Тот, кто знает. Том 2. Перекресток - Александра Маринина

- Ну да, брось! Как это я брошу? Мне обещали, что черезмесяц я похудею на восемь килограммов. Ты же знаешь, чего я только не делала,чтобы вес сбросить, ничего не помогает.

- А "Гербалайф" твой, думаешь, поможет? -Наташа не скрывала скепсиса, она с детства была убеждена в том, что похудетьможно только при помощи физических нагрузок и отказа от сладкого. Физическиенагрузки у Ирины были немалые, одни занятия сценическим движением чего стоят, иот сладкого она больше года назад отказалась, а толку никакого, в вещи сороквосьмого размера она так и влезла. И по мнению Наташи, это означало толькоодно: такая у нее конституция, генотип такой, организму в этом весе комфортно ион даже под угрозой смерти не отдаст ни одного килограмма на потребу моде. НоИра эту точку зрения не разделяла и мужественно бросалась попеременно то в однудиетологическую авантюру, то в другую. То варила себе какие-то специальныесупчики, якобы сжигающие жир, то сидела на двухнедельной "японской"диете без соли и сахара, то переходила на монопитание и ела по три раза в деньлибо только творог, либо только мясо, либо только рис. Сбрасывала она каждыйраз два-три килограмма, и уже через две недели эти насильственно выкинутые изтела килограммы снова возвращались и прилипали к фигуре намертво. Теперь вотновомодное американское средство для очистки организма и похудения подназванием "Гербалайф". Стоит сумасшедших денег, месячный курс - стодвадцать долларов. Ирка пьет эти разноцветные пилюльки и сладко пахнущиекоктейли уже две недели, и Наташа слабо верила в то, что еще через две неделиее соседка похудеет на восемь килограммов, то есть на два размера. Однако Ираверила и продолжала вливать в себя бесчисленные стаканы с водой.

- Уверена, что поможет, - с горячностью произнесла онаи тут же жалобно добавила: - Натулечка, ты меня не расхолаживай, а то у меня силыволи не хватит.

- Иди спать, - засмеялась Наташа, - это не я тебярасхолаживаю, а ты меня своим сонным видом. Мне нужно поработать.

- Да ладно, я уже проснулась, - Ира сладко зевнула,потянулась. - Все равно мне с тобой поговорить надо. Натулечка, я замуж выхожу.

- Да ну? - подняла брови Наташа. - Опять? За кого наэтот раз?

- За Игоря Мащенко.

- Ты с ума сошла!

- Почему же? И вообще, чему ты так удивляешься? Ты жезнаешь, что я с ним встречаюсь уже год. Вполне естественное развитие событий.

- Ирка, что ты говоришь? Ты же его не любишь. Как жеможно выходить замуж без любви?

- Ой, до чего ты правильная - прямо противно, - Ирасмешно наморщила носик и скорчила Наташе рожицу. - Тебя послушать, так весь мирдолжен быть устроен по принципу: если любишь - женись, если не любишь - неженись. А сколько на свете людей, которые любят друг друга и не женятся поразным причинам? Миллионы! Поэтому остальные миллионы имеют полное правожениться без любви. Тогда все справедливо.

- Но это нечестно, - запротестовала Наташа, - это жеобман. Человек, который на тебе женится, сам тебя любит и надеется, что тыотвечаешь ему взаимностью.

- Да перестань ты! Какая взаимность? Думаешь, Игорьменя без ума любит, что ли? Ничего подобного. Я все прекрасно понимаю, емунужно жениться на ком-нибудь, чтобы бабы не рассматривали его какпотенциального жениха и не вешались ему на шею. Он нормальный взрослый мужик, унего есть свои физиологические потребности, но если он будет их удовлетворять спосторонними женщинами, то будет постоянно влипать во всякие там отношения,которые придется потом нудно выяснять и болезненно разрывать. Лучше пусть будетдля этого дела жена, приличная и необременительная, которая нравится егомамочке и папочке. И ему самому, кстати, тоже. А любить наш Игорек вообще неумеет, понимаешь? В принципе не умеет. Ему эта способность от природы не дана.Он может увлечься, влюбиться, но на короткое время. А потом - все. Полный пшик.

- Ну хорошо, а ты? Зачем тебе это замужество? Ты что,тоже любить не умеешь?

