Окно в Париж для двоих - Галина Владимировна Романова

— Оп-па! — широко раскрыл глаза Гарик.

Теперь, когда кровь привычно разбавилась алкоголем, и забурлила, и заиграла в венах, он смог сосредоточиться на том, что говорил его друг.

— Вот тебе и оп-па, но это еще не все, — пообещал Мазурин. — Валентину нашли убитой вчера утром. Убитой пролежала почти двенадцать часов. Убийство очень характерное…

— Как именно?

— Горло перерезали нашей официанточке, — пояснил друг, выловил прямо пальцами сосиску из кипятка, откусил, прихватив еще от хлебной корки. — Помнишь, кто так любил расправляться со своими жертвами в нашем славном регионе?

Помнил ли он? Конечно, помнил.

Был у его личного врага — Хромого — палач. Верестов Илья Сергеевич, он же — Верест, он же — Веретено, он же — Шило. Так вот этот самый Верестов предпочитал всем на свете контрольным выстрелам чесануть ножом по горлу. Так уж, он считал, никогда не срастется. И не срасталось. Никто и ни разу не выжил, а он ни разу не промахнулся.

— Постой! — тут же вспомнил и еще кое-что Гарик. — Но ведь Верестов…

— Именно, дружище! Помнишь еще? Это хорошо! Верестов давно покоится на тюремном кладбище, а кто-то усиленно работает под него, если, конечно…

— Это именно он покоится там? — закончил за Ивана Гарик. — Ох, как все запутано-то!

— Либо это он, либо кто-то нарочно указывает на него, — задумавшись, повторил Иван. — Видишь, как хорошо и слаженно работают у нас с тобой организмы. Думаем почти одинаково… Итак, подведем итоги…

Один из крупнейших клиентов строительной фирмы «Голиаф», будто бы почувствовав, что не все так славно в милом, тихом королевстве, затребовал назад задаток, который заплатил за будущую квартиру. Заранее предвидя, что за неприятности могут грозить, не верни они ему деньги, руководство «Голиафа» принимает решение и находит для него эти деньги. Деньги должен был передать Хромому главный менеджер фирмы. Но отчего-то не передал. А вместо этого пропал. Причем пропал вместе со своей любовницей — Лили Громыхиной.

Очень разумно предположить, что он украл эти деньги и скрылся вместе с ней, но…

Следов его нигде не было обнаружено — раз.

Железнодорожные и авиакассы не зафиксировали пассажиров с такими анкетными данными — два.

Путешествие на автобусе можно смело исключить, поскольку неумно пускаться в бега именно таким способом, имея при себе достаточно солидную сумму.

Личный автомобиль исключался тоже — он до сих пор стоял в гараже, что засвидетельствовала супруга пропавшего без вести с деньгами.

Где они?!

Тут совершенно некстати погибает соседка по квартире Лили Громыхиной — Валентина Пыхина.

И совершенно не ко времени, как бы, Хромой возобновляет свои претензионные попытки получить-таки назад свои деньги. Нет бы, казалось, принял во внимание, проникся, а он топает ногами, угрожает даже и требует, требует, требует…

— Что решили?

Гарик тоже закурил, водка кончилась в чекушке. Бежать за другой Иван не позволит, однозначно. Да и покупать ее как бы не на что. Вот и решил добавить хмеля, неумело пыхая в потолок густыми клубами дыма.

— А что с ним решишь?! Он же чист вроде. Попробуй его зацепить, мразь такую! — Мазурин выругался, ткнул окурок в чайное блюдце и вздохнул с присвистом. — Я бы, может быть, и решил, что за всем этим делом стоит он и только он, если бы не одно «но».

— Которое? — От курева во рту сделалось погано, в голове не лучше, и Гарик последовал примеру друга, затушив недокуренную сигарету.

— Перед самой почти гибелью Валентина Пыхина встречалась кое с кем. Долго общалась на глазах у десятка свидетелей. Рынок же, будний день, покупателей немного, вот их и приметили, сам понимаешь. Пообщалась-пообщалась, а потом — бац, и погибла. Причем таким вот варварским способом погибла, чем внесла в наши тесные ряды сумятицу и беспокойство.

— И с кем она встречалась?

— С девушкой, представь себе! — воскликнул с фальшивой радостью Иван и будто бы нехотя выловил пальцами еще одну сосиску, откусил. — Девушку эту узнал продавец автозапчастей. Почему узнал, спросишь ты? Да потому что работает она на оптовой базе, занимающейся сбытом этих самых автозапчастей. То ли в бухгалтерии, то ли в секретариате, но он ее там часто видел, когда оформлял накладные.

— Кто такая? — Гарик почесал в затылке.

И тут же запоздало подумал, что грива отросла до неприличия. Еще немного, и будет по лопаткам стелиться. Подстричься бы не мешало, но снова встает денежный вопрос.

— Девушку зовут Дарья, — пожалуй, с каким-то непонятным сожалением проговорил Иван. — Дарья Коновалова.

— И что тебе это дает?

— А ничего, кроме, пожалуй, одного. Она сестра Коновалова Алексея.

— А это у нас кто?

— А это у нас: друг, соратник, главный менеджер и любовник хозяйки строительной фирмы «Голиаф», — с непонятным, не определенным еще Гариком чувством вымолвил Мазурин. — И что скажешь?

С сожалением проводив взглядом последнюю сосиску, исчезнувшую во рту у друга, Гарик пожал плечами.

— Ничего не скажу, знаешь. Ну, встретились, и что? Поговорили. Вполне резонно предположить, что сестра разыскивает своего брата, вот и отрабатывает его знакомства.

— Ишь ты, какой сообразительный, — со злым ехидством парировал Мазурин. — А то без тебя так не подумали! Но это еще не все!

Иван, дожевав, выбрался из-за стола. Закурил и принялся расхаживать по кухне, роняя пепел на чисто вымытый его же Маринкой пол.

— Сегодня с утра к нам в отделение пожаловал один гражданин. Муратов Константин Станиславович. Пожаловал с заявлением на гражданку Коновалову.

— Да?! И что пишет?!

Воспользовавшись тем, что Иван на время потерял интерес к еде, Гарик накинулся на котлеты, проглатывая их одну за другой без хлеба и почти не пережевывая.

— Пишет, что достала его гражданка Коновалова. Сначала вроде бы братец ее доставал. Потом она. Что, типа, аферисты они, аферисты и стяжатели. Что хотели бедного малого шантажом взять. И что вроде та еще семейка. Так-то, Прокопий, друг, а ты, говоришь, похмелимся. Когда тут похмеляться, если ум за разум заходит!

— Вызывали? — поинтересовался дежурно Гарик с набитым котлетами ртом.

— А то! — Мазурин с сожалением глянул на засыпанный пеплом пол и принялся затирать его носками. — Плачет и все отрицает.

— Так уж и все?

— Ну, про стяжательство и про шантаж. Говорит, что да, была у Муратова, но с совершенно другой целью. — Он снова выругался и с не меньшим сожалением оглядел теперь угвазданные пеплом свои носки. — Мол, подозревала этого самого Муратова Константина Станиславовича в исчезновении Лили Громыхиной, якобы вывезенной им до того, как за ней приехал ее брат. Что, мол, не все в исчезновении брата указывает на то, что он украл эти деньги.