Одна душа на двоих - Анжела Биссел

Она откатилась назад, но он не отступал.

– Ты используешь свою независимость, чтобы изолировать себя, – наступал он. Нико закусил удила, потому что она давила на него, а он предупреждал не делать этого. – Ты стремишься отрезать себя от того, чего ты действительно желаешь.

Она сжала руки в кулаки.

– Ты понятия не имеешь, чего я хочу. Кто бы говорил об изоляции. Сидишь на своем острове в полном одиночестве и купаешься в чувстве вины.

Его лицо потемнело от ярости.

– Ты ничего не знаешь о моей вине.

– Неужели?

У Мариэтты душа разрывалась от боли. Разве таким она представляла себе их последний вечер вместе? Она бессильно опустила плечи, поняв, что безнадежно проиграла. Как они дошли до такого? Что они делают? Мариэтта хотела было ретироваться, но она слишком любит его, чтобы пощадить.

– Я выжила в автокатастрофе, которая убила троих моих друзей, – начала она. – И мне кое-что известно о чувстве вины, Нико. – Она помолчала, тщательно подбирая слова для следующей фразы. – То, что произошло с Джулией, – ужасная трагедия, но ни ты, ни твой тесть в этом не виноваты.

Несмотря на его зловещий вид, Мариэтта заставила себя продолжить:

– Жаль, что вы не общаетесь десять лет. Хотя я не знала Джулию, я уверена, что ей это не понравилось бы, как и то, что ты приговорил себя к пожизненному чувству вины за то, что не спас ее.

Нико так сильно сжал челюсти, что по скулам заходили желваки, но все эмоции отражались в его взгляде.

– Тебе нужно отпустить чувство вины, – мягко сказала она. – И если ты не можешь сделать это ради себя, сделай ради нее.

«И ради меня», – добавила она про себя.

Мариэтта развернулась и выехала из гостиной, чтобы он не увидел навернувшиеся на ее глаза слезы.

На следующее утро они отправились в Тулон на вертолете. Всю дорогу в кабине висело напряженное молчание.

Сердце Мариэтты разрывалось от боли. Она глотала слезы, не давая им пролиться. Даже ночью в одинокой постели в гостевой она сдерживала рыдания, боясь, что если даст волю слезам, то не сумеет остановиться.

Когда Нико нес ее на руках из вертолета в салон самолета, она приникла к нему на несколько секунд дольше, чем нужно, отчаянно пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь: чистый цитрусовый запах, крепкое мужское тело, исходящий от него жар, от которого она плавилась…

Нико опустил ее в мягкое кожаное кресло и выпрямился.

– Лео встретит тебя в Риме.

Мариэтта кивнула. Он еще утром сказал ей, что не летит с ней в Рим. Она взяла его за руку.

– Спасибо, – сказала она. – За… за то, что обеспечил мою безопасность. – Вежливые, но пустые слова. А что еще сказать? Она не может сказать, что любит его, не услышав ответного признания. А все остальное – больное, обидное, правильное или неправильное было сказано накануне.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем наклонился, приподнял пальцем ее подбородок и быстро поцеловал в губы. Глаза Мариэтты затуманились слезами.

– До свидания, Мариэтта, – мягко сказал он и вышел из салона.

Одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Какая горькая ирония. Вчера он обвинил ее в том, что она боится своих желаний, а сегодня, расставшись с ней, забрал с собой ее единственное желание – остаться с ним навсегда.

Двадцать минут спустя мощный лайнер поднялся в воздух, и Мариэтта вздрогнула, когда перед ней на столике появился бокал с янтарной жидкостью. Она подняла глаза и увидела Эвелин.

– Я знаю, что вы любите кофе, но полагаю, что сейчас вам необходим более крепкий напиток. – Стюардесса легонько коснулась ее плеча. – Оставляю вас, дорогая. Вызывайте меня, если вдруг вам что-то понадобится.

Мариэтта пробормотала слова благодарности, понюхала жидкость, зажмурившись от резкого запаха алкоголя. Это был виски, а не ее любимый бренди. Тем не менее она сделала глоток, надеясь, что напиток согреет ее и заполнит образовавшуюся внутри ледяную пустоту.

Ничуть не бывало.

Нико занес тяжелый колун над головой и изо всей силы опустил его в середину балки. Балка треснула, и он разбил ее пополам ударом каблука. Его мышцы горели от тяжелой физической работы. Это доставляло ему удовольствие и отвлекало от мыслей о Мариэтте.

Он приехал на Лавандовый остров месяц спустя. Отправив Мариэтту в Рим, Нико с головой ушел в работу. Он составил себе настолько плотный график встреч и переговоров, посещая партнеров по бизнесу в разных странах, что у него не было и минуты свободной. И тем не менее факт оставался фактом – ему недоставало Мариэтты.

– Нико!

Голос Люка отвлек его от мыслей о Мариэтте. Нико вызвался помочь ему разобрать поврежденное штормом укрытие для катера. Ему нужно было отвлечься. Нико впервые захотелось уйти из дома. Одиночество и покой, которые он так ценил раньше, сейчас его тяготили.

– Перерыв, – объявил Люк, кивая в сторону бистро.

На пороге стояла Жозефина и махала им рукой. Люк ухмыльнулся и бросил Нико полотенце:

– Сейчас умоемся и ударим по пивку.

Полчаса спустя двое мужчин сидели во дворике бистро вместе с Генри, отцом Жозефины. Из кухни доносились аппетитные запахи, на столе стояли запотевшие бутылки лагера.

Люк потягивал пиво, откинувшись на стуле.

– Как поживает Мариэтта?

Рука Нико с бутылкой пива застыла на полпути ко рту. Но он все же сделал глоток, чтобы спасти лицо в надежде, что не подавится.

– Хорошо, – ответил он.

Люк покивал и, переглянувшись с дедом, перевел разговор на футбол, к большому облегчению Нико.

Десять минут спустя Жозефина попросила Люка помочь его отцу разгрузить доставку. Генри и Нико остались одни.

Старик внимательно посмотрел на Нико:

– Похоже, у тебя проблемы, мой друг.

Нико постарался придать лицу равнодушное выражение. Генри слишком проницательный, хотя и мудрый.

– Я в порядке.

Генри медленно кивнул.

– Значит, у Мариэтты все хорошо, ты в порядке, но между вами ведь не все в порядке, так?

Нико сложил руки на груди.

– Наши отношения…

«…закончились и забыты», – билось у него в мозгу. Забыть Мариэтту? Как бы не так. Он постоянно думал о ней. На прошлой неделе он едва удержался от визита в Рим. У него были встречи в Нью-Йорке и Лондоне. Он решил провести уик-энд в своем пентхаусе в Париже. В последнюю минуту он хотел было попросить пилота изменить маршрут, чтобы повидаться с Мариэттой еще раз, провести с ней еще одну ночь и навсегда выбросить ее из головы.

Осознав, что Генри ждет от него конца фразы, он поискал подходящее слово и закончил: