Академия счастья, или Пирожные всегда в цене! - Виктория Миш

Я завелась настолько, что пришлось еще раз принять теплый душ, смыть грустные мысли и усилием воли заставить себя засыпать. Спала я плохо, а утром, даже не накрасившись в самом хмуром настроении пошла пить кофе.

— Ты же не любишь? — раздался удивленный возглас, когда я уже поставила чашку на поднос.

Не оборачиваясь, взяла парочку красивых миникейков и один огромный маффин с вишневым кремом и элегантной мармеладной вишенкой. Впрочем, маловероятно, что это ягода — действительно вишенка, потому что она была ярко сиреневого цвета и слегка приплюснутой формы. Но для себя я ее окрестила вишенкой, так что у ягодки — можно сказать, второе рождение.

— Лика, ты же не любишь кофе, — упорствовал Джун и взял себе стаканчик с соком, — Может, тебя и на сладенькие крейки вдруг потянуло?

— На что? — у меня было такое хмурое утро, что на улыбку Джуну сил не оставалось.

— Ты же взяла, — парень ткнул пальцем в миникейки и притворно удивился, — То есть ты действительно решила выйти замуж в положении?

— Не говори чушь, — вспыхнула я, — Мне просто захотелось.

— Всем беременным хочется, — с завистью вздохнул женский голос в очереди, и я обернулась посмотреть, кто это такой язвительный.

Девушка не была мне знакома, но выражение ее лица мне активно не понравилось. Она что, действительно верит в то, что говорит? Я повернулась обратно к Джуну. Брюнет с равнодушным видом рассматривал фрукты и лениво перебирал вилкой виноградины. Или не виноградины, совсем запутаешься с этими иноземными фруктами.

— Мне просто хочется сладкого, потому что жизнь — боль, — вздохнула я, — И кофе я решила выпить чисто для того, чтобы проснуться. И незачем выдумывать на пустом месте то, чего нет.

— Но Гюрон сказал, что ты в положении, — Джун смотрел прямо перед собой, гипнотизируя виноград, и не было понятно, как он относится к этой новости.

Лично я опешила. То есть ему мало того, что все в курсе наших взаимоотношений, так еще и наговаривает на меня?!

— Это не так! — горячо сказала я, и случайно поднос покачнулся, — Блин, кофе разлился…

— Тебе налить другой? — участливо, как у больной, спросил Джун.

Я посмотрела в эти честные карие глаза, но не увидела издевки. Вот же наглец! На сто процентов уверена, что притворяется. А ведь не подловишь…

— Нет, уж, спасибо! В следующий раз!

Я налила себе воды и села за свободный столик. Ларри в столовой не было. Как и Вия, кстати. Отмахнув ненужные подозрения — все-таки ребята не настолько дружны, чтобы куда-то отправляться вместе, я легонько позавтракала.

Лекция профессора Ллойда пролетела незаметно. Нам выдавалось много теории, я записывала буквально каждое слово. Джун сидел — ниже травы, тише воды, и его поведение, после наводящих вопросов в столовой, казалось подозрительным. Меня никто не трогал и ни о чем не спрашивал, так что я даже смогла расслабиться и спокойно послушать лекцию. Такая редкость!

На второй лекции у нас стояла физкультура и я, переодевшись в костюм лавандового цвета, даже умудрилась примчаться к нужному времени.

Джун продолжал меня изводить. Это становилось невыносимо. Когда тебе помогают так, будто делают великое одолжение — хочется оттолкнуть и сделать всё самой. Вот только в парных упражнениях это, в принципе, невозможно, и мой напарник прекрасно это знал! Поэтому-то он и строил такой обреченный вид и переспрашивал по несколько раз за одно приседание, не болит ли у меня чего. А еще периодически останавливал Рональда и с самым невинным видом интересовался, не вредит ли такое приседание будущему ребенку? А мне, если я стану мамой?

То ли физкультурник решил не вмешиваться, то ли до него просто не доходили прозрачные намеки напарника, но, почесывая затылок, преподаватель с запинкой говорил, что обычно, как он слышал, физические нагрузки укрепляют женский организм. Но никогда об этом не задумывался, ведь у него такое никто и не спрашивал. Да.

Я терпела до последнего, мысленно костеря хитреца на все лады. Но Джун не терялся под моим пристальным взглядом и продолжал разглагольствовать на тему безопасности. И все бы ничего, но блондины откровенно посмеивались над нами, а Вий упорно смотрел в сторону.

Чем дольше муссируешь странную тему, тем менее странной она начинается казаться. И теперь я больше всего хотела, чтобы народ перестал об этом думать.

— Да хватит уже! — не выдержала я.

Рональд отошел к откровенно ржащей паре блондинов, и сделал им замечание. Нет, не о манерах напомнил, а о правильном сжатии рук.

— Либо ты извиняешься, либо мы с тобой не пара!

— Но мы итак не пара, — притворно изумился Джун, — Ты же другому отдана…

— И не буду век ему верна, — закончила я мысль, но судя по гулкой тишине, враз повисшей над спортплощадкой, они не читали Пушкина, — То есть я про другое: верна ему не буду, потому что с ним не буду… Запутал совсем! Да и мы с тобой…

— Урок окончен, — громко перебил меня физкультурник, — всем пора расходиться. А ну живее, поторапливайся, — он подтолкнул меня в спину, — А то на обед не успеете…

Джун насмешливо улыбнулся и бодрой рысцой бросился к аллее. Ну да, знает, собака, чье мясо съела… Хмуро проводила его взглядом и повернулась к племяннику:

— Я требую объяснений.

Блондину ничего не оставалось, как вздохнуть и подойти ближе.

— С каких это пор в Академии бродят слухи? И почему ты… не вступился за меня?! Вий рассерженно дернул край куртки и, не глядя на меня, сказал:

— Это не слухи. Все слышали…

— ЧТО?!

Я не могла поверить своим ушам. Если Винсент говорит у меня за спиной такое, значит, он вообще потерял совесть… и упал в моих глазах ниже плинтуса… Значит, он хочет очернить меня окончательно в глазах однокурсников, друзей и преподавателей. Ну ладно бы мы встречались… Хотя одно это уже неправильно. Но беременность… Я никогда не считала себя ханжой, но обидно про себя такое слышать вот ну очень… Прямо до чертиков обидно. А этот остолоп стоит и даже не понимает, что нужно было вмешаться, опровергнуть, сказать, что это все не так и неправда…

— Он сказал, что ты в положении… Другим преподавателям…в деканате. Ирма подслушала, я тоже стоял неподалеку- мне нужно было восстановить ученическую тетрадь… Я на нее случайно пролил воду, когда лежал в лечебной комнате. И я с утра зашел, чтобы, значит, ее восстановить…

Площадка опустела, даже преподаватель ушел, прихватив свой любимый мяч. И Вий мялся, как школьник, который не учил урок, а теперь мнется, потому что надо отвечать.

— Винсент сказал… — прошептала я, — И ты поверил?

— Ирма сказала, что этого и следовало ожидать…

— Ну ты и сплетник, — не удержалась я и толкнула племянника в плечо. — А как же честь твоей тети? Ее репутация? Для тебя это — пустой звук?