Файролл. Слово и сталь - Андрей Васильев

– А вот вы, господин хороший, смотрю, не сильно сочувствуете нашим справедливым идеям свободного анархического мира – я чуть выпятил челюсть вперед – Или вам по душе обчество, в котором человека человек угнетает?

– Я за всеобщую свободу, равенство и братство – мужчина дружелюбно улыбнулся – И за свободную любовь.

– Вот как, хлопцы – я снова улыбнулся, придвинувшись к мужчине поближе – За любовь он.

– Кака-така любовь! – загомонил мой отряд – Когда старый мир кончается и новый нарождается – до нее ли? Да прибить его, и ша!

– Не принял ваши идеи народ, непонятны вы ему – показал я дулом маузера на нехорошо глядящих на мужчину хлопцев – И слова у вас не наши, ой, какие не наши. Эй, Лева, кажись скрытого буржуина нашли. Это по твоей линии, прихвати-ка его за вымя.

– А ну-ка – из-за спин ребят вышел Азов. Где-то в зале по лошадиному заржал Валяев, остальные предпочли либо скрыть улыбки, либо смеяться в рукав. Предусмотрительно – новогодний вечер кончится, а работа Ильи Павловича – нет – А это ты где так, мил человек, в зиму загорел, а?

Азов, донельзя колоритный в своем матросском наряде, обошел вокруг стремительно бледнеющего мужчину. Одно дело посмеятся над незнакомым шпинделем в папахе, другое – над знакомым и очень опасным Азовым.

– Ну, сейчас Лева разберется с этим скрытым агентом Антанты – заверил я общество – А вы все танцуйте-отдыхайте, мы ж не звери! Эй, музыканты, вот ты, со скрипкой, да ты. А ну-ка, проскрипи нам что-нибудь эдакое!

Можно было еще поразвлекаться, но какой смысл? Мы обозначились, нас заметили, улыбку на лице Старика я тоже видел – ну и хватит. Ко мне подошел Азов.

– Надо будет выяснить, с какого это перепуга он под Новый год на Мальту летал – деловито сказал он.

– Да мало ли? – не понял безопасника я – Отдохнуть.

– Перед десятидневными новогодними каникулами? – хмыкнул Азов – Да нет, так не бывает. Слушай, вовремя ты отмашку музыкантам дал. Все-таки мы же не артисты, оно нам надо? Свой почетный героический долг мы выполнили, так и хай им всем грець!

Видно, его посетили те же мысли. Значит, точно я все правильно сделал.

– Слушайте, как здесь всё… – я попытался подобрать слово, но его за меня сказала Вика –

– Ох, как тут все по богатому! – в ней все-таки прорезалась девчонка из провинциального города – Я просто офигеваю!

Ну да, выглядело происходящее вокруг нас феерически. Яркий свет, в котором блестят явно не поддельные камни женских украшений и мужских аксессуаров, столы, стоящие у стен, каждый из которых представляет собой эксклюзивное произведение кулинарного и сервировочного мастерства, пестрые перья и яркие платья, отененные черными смокингами и френчами, слитые воедино в порыве танца, белоснежные стоматологические улыбки, фальшивый смех и неподдельная нелюбовь – это все завораживало даже меня, а уж я-то, в отличие от моей маленькой Вики, на корпоративах бывал.

– Да ну – махнул рукой Азов – Вот когда по Древнему Риму было, вот это да. Я вообще люблю Рим. Хороший город.

– Ну, не знаю – Викины глаза блестели, она жадно впитывала в себя все происходящее – Эх, надо было все-таки платье надевать. Все в платьях, одна я как дура.

– Не одна – Азов покачал головой – Вон, Инка в гимнастерке. И все ее девчонки из отдела по работе с персоналом тоже.

– Сомнительный комплимент – надула губы Вика – Они тут, считай, как аниматоры. А я – гостья.

– И на тебя глядят почти все мужики – подошел к нам парень, который лихо крутил саблю. Надо думать, он был тут за Федора Щуся – Ты ж на фоне этих, в платьях, которые, как лебедь белая среди уток. Вон смотри, как старшаки слюну гоняют.

С удивлением я заметил, что он прав. Аскетичный наряд моей леди отличался от общего шелково-глянцевого разгула моды а-ля двадцатые, и выгодно выделял её на общем фоне.

– Добьем их танцем – предложил Вике Азов и, не дожидаясь ее согласия, схватил за руку, и они влились в толпу сотрудников «Радеона», отплясывающих что-то вроде «Шимми».

– Во Палыч дает! – присвистнул Щусь – Танцор диско, елки-палки.

Он отошел от меня, а я почему-то почувствовал себя одиноким. По факту, кроме Вики здесь никого у меня и нет. Где-то там Зимин и Валяев, но они работодатели, про Вежлеву и Ядвигу даже и говорить не хочется.

Я поправил папаху, расстегнул ворот френча, поскольку становилось жарковато, поправил кобуру и подумал о том, чтобы сходить к столу и ахнуть рюмку-другую водки. Нет, официанты между людьми бегали, я бы даже сказал – скользили, но на подносах у них стояли бокалы исключительно с шампанским, а его я не хотел. Наверное, можно было бы одного из них напрячь и насчет водки, но смысла я в этом не видел – до стола рукой подать, а этот бегать полгода будет.

Я шагнул в сторону стола, но тут мои глаза закрыли чьи-то ладони, судя по размеру и приятному запаху – женские.

– Кто? – услышал я шепот в правое ухо.

– Марина – обреченно признал я, но руки не разжались.

А кто это еще? Я тут больше и не знаю никого. Хотя…

– Дарья! – в моем голосе радости было уже больше. Хотя я при ней так самоконтроль над собой теряю…

Руки снова не разжались, и я уже с испугом предположил –

– Ядвига Владековна? Нет?

– Нет – шепнул голос, в котором я услышал что-то знакомое. Да ладно!

– Елиза Валбетовна.

Если это она, то что-то в этом мире сошло с ума. Руки не разжались.

– Тогда я не знаю – с облегчением сказал я – У меня тут больше знакомых женского пола нет.

– Ну, оно и понятно – хихикнул голос – Старость не радость!

Руки разжались, я снова поправил папаху, повернулся и с невероятным удивлением увидел перед собой Ленку Шелестову.

– Неожиданно, да? – она явно наслаждалась ситуацией. Ну, вот любит она такое.

Я же онемел по двум причинам – во-первых, увидев ее здесь в принципе, и во-вторых от того, как она выглядела.

Красиво – это не то слово. Красиво выглядеть может любая женщина, при известном желании или материальных возможностях. А вот выглядеть так, чтобы у мужчины во рту пересохло – далеко не каждая. И для этого даже не надо быть красавицей, для этого надо быть настоящей женщиной. Той, которая рождена повелевать мужчинами и заставлять их ради ее улыбки создавать и разрушать империи. Только ради улыбки, и не более того.

Вот такая женщина и стояла сейчас передо мной. Шелковое платье с какой-то заколкой на груди, диадемка на голове, еле видная среди пышных волос, чулки со стрелкой и какие-то туфли с пряжками – вот и весь ее наряд.

– Специально в библиотеку ездила – похвасталась Шелестова – Интернету доверия нет, вот, поднимала журналы двадцать первого года. Все красиво, но туфли уродские!