Рыжая Соня и кладовые тьмы - Джордж Бейли

Ратникам даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы добить врага. С последними двумя десятками гррызов Стальной Кузнец расправился в мгновение ока. Теперь он стоял, упершись окровавленным молотом в кучу трупов, и смотрел на обступивших его людей.

— Спасибо за помощь, незнакомец,— заговорил наконец Север.— Ты подоспел вовремя.

— Пустое,— ответил тот низким шепотом.— Вы прекрасно справились бы и без меня.

Пока он говорил, Соня старалась повнимательней рассмотреть его. В отличие от Великого Гр-оора Стальной Кузнец, хоть и выглядел, мягко говоря, необычно, не вызывал у нее неприязни.

Она и прежде слышала о разных пакостях, творимых при помощи колдовства, но никогда не видела живого скелета, и уж тем более не представляла, что он может порождать добрые чувства. Ее взгляд быстро пробежал по могучей фигуре, отмечая каждую кость стального костяка, пока не остановился на глазницах, которые не пустовали! В их глубине полыхали мрачным темно-серым пламенем живые глаза, а при отсветах огня переливались перламутром, и только зрачок оставался черным, как ночь.

— Я предлагаю вам свое скромное жилище.— Он величественным жестом указал туда, где горел огонь, а голос его звучал негромко и в то же время необычайно проникновенно.— Хотя оно и не слишком приспособлено для человека.

Никто не возражал.

Крысы уже набросились на убитых гррызов, и начало отвратительного пира сдерживалось только присутствием людей. Забрав двоих убитых, ратники двинулись вперед, но прежде чем предаться отдыху, позаботились о павших товарищах. В кузне оказался большой запас угля, и вскоре погребальный костер запылал, взметнувшись столбом пламени к высокому своду.

— Впервые нам удается достойно похоронить погибших,— сказал Север,— и я хочу, чтобы они стали последними.

Он обвел взглядом живых — сорок воинов и двух девушек — и ничего больше говорить не стал.

* * *

— Я служил оружейником при дворе Брога IX,— начал свой рассказ Стальной Кузнец, которого, как оказалось, звали Стакул.— Тогда, в двадцать лет, подобная судьба казалась мне завидной… В самом деле, далеко не каждый, будь то кузнец, как я, портной или золотых дел мастер, познает почти все секреты ремесла смолоду. Однако мне, как я тогда считал, повезло. Впервые попав еще мальчишкой в деревенскую кузню, я больше и думать ни о чем не мог, кроме огня и железа. В любом аромате мне чудился запах раскаленной стали, в любом звуке слышался гул гудящего в горне пламени и стук молота… Мать говорила, что я тронулся умом, а отец лишь посмеивался, возражая, что только из таких — ни от мира сего и получаются со временем настоящие мастера. Он оказался прав, мой отец. Я и в самом деле чувствовал металл как никто другой.

Однако счастье мое стало со временем моим проклятьем, хотя понял я это далеко не сразу. Я ковал мечи, каких больше не мог изготовить никто. Из-за этого у меня появилось множество завистников, но им оставалось только копить злобу, потому что открыто выступить против королевского оружейных дел мастера никто не смел. Но вот случилась беда, хотя тогда я не понял и этого.

Как-то раз король пришел ко мне в кузницу — что само по себе уже было удивительным — и принес меч, потребовав изготовить такой же. Надо сказать, что он слыл сильным воином, и по праву. Так что в оружии разбирался превосходно. Я принял клинок с поклоном, и повелитель удалился. Поначалу задача не показалась мне неразрешимой, хотя подобного меча я прежде никогда не видел. Сталь слегка отливала голубизной и выглядела полупрозрачной. Но главное заключалось не в этом — на лучших из моих мечей этот клинок оставлял глубокие зазубрины, а оружие попроще я и вовсе мог рубить им, как дрова.

Первое впечатление оказалось ошеломляющим, но деваться мне было некуда, и я принялся за работу, многократно перековывая, уплотняя сталь. Я использовал различные способы закалки, жесткой и мягкой, применяя их то врозь, то вместе, пока не понял, что исчерпал себя — новых мыслей не возникало. Со временем мне удалось сделать отличный клинок, но он все равно уступал тому, что я получил из рук короля. Тогда я снова всерьез задумался над этой загадкой и пришел к выводу, что дело в стали. Точнее, в ее составе. Недаром клинок короля выглядел так, словно изготовили его не из металла, а изо льда.

Я так и сказал повелителю. Он же в ответ просто пожал плечами и предложил мне не тратить времени и сил на разговоры и сварить нужную сталь… Ведь я как никто чувствовал ее! Я принялся за дело. Годы шли, я постепенно двигался вперед, но конца пути пока не видел. Мне удалось сварить сталь и выковать из нее клинок воистину удивительный. Его покрывали затейливые узоры, он гнулся так, что тонкий одинарный меч я мог обернуть вокруг пояса и в то же время рубить им, как полено, обычную сталь. Мой меч превосходил любой другой, кроме… Кроме того, что дал мне король.

Я честно признался в этом владыке, показав ему все особенности своего оружия. Надо сказать, Брог IX не только слыл искусным воином, но и славился своей свирепостью. Он жестоко расправлялся с врагами — это понятно. А как он наказывал нерадивых слуг! Об этом ходили легенды. И, главное, он никогда не прощал ошибок. Однако он умел различать мнимые и настоящие трудности и никогда не наказывал тех, кто преданно ему служил, даже за неудачи. Иное дело, что его дары нередко оборачивались для людей бедами. Так случилось и со мной.

Я спросил, откуда взялся этот меч, и повелитель ответил мне, что оружие это создали в те времена, когда на земле водились драконы, а нааги еще не стали народом и считались просто диким племенем. Войны сотрясали мир, и вот как-то раз большая группа людей и Мудрых решила удалиться в земли, где не знали битв. Надвигалась большая война, и для гвардии телохранителей решили изготовить особое вооружение. Летописи гласят, что это именно Мудрые создали набор заготовок, из которых предстояло сделать оружие и доспехи. И еще в хрониках говорилось, что на каждом из них стояло особое клеймо, указывавшее на его предназначение. Позднее я видел эту летопись, но так и не нашел в ней ни одной подсказки. Она только раздразнила меня. И еще я узнал, что беглецы прихватили с собой все заготовки и секрет оказался окончательно утерянным. Осталось всего несколько образцов уже изготовленного оружия, один из которых случайно и попал в руки короля.

Когда я впервые услышал об этом, то, признаться, опешил. Да ведь мне жизни не хватит, чтобы раскрыть эту тайну!

Но повелитель только усмехнулся. «Ты никогда не умрешь,— сказал мне он.— Гробор позаботится об этом». Вот тогда-то я испугался по-настоящему, ибо верховный маг владыки пользовался в Пифоне дурной славой. Однако я успокоил себя тем, что он не посмеет причинить вреда королевскому оружейнику. Я оказался прав, но лишь отчасти. Ведь вред каждый понимает по-своему…

Все колдовство заключалось в том, что меня заставили выпить какую-то дрянь. И хотя она не обладала вкусом, я не мог пить ее без содрогания, потому что Гробор слыл некромантом и снадобья свои готовил с помощью черной магии. Почти сразу я перестал управлять своим телом и своими мыслями и хотя хорошо помню, что ел, пил и даже спал, не могу припомнить ничего из того, что со мной делали или приказывали делать мне. Такое состояние длилось целую луну. Потом я пришел в себя. Никогда не забуду, как Гробор усмехнулся и сообщил мне, что теперь я бессмертен и должен отработать владыке долг, создав нужное ему оружие.