Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная

class="p1">— Ты уверена? Лия, это не теория, которой ты в книжках начиталась…

— В эфирную форму. Живо, — скомандовала ведьма.

— Ты ополоумела?! — Бальтазар распушился и зашипел. — Влезем в это дерьмо и оставим там свой энергетический след. Потом точно не докажешь, что это не ты прокляла, а просто помочь хотела.

— Значит, придётся постараться, чтобы этот идиот не откинулся. Давай, поторопись, пока он ещё дышит.

Минусом эфирной формы фамильяров вполне можно было считать практически полную бестелесность. Какие-то части тела можно было ощутить физически, но сам по себе эфир был похож на желе или жиденький холодец. Если погрузить руку в эфирное тело фамильяра, то ощущалось нечто вязкое и прохладное. У Бальтазара в полной форме оставались материальными только когти и клыки.

Вариантов было немного, и Лия рассудила, что этот самый адекватный. Пришлось тащить тушу на второй этаж. Бальтазар вцепился зубами в ворот инквизиторского кителя, ведьма подхватила ноги, и они двинулись наверх. Кристофер своему спасению способствовать не планировал и булькал чёрной жижей себе на рубашку. Радовало, что не захлёбывается. Даже вдвоём было нелегко. Отчасти виной тому была узкая неудобная лестница. Лия мечтала однажды её перестроить, но на это нужна была приличная сумма денег и пока идея была отложена в долгий ящик. До цели оставалось пара ступеней, когда среди кряхтения и инквизиторских хрипов раздался треск ткани. Лия успела лишь поднять взгляд, как раздался глухой звук удара. В зубах Бальтазара остался кусок чёрной ткани. Кристофер никак не отреагировал на то, что его затылок встретился со ступенькой.

— Расслабься, он ещё дышит, — прорычал фамильяр. — Мне теперь держаться не за что…

— Помогай давай, — прохрипела ведьма. Лестница была довольно крутой и туша инквизитора начала скользить вниз.

— Я не буду это в рот тащить. Он блюёт чем-то непонятным и вонючим.

— Да как вы мне дороги!

Лия враскорячку полезла наверх, подхватила Кристофера подмышки и с помощью неимоверных физических усилий и такой-то матери всё же дотащила тушу инквизитора наверх.

— Ну вот, — она устало села на пол рядом с умирающим, снова переворачивая его на бок. — Самая простая часть позади.

В теории она знала, как снимать проклятия, но практики в этой теме у ведьмы практически не было. В академии было пару занятий, но там они работали с ерундой вроде чесотки или прыщей.

— Проследи, чтобы он не окочурился пока.

Лия с заметным усилием поднялась. Ноги словно налились металлом, спина отваливалась, но терять время было нельзя. Она была весьма оптимистична, дав Кристоферу два часа. Проклятье уверенно расползалось и становилось понятно, что у них нет и половины от этого времени. Ведьма нашла в шкафчике мел и принялась чертить печать, то и дело сверяясь с узором проклятия на ауре мужчины. Было в нём что-то знакомое. Ещё до того, как закончить внешний контур до неё дошло.

— Это же почти тоже самое, что в моём дипломе…

Отличия были, хоть и несущественные, но сейчас это не было так важно, как успеть снять проклятие, и она отбросила эту мысль до лучших времён. Когда печать была закончена, Лия, кряхтя от натуги, перетащила Кристофера в центр.

— Так, смотри, чтобы эта чёрная мерзость не растворила линии, — она метнулась вниз, в лавку, хватая банку с семенами фенхеля и мешочек чёрной соли.

Если верить легендам, то очищающими свойствами фенхеля ведьмы пользовались задолго до становления империи. Тогда был расцвет колдовства, и многие растения активно культивировали именно для использования в ритуалах. Потом пришла эпоха магии. Чародеи вытеснили ведьм и многие ритуалы, а также колдовские свойства растений забылись. Ведьмам пришлось приклонить колени перед императором магом, чтобы не исчезнуть, но всё же какое-то время колдовство было в упадке. К счастью люди сохранили многие растения как приправы к пище. Фенхель, обладающий специфическим, освежающим ароматом особенно хорошо сочетался с рыбой, но чаще найти его можно было в лавке аптекаря. Настои из фенхеля прописывали роженицам для увеличения количества грудного молока.

Лия очертила внешний круг чёрной солью. Во внутренний всыпала семена фенхеля. На печать ушла почти вся банка, а стоил фенхель не дёшево.

— Запишу на твой счёт, — буркнула ведьма, расставляя в ключевых узлах свечи. — Бальтазар, на тебе поглощение свободных эманаций.

— Ты рехнулась?! Ты собираешься провернуть это одна, без поддержки, — кот ошалело уставился на многоуровневую печать. — Ты же до истощения себя доведёшь, если вообще сил хватит.

— Ты хоть представляешь, какая энергетическая жуть тут будет. Стража набежит раньше, чем я выдохнусь и тогда отдыхать мы с тобой будем в лучшем случае на каторге. Прикрывай и не ной.

— Ну что за ведьма мне досталась, — проныл Бальтазар и расширился, заполнив собой почти всю комнату. Фамильяр свернулся вокруг печати, и Лия положила ладони на пол, вливая энергию, начиная ритуал.

— Всё, я больше не могу, — она села на крыльцо. — Пусть приходят и арестовывают. Мне уже всё равно.

— Ну давай, родненькая, — Бальтазар ткнулся в неё мордой. — Ещё немного.

Ритуал прошел на удивление гладко. Затратно с точки зрения энергии и времени, но без каких-либо осложнений. Она уже успела отмыть комнату, коридор, лестницу и крыльцо от следов чёрной пены-блевотины, которую так обильно исторгал инквизитор. Теперь старалась скрыть следы того, что волокла тело в дом. Хотелось взвыть. Всё тело ломило, в области печени неприятно кололо, а в глазах всё плыло.

— Лиечка, пожалуйста, — Бальтазар тыкался ей в лицо влажным носом. — Давай. Уже рассвет скоро.

— Я отмыла дом, дорожку, крыльцо. Отстань уже, — она прикрыла глаза, искренне надеясь, что не заснёт сидя на крыльце, и отчасти желая этого.

— Там на мусорке целая лужа этой дряни вперемешку с кровью.

Оказалось, что Кристофер может блевать не только чёрной пеной, но и кровищей. Пожалуй, это был самый большой сюрприз при снятии проклятия, но останавливаться было уже поздно и, к счастью, инквизитор выжил и отсыпался в её постели, пока Лия отмывала следы ночной активности.

— Что?! — она с трудом разлепила веки.

— Я говорю, ещё мусорку отмыть надо, — кошак увещевал так ласково, будто она была припадочной на грани срыва.

— Да пусть катится к Темнейшему! Я ещё помойку не отмывала, — психанула ведьма и с заметным усилием поднялась на ноги. — Это Оверидж, усатый, тут лужи крови на помойке — норма. Хочешь —