода ольме-ков из своих городов, после чего они подвергались жестокому разрушению, мог продолжаться несколько столетий. Ольмеки покидали обжитые места и отступали на юг.

Рис. 62

Рис. 63

На изображениях, найденных в южных районах и относящихся к той смутной эпохе, ольмеки все чаще предстают перед нами в виде воинов в страшных масках орлов или ягуаров. На одном из таких барельефов изображены три воина (двое в масках орлов) с дротиками. Рядом видна фигура обнаженного бородатого пленника. Непонятно, то ли воины угрожают пленнику, то ли спасают его. Мы так и не получаем ответа на вопрос, сражались ли ольмеки и бородатые люди из восточного Средиземноморья на одной стороне, когда для первой цивилизации Месоамерики настали трудные времена.

В любом случае их ждала одинаковая судьба.

Неподалеку от тихоокеанского побережья есть в высшей степени интересное место под названием Монте-Альбан, где на многочисленных искусственных возвышениях воздвигнуты необычные строения, использовавшиеся для астрономических наблюдений. Здесь на десятках каменных плит, образующих мемориальную стену, вырезаны изображения скрюченных людей с негроидными чертами лица (рис. 63). Долгое время их называли «танцорами», но в настоящее время ученые пришли к выводу, что это обнаженные тела изуродованных ольмеков — возможно, убитых во время восстания местных индейских племен. Среди этих скрюченных тел есть одно изображение бородатого человека с семитским носом (рис.64), который явно разделил судьбу ольмеков.

Рис. 64

Считается, что Монте-Альбан был основан в 1500 году до нашей эры, а к 500 году до нашей эры поселение превратилось в крупный культурный центр. Таким образом, через несколько столетий после расцвета города строители увековечили в камне изуродованные тела — жертвы тех, кого они учили.

После этого целое тысячелетие — золотой век пришельцев из-за моря — превратилось в легенду.

ЦАРСТВО ЗОЛОТОГО ЖЕЗЛА

История цивилизации в Андах скрыта завесой тайны, и тайна эта усиливается отсутствием письменных источников или стел с рисуночным письмом. Однако мифы и легенды дополняют картину рассказами о богах и гигантах, а также вождях, которые считали себя их потомками.

Прибрежные племена помнят легенды о богах, которые вели их предков к земле обетованной, а также о великанах, которые разоряли их поля и насиловали их женщин. Горные племена, среди которых в период испанской Конкисты главенствовали инки, подтверждали направляющую руку богов во всех искусствах и ремеслах, в сельском хозяйстве и строительстве. У них были свои мифы творения, рассказы о смутных временах и о Великом Потопе. И все они связывали зарождение своего государства и основание столицы с магией золотого жезла.

Испанские (а также местные, выучившие испанский язык) хроникеры установили, что отцом двух вождей инков, правивших в период завоевания их империи испанцами, был Уайна Капак, двенадцатый Инка (титул, означающий «повелитель, властелин») из династии вождей, основанной в столице Куско примерно в 1020 году нашей эры. Таким образом, инки спустились со своих горных крепостей в прибрежные зоны, где издавна существовали другие государства, всего лишь за пару столетий до появления испанцев. Расширяя свои владения — на север до границ современного Эквадора и на юг до границ Чили — при помощи знаменитой Дороги Солнца, инки распространили свою власть на культуры и организованные сообщества, процветавшие на этих землях на протяжении тысячелетия. Последней попала под власть инков могущественная империя племени чиму; ее столица Чан-Чан представляла собой огромный город, святилища, ступенчатые пирамиды и дома которого раскинулись на площади в восемь квадратных миль.

Древняя столица, расположенная вблизи современного города Трухильо в месте впадения в Тихий океан реки Моче, напомнила исследователям Египет и Месопотамию. Э. Дж Скуайер («Peru Illustrated: Incidents of Travel and Explorations in the Land of the In-kas») в девятнадцатом веке посетил руины этого города, и они даже без раскопок и реконструкции произвели на него неизгладимое впечатление. Он увидел «длинные линии толстых стен, гигантские, разделенные на камеры, пирамиды, развалины дворцов, дома, акведуки, водоемы, амбары… и склепы, протянувшиеся на много миль во всех направлениях». И действительно, вид с самолета на этот огромный город, вытянувшийся на несколько миль вдоль прибрежной равнины, напоминает то, как выглядит современный Лос-Анджелес с высоты птичьего полета.