- Интересно ты рассуждаешь! - фыркнула Ирина. - А какже я, по-твоему, буду отслеживать ситуацию? Если я откажусь выйти за негозамуж, он найдет кого-нибудь другого, и мне тогда дорога в их дом будетзакрыта.

- Ирочка, дорогая моя, это не аргумент. Я оченьвиновата перед тобой, я втравила тебя в эту историю, я согласилась на то, чтобыты познакомилась с Игорем, а через него - с Виктором Федоровичем, потому чтобыла напугана, была парализована страхом. У меня, наверное, мозги отказали,если я согласилась на такое. Но прошел год, и ничего не случилось, никакойкатастрофы. Может быть, я сильно преувеличила опасность, ты же сама говоришь,что за весь этот год Виктор Федорович ни разу не упомянул моего имени и вообщепроблему сотрудничества людей с КГБ ни в каком виде не обсуждал. Если тебенравится Игорь - пожалуйста, встречайся с ним, спи с ними, живи. Но если тыделаешь это только ради меня, то не нужно. Ты собираешься принести себя вжертву, но это искалечит всю твою жизнь. Ты же сама мне потом этого непростишь.

Ира вскочила с табуретки, опустилась перед Наташей наколени, положила голову на ее бедро, как преданная собака.

- Натулечка, после всего, что ты для меня сделала,никакие жертвы не будут слишком большими. Мне ничего для тебя не жалко, жизнисвоей не жалко, только бы тебе было хорошо. Ты пойми, тебе, может быть, это всеи не нужно, но это МНЕ нужно. Понимаешь? МНЕ. Я должна чувствовать, что искупаюсвой грех перед тобой, иначе я не смогу жить спокойно. Я - преступница, и я неуспокоюсь, пока не почувствую себя достаточно наказанной. А ты все время хочешьмне помешать. Неужели тебе меня не жалко?

Опять она заговорила о Ксюше. Это случалось нечасто, ноНаташа твердо знала, что Ира все помнит, помнит каждый день, каждый час, винитсебя и не знает, что ей делать с этим чувством страшной вины. Наташа давно уженаучилась не плакать, вспоминая свою маленькую дочь, но до сих пор слезынаворачивались на ее глаза каждый раз, когда Ира заговаривала о своей вине исвоем грехе.

- Жалко, - проглотив слезы, сказала она. - Мне тебя оченьжалко. По??тому я и не хочу, чтобы ты выходила замуж по такому подлому расчету.Ирочка, девочка моя, ты потом раскаешься в этом и будешь винить во всем меня. Имы с тобой попадем в замкнутый круг взаимных обвинений, из которого уже никогдане выберемся. Мы будем до самой смерти жить в аду. Ты этого хочешь?

Ира резко поднялась с колен, посмотрела на висящие на стенечасы, бросила в рот очередные таблетки и залпом выпила стакан воды.

- Запомни, Натулечка, я никогда и ни в чем не буду тебявинить. И осуждать ни за что не буду. Хуже и страшнее того, что я сделала,сделать невозможно. Что бы ты ни делала, ни один твой поступок этого неперевесит. И вообще, чего ты сидишь? Уже семь часов, пора мальчишек поднимать.Давай, я завтрак приготовлю, мне все равно еще полчаса до коктейля ждать.

Наташа сложила бумаги в папку и отправилась в комнату ксыновьям. И как обычно, прежде чем их будить, несколько секунд разглядываласпящих мальчиков. Сашка уже совсем большой, ему тринадцать, голос началломаться, над верхней губой пушок виднеется, с каждым месяцем все болеезаметный. Густые темнорусые вихры закрывают лоб и уши. В прежние времена, когдаНаташа училась в школе, с такой прической без разговоров выгоняли с уроков иотправляли в парикмахерскую, а теперь полная свобода, никто никого незаставляет стричься, волосы можно носить любой длины, даже школьную формуотменили. Хорошо это или плохо? Для ее сыновей, наверное, нормально, но ведь неу каждого ребенка в семье такой достаток, как у Вороновых, а дети есть дети,они хотят быть не хуже других и страшно комплексуют из-за того, что у них неттаких модных вещей, как у их одноклассников. В форме все были одинаковыми,благосостояние семьи на внешнем виде школьников практически не сказывалось, покрайней мере во время уроков. С другой стороны, одинаковость - это путь кпотере индивидуальности. И неизвестно еще, что хуже. Можно, кстати, на эту темупередачу сделать, не только о школьниках, а вообще о проблемах равенства иразличий. Любопытно получится…