Сливки - Ольга Гуляева

Я подняла брови и многозначительно кивнула, давая понять, что не нуждаюсь в дополнительных разъяснениях.

Раджа улавливал мой сарказм, но не обижался. Мы вообще хорошо друг к другу относились несмотря ни на что. Даже немного жалели. Я – за его фанатичную веру во весь тот бред, который слышу от него, а он меня за абсолютное непонимание и неприятие новой «действительности».

– И как же художники эпохи Возрождения могли спасти человечество?

– Может, уже и не могли. Начало эпохи совпадает с датой начала апокалипсиса. Но они несли послание. Они обличали пороки общества, выставляя их напоказ, и предупреждали об опасности. Они показывали, в чем заключается главных грех современников – в стадности, сладострастии, алкоголизме, как способе убежать от реальности. Они высмеивали галлюцинаторное сознание, выключенный разум. Интересно, что на этот же период пришлось начало книгопечатания. Бытует мнение, что это событие лишь усугубило ситуацию. Романы и поэмы того времени лишь выборочно несли правильное послание, большинство же сеяли в головах людей лжемудрость. Она хорошо приживалась. А от реальных предостережений люди отмахивались, поскольку они нарушали их внутренний комфорт и покой.

– Книгопечатание – тоже виновато в апокалипсисе?

– Не само книгопечатание, а содержание некоторых книг. Я бы даже сказал, большинства. И их доступность обществу. Собственно, технический прогресс – одно из основных направлений в сторону апокалипсиса. И тут преуспел двадцатый век, сыграв громкий заключительный аккорд на долгом пути к финалу.

Но в преддверии конца Господь получает еще одно неопровержимое подтверждение правильности своего решения. Начало самого страшного двадцатого века. Фашизм. Прославление посланника дьявола, да такое ярое, какого сам Христос не добился бы за столь короткий срок. Гитлер предлагает соблазнительную наживу, которую народ заглатывает буквально хором. И снова ярко выраженное галлюцинаторное сознание. Толпа. Стадо.

Посмотрев на это, Господь сказал, ну что ж, повеселитесь напоследок, упрощайте себе жизнь, деградируйте, живите за счет технологий, а не совершенствования души, позабудьте об истинных страданиях, облагораживающих душу. И дал прогрессу вырваться вперед. На время.

Тот наш разговор прервался внезапно. Прозвучал горн то ли на обед, то ли на ужин.

А я задумалась о том, что всегда считала постулаты Библии слишком жестокими и не любила ее читать. Иногда волосы дыбом становились. Вот и после горячей исполненной уверенности речи Раджи, у меня впервые закрался вопрос – что же ждет нас в будущем, при подобном отрицании прогресса и тяге к страданиям?

С того времени я чуть чаще посещала собрания, на которых нам рассказывали об устройстве и правилах будущего мира. Опять же было очень много отсылок к истории. Мы должны были впитать и правильно понять все посылы, которыми пренебрегли миллиарды наших предшественников, чтобы оправдать доверие Бога.

Когда Раджа, еще в Москве, впервые достал свой прозрачный компактный компьютер-планшет, когда я посмотрела в очки, сканирующие человека насквозь, мне сразу представилось будущее, как мир высочайших технологий. По мере же общения с солдатами я все больше убеждалась в том, что это далеко не так. По их рассказам можно было предположить, что мир не претерпел глобальных изменений за тридцать два года.

С каждым весенним днем на лицах переселенцев во времени читалось все больше воодушевления и радостного предвкушения. Солдаты хоть и любили это место, но все же давно так надолго не покидали свое новое постоянное место жительство, где успели приобрести друзей. К тому же – в армии не было женщин.

Я спрашивала у Раджи, как с этим обстоят дела в будущем, успел ли он обзавестись дамой сердца, но араб покачал головой, будто его такие мелочи не касаются вовсе. Первые два года было совсем не до этого, объяснил он. Все были слишком заняты новым устройством. Но это не значит, что пары не образовывались вовсе. Сформировалось несколько семей, даже родились дети. Но пока это большая редкость. Такие события освещались как настоящая сенсация. Особенно дети. А точнее, их КПЖ!

Избранные трепетали в преддверии дня икс еще больше. На первый взгляд, оно и понятно – они надеялись на скорую встречу с детьми, пусть и подросшими. С этим фактом все уже более или менее смирились. Зато в новом идеальном мире их чада смогут прожить долгую полноценную жизнь. А не жалкие тридцать лет до конца света. И главное – они станут продолжателями рода человеческого.

В основном среди избранных оказались именно безутешные в прошлом родители, которым повезло с КПЖ. Мотивация тех, кто не потерял детей, мне была не очень понятна. Что толкнуло их на путешествие? Острое желание спасти собственную шкуру, наплевав на все свое окружение, которое не удостоилось подобной привилегии? Заскучавшие одиночки? Любопытные исследователи? Пытливые умы?

Мне казалось, что человек с высоким КПЖ априори должен быть достойным. Нельзя же прожить тысячу жизней и остаться ничтожеством, способным совершить побег подобно крысе с тонущего корабля. Хотелось верить, что у таких людей были свои уважительные причины. Другим тоже приходили в голову схожие мысли, поэтому избранные сближались между собой с большой осторожностью.

Ко мне все относились с большим уважением и пониманием. Я была довольно известной персоной в стране с тремя детьми в будущем. И, возможно, даже мужем.

Когда до открытия портала-выхода оставалось несколько дней, меня уже чуть ли не поздравляли со скорым переселением. Но я не испытывала ничего кроме нарастающей тревоги. Пыталась представить себе, как все будет. Еще один мир без детей. Им не до этого. А если и рождается ребенок, то они сразу оценивают его с помощью чудо-шлема. Меня коробило это. И многое другое. Как, например, поколение, не знавшее или почти не знавшее материнской любви и отеческой заботы, будет растить своих детей?

Чтобы хоть немного унять тревогу, я все чаще приставала к Радже с вопросами.

– Что случится, когда мы окажемся в будущем? Где мы будем жить?

– Для вас подготовлено общежитие. Для начала. По мере обустройства определитесь с более комфортным отдельным жильем. Недостатка в этом нет.

– А сколько нас всего, избранных?

Этого вопроса Раджа старательно избегал, апеллируя такими относительными понятиями, как «немного, мало, относительно, от нескольких десятков до нескольких сотен», пока не признался, что он и сам толком не знает. Каждый солдат армии спасения в среднем обрабатывал от одного до пяти человек. Но точную численность армии он тоже не знал. Начальство распределяло их на небольшие группы. Они действовали по Уставу и не интересовались тем, что им не положено знать.

– Дети были распределены по территориальному признаку. То есть их повзрослевших расселили там же, где забрали маленькими. Правда, в первый же год наблюдалась большая миграция. Думаю, что для начала и вас тоже поселят в тех городах, из которых забрали.

– А вы будете в Москве? – с искренней надеждой поинтересовалась я.