Стерх: Убийство неизбежно: Роман - Николай Басов

– Бред какой-то, – отозвался Стерх.

– Это торговля, начальник, – сказал Виталий-Жемал. – Не для таких, как мы.

Стерх посмотрел на него, резко повернулся на месте и пошел в сторону подиума. Он шагал так уверенно, посасывая «респектабельную» трубочку, что на миг ему показалось, что Жемал не поймет, что происходит. Но тот сообразил и завопил:

– Эй, начальник! Стой… Стой, говорю, а то хуже будет!

Стерх остановился, медленно повернулся и со старательно скрытым беспокойством посмотрел на Жемала. А тот показал в сторону калиточки у выездных, на этот раз, ворот.

– Сматывай отсюда, пока я подмогу не вызвал.

– Ничего не выйдет, приятель, – отозвался Стерх. – У меня есть еще вопросы. Я подшиваю их в папочку под именем «Нюра».

Жемал кивнул головой.

– Хорошая и вежливая девочка. Я бы не хотел, чтобы ты своими ментовскими лапами касался ее.

– Как я слышал, она несколько дней нигде не появлялась.

– Путешествовала, – отозвался Жемал и чуть нахмурился. – Не одна, конечно, но это не наше с тобой дело. Она совершеннолетняя, и может делать с собой все, что захочет.

– Она тут? – мягко спросил Стерх.

– Загорелая, как головешка, на юге загар быстро пристает.

Жемал знал, что делал, он отвечал, только ответ его был никак не связан с вопросом. Это был старый, отменно отрепетированный трюк уголовников, впрочем, и некоторые нынешние политики им пользовались, хотя чаще от глупости, чем со значением.

– Значит, она в доме?

– А где же ей быть?

– Вот и отлично, я хотел бы на нее посмотреть.

– Нет, начальник. Какой бы крутой ты ни был, но если нет санкции, впустить тебя не могу.

– Санкции нет, – Стерх пососал трубку, она погасла, видно, он хуже владел собой, чем ему казалось. – Тогда вытащи ее сюда.

Жемал смерил Стерха с ног до головы прищуренным взглядом. Это был плохой, оценивающий взгляд, но главное – он был слишком уверенным. Такую уверенность ему не могло добавить признание, что официальной санкции на проникновение в дом у Стерха не имелось. А было что-то еще, более заковыристое… Или Стерху так показалось.

– Нюру? – спросил Жемал наконец.

– Ее самую.

– Ничего не выйдет, – проговорил Жемал, и как показалось Стерху, сглотнул слюну. – Она не пойдет… С утра не очень хорошо себя чувствует.

– Больна?

– Может, и больна, я не доктор… – Вдруг Жемал рассвирепел. – Все, начальник. Сваливай отсюда, пока беды с тобой не произошло.

– Но-но, – покачал головой Стерх. – Ты раньше воинственностью не отличался.

– То было раньше, а теперь мне и не таких, как ты, приходится выкидывать. Если они суют нос туда, где им не место… Проваливай, начальник! Ты плохо слышишь, прочистить уши?

Лицо его покраснело, и он мигом утратил свой патриархальный покой. Стерху, кстати, на это было, наплевать. Он уже получил главное. Он спокойно сунул трубочку в карман, повернулся к воротам, и шагая по тропинке, бросил через плечо:

– Раз так, то – пока, Жемал.

– Прощайте, господин Стерх.

Прежде чем выйти, Стерх на ходу наклонился и подхватил горсть скошенной травы, поднес ее к носу. Она пахла резко и свежо, как самые правильные, самые прекрасные на свете духи. Он даже не решился выкинуть ее, а донес до машины и бросил на панель перед пассажиром. Она легла беспорядочным стожком и мигом утратила всю свою красоту, которую сохранила даже скошенной. Но без нее было бы хуже.

Если до этого разговора Стерх и имел какие-то сомнения, что труп, найденный под горой Лысой у поселка Орлиное, является Нюрой, то теперь они отпали. Поэтому ему оставалось только одно – завтра же отправляться в облпрокуратуру, к своему давнему приятелю и некогда начальнику, а ныне «особому» следователю Линдбергу. Другой калибр следственной работы для этого преступления не подходил.

Если ему удастся справиться с обычно очень неподатливым Костей Линдбергом, если он все-таки решит хотя бы курировать это дело, Стерх мог бы считать свою работу завершенной. Дальше ему тут делать было нечего, за преступление взялись бы, как их обычно называют – профессионалы.

Он уже выехал с площадочки перед домом Витуновых и повернул налево, в сторону Лобни, откуда и приехал, когда вдруг увидел, что туда, где он только что стоял, свернула машина с затемненными стеклами. Стерх спрятался за автобусную остановку, и выволок из перчаточного ящика бинокль Вики, который так и остался тут после поездки в Крым. Вылез, поставил локти на капот «Нивы», поправил резкость. Пока наводил, двери новоприбывшей машины беззвучно раскрылись, и из глубины тяжелого черного «Мерседеса» появились люди, которых Стерх знал. Прорвичи – отец и сын. Они потоптались немного на дорожке перед воротами, разминая ноги, затем исчезли за оградой и кустами перед домом Витунова.

Стерх подумал, спрятал бинокль и поехал дальше. Выруливая, отжимая сцепление и производя всякие необходимые движения, он думал о том, что бы мог значить этот визит. Всего несколько дней назад Велч сказал, что его отец никогда не бывает у Витунова. И вдруг – такое нарушение привычного хода вещей! Стерх думал довольно долго, пока не въехал в Долгопрудный, но так ни к чему и не пришел.

В Москве уже немного затеплились фонари. Такое бывало с московскими улицами ранней осенью, которая, собственно, уже наступила – фонари включали чуть раньше, еще до наступления настоящих сумерек… Или они сами включались, потому что темнело уже ощутимо раньше, чем в июне, хотя субъективно глаз к ним еще не был привычен.

Доехав до дома без происшествий, вошел в свою квартирку и включил свет в коридоре. Посмотрел на вешалку, она была пуста, разулся, нашел домашние шлепанцы, повесил джинсовую куртку, из которой сегодня не вылезал. Вгляделся в свое отражение, осознал, что мысли его еще вертятся вокруг Нюры и Кости Линдберга…

Вдруг понял, что лицо его ощущает какую-то необычную прохладу, вкатывающуюся в квартиру из открытой настежь балконной двери в кухне, закрыл ее, сделал пару шагов в коридор… И тогда понял, что это не только ветерок, но и запах. Он уже понял, что находится в квартире не один. Дернул рукой к полочке под телефоном, там скотчем под столешницу был приклеен его запасной «Макаров», передернул затвор и заорал:

– Руки вверх! Веди себя спокойно, я вооружен.

При этом он заметил в большой комнате в одном из кресел какую-то темную фигуру. Выцелил ее, придерживая рукоять двумя руками, стараясь, чтобы мушка не упиралась этой фигуре в живот, а брала все-таки чуть ниже, к ногам…

Целое мгновение, похожее на вечность, ничего не происходило. Лишь передернутый затвор еще какое-то время хранил звон, словно камертон. Рука фигуры медленно поднялась вверх, но вместо растопыренных пальцев Стерх увидел, как заалел огонек сигареты, потом рука так же спокойно опустилась. Стерх вошел в большую комнату, нащупал левой выключатель, дернул, яркий свет залил все помещение.