Убийство в кукольном доме. Как расследование необъяснимых смертей стало наукой криминалистикой - Брюс Голдфарб

В исследовании сравнивались два города, в которых в то время работали судмедэксперты (Бостон и Нью-Йорк), с тремя городами, где действовали коронеры (Чикаго, Сан-Франциско и Новый Орлеан). Доклад беспощадно критиковал коронерскую систему. Помимо уже привычных обвинений в должностных злоупотреблениях коронеров исследование показало, что судмедэксперты были надежнее и обходились дешевле. Доклад называл коронерскую систему «безнадежно устаревшим институтом, который последовательно продемонстрировал свою неспособность выполнять функции, обычно от него требующиеся», и заключал, что он должен быть отменен.

Авторы исследования рекомендовали передать медицинские функции коронеров судмедэкспертам, а немедицинские — служащим судебных и правоохранительных органов. Отмечалось, что медицинские факультеты не в состоянии адекватно учить студентов в области судебной медицины. Только несколько докторов были готовы профессионально заниматься судебной экспертизой: «Не существует ни одного курса в высшем учебном заведении, где бы студентов систематически обучали выполнять обязанности, которые придется исполнять в результате преступления или несчастного случая. Необходимо сформировать спрос на качественно подготовленных специалистов, дать выпускникам медицинских школ возможность выбрать карьеру судмедэксперта и создать учреждения, где они смогут получить доскональную подготовку, которая отвечает такой карьере».

Однажды во время долгих, унылых часов, проведенных в «Филипс-Хаус», взгляд Маграта омрачился.

— Вы знаете, что меня скоро не станет, и когда я умру, все это умрет вместе со мной, — сказал он Ли, имея в виду бумаги, в которых он описал дело своей жизни. — Я полагаю, что, как только меня не станет, все мои записи, слайды, книги и прочее отправится на свалку[149].

Ли взглянула на Маграта.

— Что бы вы хотели, чтобы сделали с вашими материалами? — спросила она.

— Если бы я мог, я бы использовал их для основания кафедры судебной медицины, — ответил он. — Вы знаете, такой нет нигде в Соединенных Штатах. Настоящего научного отдела, занятого обучением, исследованиями, подготовкой…

— Подождите, я возьму бумагу, и мы набросаем примерный план, — сказала Ли.

— Для начала я бы завел новую современную исследовательскую лабораторию, — размышлял Маграт, — затем библиотеку, сначала с моими книгами и записями, а еще с полным комплектом слайдов и фильмов, необходимых для обучения. Нам понадобится коллектив компетентных преподавателей, которые могли бы объяснять медицинскую сторону закона докторам, юристам, дантистам, страховщикам, коронерам, судмедэкспертам, похоронных дел мастерам и полиции.

Ли заполняла заметками страницу за страницей.

Договорив, Маграт задумчиво дымил трубкой.

— Это всего лишь мечта, — сказал он. — Я размышлял об этом годами, но реализовать это невозможно.

В «Филипс-Хаус» Маграт произнес то, что изменило жизнь Ли. Он сделал безобидное случайное замечание, пустячное наблюдение, которое отозвалось в душе Фрэнсис неожиданным и непредсказуемым образом.

«Я всегда полагал, что органы человека — самое прекрасное, что есть в мире, и их изображениями можно замечательно украсить медицинский факультет или клуб», — сказал Маграт.

Красота человеческих органов? «Идея немедленно вызвала у меня симпатию», — позже написала Ли.

Ее мысли закружились, словно в голове щелкнул выключатель. Случайные слова Маграта стали семенем, идеей, которая пустила корни и зажила собственной жизнью. Ли захотелось доказать, что он был прав: органы человеческого тела воистину красивы. Может, стоит изготовить пару панелей с изображениями «сочетания костей, желез и органов», чтобы повесить их над камином или у входа. А может быть, сделать что-то… иное.

По мере того как идеи оформлялись в ее сознании, она сказала Маграту: «Я хочу посмотреть на это сама. Скоро, когда мы выберемся отсюда, я хочу, чтобы вы показали мне красоту человеческих органов».

Накинув хирургический халат, Ли стояла рядом с Магратом возле прозекторского стола в бостонском морге[150]. Прозекторская была такой же чистой и блестящей, как больничная операционная. Справа уходили вверх сиденья амфитеатра, где обычно располагались студенты Медицинской школы. В тот день места пустовали. Слева был ряд окон и шкафчики с инструментами. В самом конце комнаты находились двойные двери лифта, спускавшегося в холодильное помещение морга.

В центре комнаты, под ярким верхним светом, на столе из нержавеющей стали лежало тело мужчины, найденного мертвым в постели. Он застыл в неловкой позе, его окоченевшие руки были подняты, словно у манекена из магазина одежды. Вонь, напоминавшая запах гниющей рыбы и навоза, резала глаза. Ли держала у лица надушенный платок.

Маграт указал на красноватые крапины на тыльной стороне руки мужчины и, как на лекции, объяснил Ли, что это были трупные пятна. Кожа меняла цвет из-за того, что кровь больше не циркулировала под давлением. Когда сердце прекращало биться, под воздействием силы тяжести кровь скапливалась в межклеточном пространстве прилегающих участков кожи. Трупные пятна появлялись на тех участках тела, которые были ниже всего, за исключением мест, где капиллярное русло сжимали, например, там, где тело соприкасалось с землей.

Маграт закатал рукав рубашки покойного, чтобы показать бледный участок посреди покраснения на локте: «Видите, где кожа находилась под некоторым давлением, на выступающих точках бедер и лопаток, куда приходился вес тела. Вы можете увидеть, как были согнуты руки и ноги, вмятину от ремня на поясе. Можно понять, где что-то прижималось к телу. Много раз я наблюдал очертания оружия».

«Трупные пятна становятся заметны примерно спустя два часа после смерти, — рассказывал Маграт. — Пятна увеличиваются со временем и становятся наиболее интенсивными в промежуток от восьми до двенадцати часов после смерти. В первые шесть часов они могут перераспределиться — например, сместиться с передней стороны тела на заднюю, если перевернуть покойного. В первые 12 часов трупные пятна могут бледнеть, если надавить на них. Через 12 часов они становятся постоянными. Они уже не побледнеют и не изменят свое место. Интенсивность трупных пятен со временем постепенно уменьшается.

Трупные пятна — это научный факт, такой же достоверный, как то, что солнце завтра встанет на востоке. Это простой вопрос физики. Если человек был найден мертвым на спине, а трупные пятна оказались на передней стороне тела, значит, он умер не в этой позе. Значит, должно быть объяснение. Кто-то либо перенес жертву сюда, либо перевернул тело».