Золото Бешеного - Виктор Доценко

Георгию не очень-то импонировал этот бывший сотрудник КГБ, и прежде всего из-за алчности: за десяток-другой баксов готов и отца родного заложить. Хотя если подойти трезво, то в данной ситуации это не так уж и плохо. Георгий набрал номер.

— Приветствую, дорогой! Какими ветрами? — Федоров был приветлив и любезен.

— Западными, любезный, западными! Нужно срочно повидаться, желательно на вольной территории. — Последнее означало, что встреча очень важная.

— Через пятнадцать минут возле Усачевского рынка. Устроит?

— Вполне! — Георгий прибавил газу. Вскоре он уже подкатил к двум черным «Волгам» на обочине, посигналил, и из первой машины вышел Федоров с телохранителями, которые, заглянув в салон Георгия, убедились, что он один. Только после этого Федоров подсел к нему на переднее сиденье.

— Не доверяете, Игорь Константинович? — поморщился Георгий.

— Доверяю! — усмехнулся Федоров. — Это они не доверяют, работа такая. Есть проблемы?

— Помните, мы как-то разговаривали об одном человеке? — начал Георгий, и Федоров сразу же понял, о ком идет речь.

— А, вы о Волошине? Конечно! Но вам эта работа показалась тогда несколько дороговатой, — невозмутимо заметил Федоров.

— Все течет, все меняется. — Георгий выдавил из себя улыбку.

— Это вы точно подметили, — усмехнулся Федоров. — Он вам живым и здоровым нужен, конечно?

— Разумеется!

— В таком случае… — Федоров сделал паузу.

Сейчас он должен был принять очень ответственное решение, и ошибка могла иметь для него самые печальные последствия. За спиной Георгия стояли какие-то серьезные и темные силы, но все попытки Федорова выяснить, какие именно, ни к чему не привели. Более того, при очередном таком выяснении погиб его весьма опытный оперативник, и Федоров решил оставить свои изыскания, решив, что это небезопасно и для него самого. Конечно, и за спиной Григория Марковича стояли серьезные силы, но Федоров знал, как бороться с ними. Из двух зол выбирают меньшее, и после недолгих раздумий Федоров попытался избежать опасного сотрудничества.

— Сейчас эта работа обойдется вам в сто пятьдесят тысяч долларов!

— Раньше он запрашивал двадцать пять. Он предполагал, что столь крупная сумма отпугнет клиента, однако просчитался.

— Что ж, — усмехнулся Георгий, — вы получите требуемую сумму сразу же, как только Волошин окажется у меня. А это аванс: пятьдесят тысяч.

— Он открыл «бардачок» и вынул оттуда пять пачек. — Только очень прошу, не пытайтесь водить нас за нос! — добавил он.

В голосе Георгия не было ни тени угрозы, но Федорову вдруг захотелось, чтобы все это стало сном, чтобы, проснувшись, он никогда больше не увидел перед собой этого парня, в красоте которого проскальзывало что-то дьявольское.

Проснувшись, Рассказов почувствовал себя бодрым, как никогда, несмотря на то, что вчера выдался очень трудный день: масса не слишком приятных, но нужных встреч, улаживание конфликтов с партнерами, вынужденное сворачивание одного выгодного дела из-за слежки ФБР. Вернувшись в особняк, он мечтал только об одном… суметь бы добраться до постели, но…

Стоило ему войти в спальню и увидеть свою Любаву, в полупрозрачном пеньюаре, с уже довольно внушительным животиком, как он забыл обо всем.

— Здравствуй, милый! Как я соскучилась без тебя, — сказала она по-русски почти без акцента.

Куда делись его усталость, раздражение, недовольство? Он прижался лицом к ее животику и стал что-то нашептывать своему будущему сыну.

Ее тонкие нежные пальчики гладили его седые волосы, а губы шептали:

— Милый, родненький мой! Как же я счастлива! Боже мой!

Немного погодя Любава начала его раздевать, но Рассказов вдруг прошептал:

— А это не опасно для ребенка? — Глупый! — улыбнулась девушка. — Опасно только придавить его твоим большим телом. Пойдем, я отведу тебя в душ. — Раздев Рассказова догола, она взяла его за руку и, словно ребенка, повела за собой.

Странная эта была пара: по сравнению с ней он действительно казался огромным. Хрупкая, стройная, несмотря на беременность, Любава примерно на полметра была ниже его, а по возрасту годилась во внучки. Постороннему человеку трудно было понять, что их связывало. Конечно, Рассказова привлекала ее молодость, и ктото мог бы сказать о нем: «Седина в бороду — бес в ребро», а о Любаве и того проще: «Еще бы ей не радоваться! Живет как королева, любое ее желание исполняется, подарки и украшения получает. Кто бы отказался?»

Однако это было бы ошибкой. Да, разница в возрасте огромная. Да, девочку, не появись Рассказов, не ожидало бы ничего хорошего: либо нищета, либо проституция! Но случилось чудо: они нашли друг друга! Сначала ни тот, ни другой не поняли этого: каждый находил в своем партнере только то, что искал. Любава Уонг хотела избавиться от нищеты, да и сестру не хотелось терять, а Рассказову просто нравилась молоденькая «курочка», с которой он мог расслабиться и забыть на время о проблемах и будничной суете.

Но шло время, и постепенно эти совершенно разные люди почувствовали друг к другу нечто особенное. И основную роль в этом сыграла Любава.

Ее нежность, такт, терпимость, искренняя заботливость постепенно приносили плоды, и Хозяин день ото дня менялся, становился добрее, внимательнее и вскоре превратился в «милого, родного, любимого». Девушка почувствовала в нем не просто покровителя, а отца и старшего брата, и с каждым днем эти ощущения незаметно превращались в серьезное, большое и светлое чувство — ЛЮБОВЬ.

Стоило Рассказову взглянуть на свою Любаву даже после короткой разлуки, как мир вокруг преображался, расцвечивался разными красками. Ему хотелось петь, танцевать, осыпать ее подарками, да просто хотелось жить!

Она буквально втащила Рассказова в душевую, сбросив по пути очаровательный пеньюар. Увеличившийся животик ничуть не обезображивал ее фигуру, напротив, Любава еще сильнее возбуждала Рассказова, становилась еще желаннее. Он опустился перед ней на колени, вновь прижался к ее животу и замер, прислушиваясь к беспокойному плоду, который уже давал о себе знать, толкаясь и пинаясь, словно желая поскорее появиться на свет. Нет, перед ним теперь не глупенькая девочка, а вполне зрелая женщина, готовая стать любящей матерью. Растаяв от его ласки и нежности, она обхватила его голову и гладила, пока не почувствовала, как нечто твердое и горячее уперлось ей в голень. Любава томно вздрогнула, по всему ее телу пробежали мурашки.

— Встань, милый! — прошептала она. Рассказов поднялся с колен, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Боже, неужели так бывает? — выдохнул он. — Как ты прекрасна! Я хочу тебя!

— Да, милый, да! — тяжело дыша, прошептала девушка, дотрагиваясь до его плоти, затем повернулась спиной, наклонилась и направила его жезл в свои влажные недра. Рассказов ласкал ее налившуюся грудь, постепенно входя в нее все глубже и глубже, пока не почувствовал, как она затрепетала в нетерпении.