Искусство думать. Латеральное мышление как способ решения сложных задач - Эдвард де Боно

В такой ситуации неизбежно должна процветать причудливость ради причудливости. Гротеск и эксцентричность – самые элементарные и доступные формы новизны. Однако подлинно новая идея никогда не выглядит причудливой, поскольку ей присущи независимость и завершенность. Причудливые идеи не представляют собой ничего нового, они являются просто искажением старых. Намеренное искажение старой идеи – это прием, который позволяет получить новую идею и который мы описали выше, но это всего-навсего прием, а не само достижение. Первые автомобили позаимствовали конструкцию кузова у кареты, слегка видоизменив ее, и радикально новая конструкция не появилась и по сей день. Искажения такого рода вполне оправданны, ибо есть надежда, что со временем они приведут к новой идее, но совсем другое дело, когда на роль новых идей претендуют сами искажения.

Камешек, брошенный в один из цилиндров прекрасно работающего автомобильного двигателя, породит загадочные и чрезвычайно оригинальные звуки, но отнестись к этим звукам можно очень по-разному. Кто-то будет стоять рядом, восхищаясь этими замечательными звуками разрушения, а кто-то использует их как стимул, помогающий создать новые идеи. Это могут быть идеи, связанные с изменением конструкции двигателя (к примеру, двигатель без цилиндров) либо с самим новым звуком и т. п. И не вина художника, что в мире искусства первый тип склада ума нередко по ошибке принимают за второй. Подлинно творческое мышление может быть особой разновидностью латерального мышления, требующей высокой одаренности, но эту разновидность следует отличать от поддельного творческого мышления.

В определенном смысле наука является высшей формой искусства, поскольку красота новой идеи здесь перестает быть вопросом вкуса или моды. И хотя науке явно недостает эмоциональной насыщенности и всеобщей притягательности, зато ей присуща внутренняя строгость. Различие между требованиями искусства и науки особенно наглядно представлено в творчестве Леонардо да Винчи. С тем, что искусство Леонардо прекрасно, вряд ли кто-то станет спорить. Однако и его научные идеи подчас демонстрировали только красоту художественного характера. В своих набросках летательного аппарата Леонардо больше внимания уделил оформлению приспособлений, которые помогают воздухоплавателям сойти на землю, чем собственно летательной способности аппарата. Великого художника больше занимала завершенность того, что могли оценить другие, нежели реализуемость того, что мог понять только посвященный.

В том, что касается латерального мышления, ученые в большинстве своем могли бы многому научиться у художников, однако любой художник чувствовал бы себя крайне неловко, если бы ему пришлось пройти по латеральному пути до самого конца. Те, кто считает образ жизни художника в его карикатурном виде наиболее полным отражением латерального стиля мышления, совершенно неверно представляют себе природу этого процесса. Латеральное мышление стремится избежать господства строгих и общепринятых взглядов на вещи, однако цель его – не беспорядок, а новая, более простая упорядоченность. Беспорядок лишь способ сделать шаг в сторону, но не конечная цель. Однако в латеральном мышлении не было бы особого смысла, если бы оно всего-навсего предлагало новый порядок взамен прежнего. Латеральное мышление занимается поиском новых, более простых и более действенных идей, но более всего его интересует само течение идей, в котором на смену одной приходит другая, более удачная, с тем чтобы уступить место еще более совершенной, и т. д.

Даже если в настоящий момент нас вполне устраивает какой-то конкретный взгляд на ситуацию, стоит доставить себе удовольствие периодическим поиском других ракурсов. У латерального мышления много общего с юмором. Юмор рождается там, где наиболее вероятный взгляд на ситуацию вдруг опрокидывается осознанием того, что на нее можно взглянуть иначе. При этом прежний ракурс сохраняет свою высокую вероятность – не происходит того внезапного переключения, которым сопровождается миг озарения и благодаря которому новый взгляд на ситуацию сразу становится высоковероятностным. Юмор побуждает разум колебаться между очевидным прежним ракурсом и неожиданным, но убедительным новым. Такие колебания – отличительная черта юмористического латерального мышления.

Юморист, ведя беседу или находясь на сцене, выглядит все более и более остроумным по мере того, как увлекает аудиторию за собой. Аудитория, в свою очередь, все легче и легче выявляет альтернативные взгляды на вещи и с большей готовностью принимает те, которые предлагает ей юморист.

Всякий, кто обладает достаточно развитым чувством юмора, гораздо лучше способен понять природу латерального мышления, нежели тот, кого природа не одарила этим чувством.

Цель латерального мышления – выработка новых идей. Но заинтересован ли кто-либо по-настоящему в новых идеях, кроме тех, у кого они уже есть? Убежденность в том, что те, кто должен применять новые идеи, с нетерпением их ждут, – не более чем миф. И нет никаких причин для того, чтобы ситуация была иной, поскольку заполучить новую идею довольно легко, а вот претворить ее в жизнь гораздо сложнее. Как правило, энтузиазм порождает желание располагать новыми идеями, но не эти идеи как таковые. Общепринятое отношение к новым идеям напоминает историю о человеке, который славил Господа за то, что солнце зашло за тучи и ему теперь не нужно выходить на улицу и наслаждаться им.

Новые идеи сами по себе никого не интересуют – людям нужны действенные, полезные новые идеи. Полезность же новой идеи зависит не столько от нее самой, сколько от способностей того, кто судит о ней. Когда успех или провал идеи становится значимым с точки зрения денег или славы, люди склонны больше опираться на здравый смысл. К сожалению, в основе здравого смысла лежит прежде всего прошлый опыт, а новые идеи по определению не всегда могут быть оценены исходя из прошлого опыта. Инертность мышления мешает нам отбросить прошлое, прямолинейность склоняет продлить прошлое в будущее; оба качества могут быть ценными, однако мешают извлечь максимум пользы из новых идей. Страх понапрасну потратить деньги на осуществление новой идеи подчас преодолевается только страхом потерять деньги, если идею подхватит конкурент. Предприниматель всегда предпочитает быть вторым – это не слишком далеко от линии фронта, чтобы успеть извлечь выгоду прежде, чем рынок насытится, но достаточно далеко, чтобы иметь возможность со стороны оценить успешность новой идеи. Это явление наглядно видно на примере фломастеров: одна японская фирма рискнула первой вывести их на рынок, а уже за ней поспешили все остальные.

Нежелание заниматься новой идеей тесно связано с убежденностью в том, что действительно ценная новая идея в конце концов обязательно пробьет себе дорогу. На протяжении нескольких лет никто не проявлял интереса к идее, которая впоследствии легла в основу копировальных машин Xerox, ставших чрезвычайно успешными. Когда Уолтер Хант и Элиас Хоу изобрели швейную машину, мало кто поверил в ее будущее. «Монополия» – самая успешная из современных игр – была категорически отвергнута теми самыми предпринимателями, которые впоследствии нажили на ней состояние. Мы можем легко указать на те ценные идеи, которые в конце концов пробили себе дорогу, – но не на те, которые канули в небытие.