Сегодня или никогда - Люси Дейн

— Нет, мне достаточно лишь слегка перекусить. Честно говоря, я больше хочу пить.

— Тогда я тебе положу террин из омаров с пряностями и слойку с паштетом. Достаточно?

Викки кивнула.

— А нет здесь холодной минеральной воды?

Саймон оглядел стол.

— Наверное, есть... Знаешь что, выпей лучше крюшона. Думаю, он достаточно прохладен. Смотри, как запотела посудина, из которой его черпают!

Перекусив, они взяли бокалы и медленно побрели в сторону одной из установленных меж кустов садовых скамеек. Но далеко отойти от стола им не удалось. Отделившись от одной группы гостей, к ним поспешила девушка с выкрашенными в огненно-рыжий цвет и уложенными в высокую замысловатую прическу волосами — одна из тех, с кем Саймон целовался в выставочном зале и которую Викки запечатлела на пленке.

— Саймон, дорогой! — капризно воскликнула незнакомка, мимоходом смерив Викки уничтожающим взглядом. — Мы хотим пообщаться с тобой. Ты так редко бываешь здесь! Не игнорируй нас, иначе мы обидимся... — Она взяла Саймона под руку и потащила в ту сторону, откуда пришла. — Идем же, девочки ждут!

— Прости, я на некоторое время оставлю тебя, — успел произнести Саймон, оглянувшись на Викки.

— Конечно, — ответила Викки.

Вздохнув, она продолжила свой путь. Передвигаться ей пришлось на цыпочках, потому что тонкие каблуки туфель то и дело проваливались в грунт или цеплялись за траву.

Кое-как добравшись до скамейки, она села и, попивая крюшон, стала наблюдать за происходящим.

Среди группы гостей, к которой привела Саймона рыжеволосая незнакомка, зазвучал смех и восклицания. Девушки принялись что-то наперебой говорить по-французски. Саймон им отвечал.

Вскоре Викки перевела взгляд на другую группу участников приема, среди которых находился Ленотр и кинорежиссер. Некоторое время она рассматривала последнего, а потом заметила, что в сторону стоящего среди девушек Саймона движется темнокожая топ-модель. За ней с хмурым видом шел приятель — коротко стриженный блондин. По-видимому, ему не очень нравилось, что подружка проявляет повышенный интерес к Саймону Фэри.

Нечего рассиживаться! — прозвучало вдруг в мозгу Викки. Забыла, зачем ты здесь? Приготовь фотоаппарат, он может понадобиться.

Действительно, вскоре могло произойти что-то интересное. Для Стефани. Сама Викки не только не испытывала восторга по поводу повышенного интереса женщин к Саймону, но даже время от времени чувствовала уколы ревности. У нее успело образоваться по отношению к нему странное чувство собственности. И данный факт очень ее настораживал.

Недоставало еще влюбиться! — подумала она, мрачно наблюдая за мулаткой и ее спутником.

Затем Викки достала фотоаппарат, но тут же сообразила, что снимать открыто нельзя. Быстро оглядевшись, она встала и направилась за ближайший куст.

Тем временем мулатка приблизилась к Саймону, что-то сказала и повисла на его согнутой руке. Остальные девушки рассмеялись. Саймон произнес несколько слов, после чего вновь заговорила мулатка. По-видимому, сказанное ею носило двусмысленный характер, потому что на губах Саймона возникла несколько неловкая улыбка. Что-то ответив, он похлопал мулатку по лежащим на его руке пальцам, бегло взглянул на блондина и попытался отстраниться. Но тут мулатка неожиданно обняла его, прильнув к нему всем телом.

Продолжалось это всего несколько мгновений, однако Викки успела щелкнуть кнопкой фотоаппарата.

В следующую минуту блондин крепко взял подружку за плечи, заставив разомкнуть обвитые вокруг шеи Саймона руки. Девушки, притихнув, с интересом наблюдали за происходящим.

Но больше ничего не случилось. Обняв мулатку за талию, блондин пересек с ней лужайку и увлек в глубь сада, беспрестанно что-то говоря и периодически касаясь губами щеки, для чего ему приходилось вытягивать шею. А Саймона увела по направлению к дому подоспевшая Мари.

Викки почему-то стало очень грустно. По сути, она здесь совсем чужая. Единственный знакомый ей человек — Саймон. Но и с ним все не так-то просто. Викки все больше привязывалась к нему, прекрасно понимая, что ничего хорошего из этого не получится. И никакого будущего у подобного союза быть не может. Она не могла не видеть, что Саймон тоже заинтересовался ею... и от осознания этого ей становилось еще хуже.

Увидев рядом выложенную фигурными плитами дорожку, Викки побрела по ней к виднеющемуся за деревьями пруду.

Однако посмотреть на него вблизи ей так и не довелось.

Неспешно шагая по дорожке и размышляя над своим незавидным положением, Викки разглядывала пробившуюся между плит траву, в которой местами даже желтели цветочки. Вдруг впереди зазвучали голоса. Подняв голову, Викки увидела в конце мощеной тропы беседку, а в ней какую-то пару.

В следующее мгновение она поняла, что это мулатка и блондин, по-видимому пришедшие сюда с другой стороны.

Викки остановилась и в первую минуту хотела было повернуть обратно, но потом, будто кто-то ее в бок толкнул, сошла с дорожки и спряталась за ствол дерева.

Блондин и его подружка находились в центре беседки, но были прекрасно видны, потому что их освещало низкое вечернее солнце. Парень все еще продолжал что-то говорить, а потом вдруг взял лицо девушки в ладони и прильнул к губам.

Может, еще разок их сфотографировать? — подумала Викки. Ведь между Саймоном и этой красавицей явно существует какая-то связь. Конечно, его самого здесь нет, но...

Она сделала снимок в тот момент, когда поцелуй стал более бурным, объятия взаимными, а одна рука блондина спустилась к ягодицам подружки.

Щелчок фотоаппарата показался Викки оглушительным, однако те двое как будто ничего не услышали. Впрочем, им явно было не до того.

Викки еще немного постояла под деревом, потом потихоньку выбралась на дорожку. Так как дорога к пруду оказалась перекрытой, ей не оставалось ничего иного, как вернуться на лужайку.

Она побрела обратно, вновь погрузившись в прерванные размышления. Вскоре ей на глаза попалось боковое ответвление от дорожки, которого она не заметила, когда шла к пруду. Это была утоптанная тропа, по которой тоже можно было пройтись в туфлях на высоких каблуках.

Не долго думая, Викки свернула с мощеной дорожки и направилась в глубь сада. На сердце у нее словно камень лежал. Перед собой кривить душой она не могла, и от собственных эмоций ей было не скрыться. Чем больше компрометирующих Саймона кадров накапливалось на пленке ее фотоаппарата, тем хуже она себя чувствовала.

А Саймон тем не менее все больше входил в ее кровь и плоть. Викки всячески гнала от себя воспоминания о его будоражащих поцелуях и вообще обо всем интимном, что было связано с ним. Как человек здравомыслящий, она понимала, что ее небольшое французское приключение не будет иметь продолжения в Лондоне. Но, даже осознавая все это, она глубоко переживала свой обман.