Королевская кровь - Матвей Курилкин

Из города я вышел через полчаса после того, как расстался с девушками, и потом еще около часа ждал, когда основательно стемнеет. Лезть в канализацию на глазах у случайных зевак было бы слишком самонадеянно – мало ли кто обратит внимание на идиота, которому вздумалось поплавать в нечистотах? Могут и в стражу доложить. Безымянная речка, в которую сливались городские отходы, когда-то была достаточно полноводной, чтобы считаться источником питьевой воды. С тех времен река успела обмелеть, берега ее поросли осокой и камышами, однако и теперь она исправно служила городу, только уже в ином качестве. В самом городе русло давно уже заключили в кирпичные трубы, чтобы не мешать уличному движению, однако за пределами крепостных стен все оставалось как прежде. Попасть в город по этим трубам раньше было невозможно – и вход и выход были перекрыты железными решетками, однако Согрес уже очень много лет не воевал на своей территории. Город постепенно разрастался за пределы бывших городских стен. Трубы продлевали, увеличивая их протяженность, а вот о новых решетках никто не позаботился. Сейчас ту, старую часть города, по-прежнему защищали решетки – их периодически обновляли по мере того, как они ржавели. Однако меня центр города не интересовал, потому что особняк Закса располагался за пределами крепостных стен.

Спуститься в русло было несложно. Сложнее оказалось заставить себя пройти в зев искусственного тоннеля – очень уж неприветливо он выглядел. Я даже пожалел на секунду, что у меня с собой фонарь – слишком ярко высветились мои неприглядные перспективы. Потемневшие от времени и влаги кирпичи трубы были покрыты мерзостным зеленоватым налетом, под ногами хлюпала грязная жижа, с потолка на шляпу капал конденсат. И все это дополняло и оттеняло отвратительное амбре – смесь запахов дерьма, гнили и стоялой воды. Никакие мои ухищрения не могли полностью обезопасить меня от грязи – тут, пожалуй, помог бы только полный костюм химзащиты из моего родного мира. Только где же его здесь найти? Мое снаряжение было гораздо более незамысловатым. От миазмов подземного мира меня предохраняли только высокие сапоги, кожаные штаны да плотная рубаха. На голову я натянул широкополую кожаную шляпу, а лицо замотал в несколько слоев льняной материи, надеясь, что это хоть немного поможет отфильтровать запах. Надежда, кстати, оказалась напрасной – всю палитру запахов я прекрасно ощущал, несмотря на защиту. Все это обмундирование я планировал бросить на обратном пути и переодеться в заранее спрятанную рядом с каналом сменную одежду. Это в том случае, если мой поход будет удачным и пройдет по плану, и я смогу вернуться тем же путем, которым попал в подземелье.

В общем, путешествие выходило крайне увлекательным. Единственный положительный момент заключался в том, что в последние несколько дней в Глеотине не было дождей, так что вода стояла совсем невысоко, иначе мой поход, пожалуй, был бы вовсе невозможен. Впрочем, все еще могло измениться – тучи над городом собрались внушительные, и хотя дождя пока не было, исключать, что он начнется, я бы не стал. Я медленно брел по щиколотку в содержимом канализации, внимательно вглядываясь в потолок, и изо всех сил надеясь, что не пропущу оставленный в прошлый раз знак. Плана канализации у меня, конечно, не было. Ориентироваться под землей было бы трудно, даже имея в своем распоряжении таковой, а уж без него угадать нужное ответвление было бы и вовсе невозможно, так что я заранее позаботился о том, чтобы не пришлось плутать. Невзрачную веревку с грузиком к решетке стока, что располагался напротив особняка Закса, я привязал еще прошлой ночью и теперь отчаянно надеялся, что мой импровизированный указатель никуда за сутки не делся. Было бы очень обидно, если бы бечевка оборвалась, и еще обиднее, если бы кто-то из чересчур внимательных охранников ее заметил – в таком случае на меня могли бы устроить засаду. Впрочем, такой предусмотрительности от охранников поместья я не ждал – канализационный сток все же за пределами поместья, а охрана, насколько я успел заметить, пределы охраняемой территории не покидала.

