Улица Иисуса - Самид Агаев

– Отчасти это напоминает вознесение пророка Мухаммеда, но я не пророк. Если вы набожны, простите мне мое кощунство. А можно мне еще раз смочить горло? – спросил Али и обернулся.

Но евнух, стоявший за его спиной, покачал отрицательно головой.

Ханша сделала знак, и одна из девушек поднесла Али стакан чая. Али вздохнул, отпил остывший чай, поблагодарил. Девица вернулась на свое место.

– Ну же, хафиз, скажите сокровенное слово. Явите остроту своего ума.

Али взглянул на ханшу. Она улыбалась, но в лице не было усмешки.

– Я не знаю, – сказал Али, – и мое незнание естественно и логично. Но вы, хатун, удивляете меня все больше своей незаурядностью.

– Почему это естественно и логично?

– Потому что понимание таких событий не даются умозрительно, но только откровением. Почему мне показали рай мне неведомо. Видимо, в этом есть смысл, но для меня он пока непостижим. Во всяком случае, я могу подтвердить, что там все так, как обещал Посланник. Почти все. Вы лучше скажите мне, почему вы с вашей красотой и умом, держитесь за положение единственной жены. Отриньте эту суету. Не это главное.

– Почему вы не женитесь вторично? – неожиданно спросила ханша. – Вы в цвете сил, возьмите еще жену.

– Я не могу этого сделать. Моей безвременно умершей жене это бы не понравилось. У меня перед ней есть свои личные обязательства.

– И этот человек уговаривает меня разрешить мужу взять еще одну жену. Знаете что, хафиз, – вдруг сказала ханша, – вообще это даже смешно.

Али понял, что совершил оплошность. «Два дня коту под хвост», – подумал он и развел руками.

– Ваша взяла, – сказал он, – я сдаюсь. И ухожу поверженным. Очень надеюсь, еще раз вас увидеть. Если ваш муж оставит мне жизнь.

– Но мы славно поболтали, – сказала ханша, – мне было интересно с вами.

Она встала. Али стоял и смотрел, как ханша уходит, кивнув ему на прощанье.

– Никогда не знаешь, какое решение правильное, – сказал Али ей вслед.

Но Мелек-хатун не оглянулась. Зато обернулся Али на скрип двери за спиной. За спиной евнуха стояли двое вооруженных чаушей.

– Хафиз Али, – сказал Масрур, – вы арестованы по приказу хана. На рассвете вам отрубят голову, – и помолчав, добавил. – Зря только вином тебя поил.

– Утром тебя казнят, – помолчав, повторил евнух.

– Что, вот так просто, без суда.

– Да, умник. И вот теперь, представь себе, чего стоят все твои познания мусульманского права.

– На сильного всегда найдется еще кто-то, еще более сильный, – сказал Али.

– Почему ты это сказал? – глаза евнуха внезапно сузились от подозрения.

Али пожал плечами.

– Это вытекает из внутренней логики нашего разговора. Ассоциативный ряд в полемике очень важен, нас этому учили в медресе.

Главный евнух сделал знак стражникам.

Али отвели в подвальное помещение, служившее, видимо, зинданом. Дверь захлопнулась так быстро, что Али даже не успел заметить, куда можно сесть. Он стоял, не двигаясь, в полной темноте, ожидая, когда глаза освоятся. Звуки шагов за дверью удались, и к темноте еще прибавилась тишина.

– Есть здесь кто-нибудь? – на всякий случай спросил Али.

Через некоторое время кто-то пискнул. Очевидно, это был мышонок.

Егор ждал Али до тех пор, пока на небе не появились звезды. После этого он прогулялся до дворца хана. Окна помещения на втором этаже, на которые ему днем указал Али, были освещены. И один раз ему даже показалось, что мелькнула его фигура.

– Ну, как вам это нравится, – сказал Егор вслух, – от меня жена ушла, а у него новая княжна появилась.

После этого он вернулся домой и лег спать, нимало не тревожась о приятеле. Перед тем, как заснуть, он думал о бывшей жене. Несмотря на уязвленное самолюбие, он не мог не признаться себе, что чувствует даже некоторое облегчение, сняв с себя груз постоянного беспокойства о Мариам. За прошедшие два года он привык к ней, но не более того. Всегда относился к ней, как к ребенку, вверенному его заботам. Кто-то из его русских Богов услышал его сомнения и разрешил ситуацию. Он заснул с легкостью на душе. Однако, проснувшись на рассвете, и не обнаружив в комнате Али, понял, что что-то пошло не так. Егор вновь отправился к дворцу. Чауш у двери на вежливый вопрос пожал плечами и показал, мол, проходи, не мешайся здесь. Егор отправился в контору, затопил печку, заказал завтрак – чай, свежеиспеченную лепешку и масло с медом. Когда пришел мальчик, угостил его и сказал:

– Послушай, я забыл, … как тебя зовут?

– Это ничего, – ответил дерзкий мальчик, – я тоже не в силах запомнить твое диковинное имя. Зови меня просто оглан.

– Так вот, оглан. Я сегодня собираюсь на охоту. Собирался во всяком случае.

– Свиней стрелять?

– Это не свиньи, это кабаны – дикие и опасные звери. Кабан не подпадает под харам. Но дело не в этом. Ты лучше слушай, вместо того, чтобы вопросы задавать. Вернемся к слову – собирался. Но твой начальник шейх Али Байлаканский ушел вчера вечером во дворец и не вернулся до сих пор. Я не могу уехать, не узнав, что с ним. Понял?

– Понял, – ответил сообразительный мальчик.

– Так чего ты сидишь?

– А что я должен делать? Танцевать?

– Да, танцевать, отсюда и до дворца. Не все же начальству дерзить. Иди там разузнай, что к чему. Понял? Иди.

– А кто с клиентами будет говорить?

– Я. Иди уже. Одна нога здесь, другая там.

Мальчик хмыкнул, однако встал и ушел. Оставшись один, Егор некоторое время сидел в раздумье. Затем проверил, надежно ли закрыта печная дверца. Закрыл конторку и пошел на поиски проводника, чтобы предупредить его об отсрочке. Базар жил своей жизнью. Поминутно уворачиваясь от столкновения, Егор пробирался сквозь толпу. Миновал ряды зеленщиков, продавцов специй, мясной ряд, рыбный и вышел на дорогу, разделяющую собственно рынок на две части. Здесь ходили торговцы вразнос, продавцы дичи, в основном водоплавающей птицы – уток, гусей, лисух, или как ее здесь называли кашкалдаков. Увидев, наконец, знакомое лицо, он подозвал его и завел с ним короткий разговор, выспрашивая о снежном покрове в горах, о следах зверя. В какой-то момент он почувствовал, как напрягся его собеседник. Охотник с опаской глядел куда-то за его спину.

– Значит, ты понял. Не уходи с рынка, не повидавшись со мной, – продолжая говорить, Егор, обернулся, и увидел монгольский разъезд. Трое всадников, покачиваясь в седлах, неторопливо ехали сквозь толпу, которая, словно вода, обтекала их со всех сторон. Впереди ехал знакомый с прошлой встречи юзбаши. Встреча эта была нежелательна, но избежать ее не получилось. Слишком заметен был Егор в толпе своей статью и внешним видом. Его уже заметили и явно направлялись к нему. Юзбаши издалека грозил ему рукоятью плети.