Град Камен. Путешествие в Китеж - Николай Морохин

– Наблюдения на территории Кировской области ведутся с 1795 года, – рассказывал мне Борис Исаевич, к которому я обратился с вопросами по геологии. Благо мы несколько лет проработали на одной кафедре в педуниверситете. – И за это время есть информация об одиннадцати землетрясениях. Сила их была до пяти баллов: в домах такие толчки чувствуются, хлопают двери, лопаются стекла в окнах, качаются люстры, останавливаются часы. Люди это ощущают, но не все понимают, что происходит: о землетрясениях на Русской равнине думать не принято. Зафиксированы они также в Татарстане и Марий Эл. Фактов, подтверждающих, что такое было и на территории Нижегородской области, мне найти пока не удалось. Но строение земли убеждает в том, что это возможно. Что же касается землетрясений катастрофических, то, по данным известного казанского историка и археолога Альфреда Халикова, в 493 году до н. э. произошло в Поволжье и такое событие. Эпицентр был недалеко от места впадения Вятки в Каму – это стык Кировской области, Татарстана и Удмуртии. Тогдашних жителей этого края археологи относят к людям ананьинской культуры эпохи раннего железа, это предки коми и удмуртов. Они в панике бежали с Вятки и сохранили воспоминание о землетрясении в мифологии. Затем почти 700 лет весь бассейн реки был безлюден, находился в запустении. Археологические следы этой эпохи не обнаруживаются! Потомки ананьинцев вернулись туда лишь во II–III веках новой эры.

Кандидат геолого-минералогических наук Валерий Никишин сопоставил с геологическими данными о разломах другие материалы – карты аэромагнитной съемки. Во время такой съемки напряженность магнитного поля Земли, его отклонения от фона замеряется с летящего самолета в миллиэрстедах. Сгущение линий на таких картах указывает на места повышенной трещиноватости пород – это и есть полосы большого разлома. На восток и юго-восток от Светлояра отходят глубинные трещины, и он сам оказывается в точке их пересечения. Кстати, на одном из ответвлений в паре десятков километров отсюда расположено и другое озеро, которое называют «вторым Светлояром», – у деревни Озерское…

Никишин предположил, что именно тектонические процессы – в этом случае опускание земной поверхности – во взаимодействии с размывом пород на большой глубине и вызвали образование озера Светлояр. Произойти это могло с точки зрения геологии совсем недавно – несколько тысяч или сотен лет назад, причем провалиться поверхность могла быстро, на глазах у людей. И это потрясшее их геологическое событие положило начало легенде о затонувшем городе.

Если так, может быть, на дне озера есть его следы или хотя остатки каких-то построек?

Приличная глубина долгое время не подпускала к себе исследователей: не то еще было снаряжение, чтобы нырнуть на десятки метров. Но в начале 1960-х годов группа аквалангистов из Москвы во главе с инструктором по подводному спорту Судакевичем отправилась к Светлояру…

Об этой экспедиции вспоминали многие жители Владимирского в дни моей первой экспедиции. Они рассказывали: «водолаз», спустившись на дно Светлояра, увидел там что-то очень страшное и потерял дар речи. Слава богу, что его успели поднять на поверхность, то бы умер. А говорить, что там такое, на дне, он не решился.

Правда ли это?

Почитаем, что писал об этом сам Судакевич:

«На дне озера в прибрежной полосе оказалось большое количество поваленных деревьев, а в одном месте мы обнаружили остатки купальни, построенной еще в середине XIX века, часть которой в конце дня с помощью автомашины и троса мы вытащили на берег. В этот день больше ничего заслуживающего внимания обнаружено не было.

Как выяснилось, столбы этой купальни были выполнены в виде человеческих фигур, наводивших ужас на местных жителей и приезжих ныряльщиков.

В последующие дни, при исследовании более глубокой части озера с направлением движения шлюпки через центральную часть его, на глубинах 20–28 метров изредка попадались нам почти полностью погребенные в иле (толщина его достигала местами двух метров) стволы деревьев с частично сохранившимися ветвями, но остатков каких-либо сооружений больше не было обнаружено».

Можно сказать, что именно аквалангисты стали одним из ударных отрядов масштабной экспедиции, которую в 1969–1970 годах снарядила на поиски града Китежа «Литературная газета».

Без материалов этой экспедиции, пытаясь разобраться в истории озера, просто не обойтись – и их тоже потребовалось копировать.

Возглавил экспедицию и, собственно, ее инициировал, снарядил Марк Баринов.

Сын крупного бакинского хозяйственного руководителя, репрессированного в конце 30-х, Марк Баринов участвовал в войне, а после, уже немолодым человеком, окончил Литинститут. Он так и не стал писателем, но вел литературный кружок для старшеклассников при Центральном доме работников искусств в Москве, печатал статьи в журналах. Баринов, вероятно, был в душе авантюристом и мечтал о необыкновенных открытиях. В последние годы жизни он возглавлял экспедиции добровольцев на помощь музею в Пушкинских Горах и сам стал директором московского Музея Пушкина, но не успел поработать в этой должности долго. Согласно завещанию, его похоронили на сельском кладбище в Пушкинских Горах как доброго друга музея. А экспедиция на поиски града Китежа стала, судя по всему, главным событием его жизни. Экспедиция, которая его так и не нашла.

Сохранились вспоминания об этих поисках одного из аквалангистов исследовательской группы Арсена Гогешвили. И без них не обойтись: речь идет не только о находках, о выводах, но и о самом духе поиска, который царил в экспедиции. Казалось, вот еще немного – и все увидят следы града Китежа.

«На дворе был сентябрь, и с каждым днем становилось все холоднее. На поверхности вода имела температуру 13 °C, на глубине 25 м держалась постоянная температура 6 °C. В нашем распоряжении были костюмы “Садко-2”, под которые одевалось теплое белье. Все же кисти рук и ноги порядочно мерзли. Погружения проводились двумя пловцами с берега. Их все время сопровождал наш катамаран со страхующим и двумя обеспечивающими. Для связи использовались сигнальные концы. Ориентация под водой велась с помощью компаса КИ-13, укрепленного на акваплане простейшей конструкции.

Проверив последний раз аппараты, мы с Генрихом Назаровым уходим в воду. Цель – пройти озеро по длинному диаметру, по линии С – Ю. Дно у самого берега песчаное, затем начинается ил. Растительность довольно разнообразная и пышная. Встречаются рдест, роголистник, пузырчатка, кувшинки, на прогалах между растительностью и на кустах водорослей – повсюду сидят раки. Рыбы мало, редкие стайки окуней, мелкой плотвы. Из-под протянутой руки вылетает щуренок и через 2 м неподвижно повисает зеленой черточкой. Дно полого понижается, на глубине 4,5–5,0 м растительность исчезает, только кольца опустившейся ряски колышутся, будто змеиная кожа. Ил очень тонкой консистенции, рука в перчатке не чувствует, как погружается в него. Проглядывается вертикально стоящий предмет. Подплываю ближе, оказывается – торчащий из ила приблизительно на 1 м 20 см остаток дерева диаметром в основании 10–12 см. Продвигаюсь дальше, но в сознании всплывает коническая форма торчащего дерева, черный, обугленный вид и утолщения на месте бывших сучьев, а главное – необычно строгая вертикальность. Когда мы всплыли и наверху своим товарищам рассказали о находке, нам в довольно энергичных выражениях дали понять, что в другой раз не следует пропускать таких находок.