Так я и брел, задрав голову, молясь всем богам, чтобы никто из ночных гуляк не увидел отблеск фонаря, пробивающийся наверх у выходов, стараясь не обращать внимания на попискивание крыс, которые тут, конечно, водились в изобилии. Мне казалось, что я иду уже очень долго. Слишком долго. Если бы я не знал точно, что трубу на входе в старый город перекрывает стальная решетка, я бы решил, что уже почти пересек Глеотин из конца в конец под землей. От мерзкого запаха начала кружиться голова – если бы не отверстия в трубе для слива дождевых вод, я бы уже сгинул от отсутствия кислорода. И все же, несмотря на всю мою сосредоточенность, я едва не пропустил собственный ориентир. Слишком тонкая и слишком серая веревка настолько сливалась цветом со стенами, что пройти мимо было немудрено – в свете фонаря я едва смог ее различить. Ответвление, ведущее в нужную сторону, оказалось совсем близко – сомнений, что оно ведет на территорию Закса, быть не могло. Вопреки опасениям, ответвление это даже не было защищено. Однако сильно легче мне от этого не было, потому что новая труба была гораздо меньше диаметром, чем основная. Я все еще мог идти, но при этом пришлось согнуться в три погибели, и все равно спина и плечи скребли по потолку.

В одном месте труба поворачивала под прямым углом сначала в одну сторону и почти сразу возвращала нормальное направление. Ума не приложу, для чего это было сделано, однако именно там я уже почти уверился, что затея моя провальная. Как же я проклинал собственные идиотские идеи! В тот момент казалось совершенно очевидным, что путь через канализацию просто невозможен. Что нужно возвращаться назад и придумать что-нибудь поумнее или понаглее – например, нанять местных разбойников и устроить штурм. Что угодно лучше, чем тащиться по темной трубе по уши в дерьме! От того, чтобы немедленно последовать собственному решению, меня удержали две вещи. Во-первых, собственное упрямство. Было до слез жалко зря потраченных усилий. Пусть это всего лишь разведка. Пусть я пытался настраивать себя на неудачу. Но теперь, после, как мне казалось, стольких часов под землей в этой вонючей кирпичной кишке, казалось просто невозможным пожать плечами и сказать себе: «Ну что ж, это было напрасно, попробуем по-другому». Второй же причиной невольно послужила Говорна. В самый ответственный момент шаманке вздумалось связаться со мной посредством магии. Я чуть не выронил фонарь, когда неожиданно почувствовал, что со мной пытаются говорить.

«Что?!»

«Ты там как, в порядке? А то тут Инга интересуется, не сгинул ли ты еще и не нужно ли тебя вызволять! Я ей говорила, чтобы не беспокоилась, но она вся извелась, бедняжка. Говорит, ты наверняка в какое-нибудь дерьмо вляпаешься!»

О, как же я хотел высказать все, что думал в этот момент по поводу пророческих способностей актрисы!

«Передай, чтобы не беспокоилась, – попросил я, могучим усилием воли подавив ругательства, рвущиеся наружу. – И не отвлекай меня, пожалуйста».

Вернуться несолоно хлебавши после такого было невозможно, и я принялся ввинчиваться в узкий проход. Ассоциации, которые меня при этом преследовали, хорошего настроения не добавляли. «Как символично – застрять в этой кишке и задохнуться насмерть! – подбадривал я себя. – Вот уж первородные порадуются, если когда-нибудь узнают! Тот, чьим именем они пугают детей, сдох, застряв в трубе для стока дерьма». Впрочем, мне удалось не доставить такой радости эльфам – узкое место я все-таки прошел. И вскоре даже нашел выход – небольшой люк в своде трубы, который, похоже, использовался на случай засора. Без особой надежды я толкнул створку, которая неожиданно легко поддалась, правда, огласив окружающее пространство при этом таким скрипом, что я мгновенно уверился: вот сейчас я буду раскрыт. От неожиданности я присел, отпустив крышку люка, за что был вознагражден звонким ударом, когда она встала на место. В принципе, после этого происшествия лучшее, что я мог сделать – это отправиться восвояси, надеясь, что прибежавшая на шум охрана побрезгует проверять, что за крысы завелись в канализации. Но я, конечно, не стал так поступать. Честно говоря, к тому моменту обратный путь по трубе пугал меня больше, чем возможная встреча с охраной. Поэтому я просто замер на несколько минут, дожидаясь возможной реакции. Пережить эти несколько минут оказалось чуть ли не сложнее, чем пробраться через искривление трубы. Пока я был чем-то занят, можно было хоть немного отвлечься от дикой вони, но стоило замереть и затушить фонарь, и обоняние, казалось, обострилось тысячекратно. Я отсчитывал секунды, замечал, что начинаю сильно частить и заставлял себя считать медленнее. Хотелось плюнуть на все и приоткрыть заслонку хотя бы чуть-чуть. Позволить себе глоток относительно свежего воздуха. «Зачем ты тут сидишь? – говорил я себе. – Если бы тебя услышали, то уже заглянули бы сюда!» И сам же себе возражал, что заподозри я проникновение, непременно постарался бы устроить гостю неожиданную встречу.