Псы Вавилона - Алексей Атеев

Хасан засмеялся.

– Да я и не боюсь, – отозвался Федоров. – И все равно, негоже это – могилку зорить.

– Опять он… Чего же шел?

– Я с обществом.

– Общественник какой выискался!

– Тише, тише, – одернул раскричавшихся компаньонов Валитов. – Не место для шума. – Он повернулся на восток, сложил руки на груди: – Бисмалла иррахман иррахим… – и забормотал скороговоркой по-арабски.

Помолившись, Валитов взял лопату, сделал несколько копков, а потом передал инструмент деду Харину. Каждый из стариков покопал немного, а потом за дело взялся Хасан.

– Эвон как шурует, – одобрительно заметил дед Харин. – Прямо экскаватор «Морион»! Это вам не жидконогая интеллигенция, – бросил он в сторону Федорова.

Тот вновь насупился, но промолчал.

Работал в основном Хасан. Копал с остановками минут сорок. Наконец лопата стукнулась о крышку гроба.

– Яры[12]! – крикнул парень.

– Убери землю, чтобы чисто было, – скомандовал Валитов. И, когда гроб оказался полностью очищен, наклонился над могилой.

– Как же крышку снять? – забеспокоился Федоров. – Ведь неудобно.

– Крючок у меня есть, – сказал Валитов. И извлек из котомки изогнутую буквой «S» железку с привязанной к ней длинной веревкой. – Хасан, цепляй!

Паренек зацепил крюк за крышку и вылез из могилы. Старики подхватили веревку и дернули ее с такой силой, что крышка вылетела на поверхность.

– Легко как пошла, – прокомментировал дед Харин. – Вроде и не забивали.

Все четверо встали у края и с любопытством заглянули внутрь.

– Лежит, – растерянно произнес Федоров, – не похож он на живого.

– Как не похож? – тут же заспорил дед Харин. – Смотри, какой свеженький. Даже щечки розовые. А сколько времени прошло? Больше двух недель. Другой давно бы смердеть начал, а этот – как огурчик.

– Да, действительно, – неуверенно сказал Федоров. – Труп отлично сохранился. Ну а дальше что? Хорошо или плохо – нам какое дело, мы же не врачи. Ладно, раскопали. Так убыр это или не убыр? – обратился он к Валитову. – Что скажешь, Ахмед?

Валидов потеребил куцую бороденку, прищурил и без того узкие глазки.

– Днем убыр лежит без движения, как вроде спит. Но можно легко проверить…

– Губы-то какие красные, – закричал дед Харин. – Да живой он! Точно! Убыр и есть!

– Погоди орать, – одернул его Федоров. – Послушай, что Ахмед сказать хочет.

– Проверить легко, – повторил Валитов. – Дай-ка топор, Хасан.

Он перерубил черенок лопаты у самого основания, а затем несколькими затесами заострил его. Получился кол.

– Теперь вобью дерево ему в грудь, – со знанием дела сообщил Валитов, словно каждый день имел дело с убырами, – и все станет ясно.

– Кол вобьешь? – озадаченно переспросил Федоров. – Да разве можно?

– Он же мертвяк, – засмеялся дед Харин. – Хуже ему от этого не будет.

– Ну, знаете, товарищи!..

– Нужно бы его оттуда достать, а то не с руки, – сказал Валитов, не обращая внимания на разговоры. Он с сомнением посмотрел на Хасана, пожевал губами. – Наверное, лучше я сам… – Валитов снял с себя сюртук, жилет, шляпу. Под шляпой оказалась маленькая зеленая шапочка вроде тюбетейки. Ее он снимать не стал. Потом спрыгнул в могилу, подхватил тело мальчика и поднял на поверхность, где его принял Хасан.

– Фу, гадость какая! – прокомментировал Федоров и сплюнул.

Теперь тело ребенка лежало прямо на земле, и присутствующие столпились вокруг. Под яркими лучами солнца стало отчетливо видно, что мальчик нисколько не похож на мертвеца. Лицо его дышало жизнью. Румяные щеки и пунцовые губы придавали Ване цветущий вид, хотя при жизни он всегда выглядел голодным и заморенным. И вместе с тем в лице мальчика чудилось нечто неприятное, даже зловещее.

– Экий он веселый, – изумился дед Харин.

Валитов приподнял у трупа губу. На верхней челюсти все увидели небольшие клычки.

– Ничего себе! – потрясенно сказал дед Харин. – Как у собачонки прямо… Да глядите, глядите: он же дымится!

Действительно, от тела поднимался едва заметный парок.

– Закоченел, должно быть, в земле, – неуверенно заметил Федоров, – а теперь на солнышке отогревается.

– Опять чушь несешь.

Валитов взял кол, упер в грудь мальчика и обухом топора ударил по верхнему концу. Тело вздрогнуло и изогнулось.

– Да он живой!!! – заорал дед Харин.

Валитов ударил по колу еще несколько раз. Тот прошел насквозь и воткнулся в землю. Мальчик открыл глаза, которые оказались красными, как у кролика. Он обвел присутствующих совершенно осмысленным злобным взглядом, поднял левую руку, словно собираясь погрозить, но тут же бессильно уронил ее на землю. Вместо проклятия изо рта раздалось злобное шипение. Он вновь затрепыхался на колу, словно проткнутая летучая мышь. Дед Харин и Федоров одновременно в ужасе перекрестились и отпрянули от тела. Изо рта нежити хлынул поток густой черной крови. Шипение перешло в жуткий хрип. Руки и ноги с неистовой силой забили по земле. Валитов поднял топор и, размахнувшись, опустил лезвие на шею. Голова отскочила и свалилась в могилу. Тело еще некоторое время корчилось в конвульсиях, но скоро затихло.

– Все, – сказал Валитов. – Он больше не убыр. Положить надо в гроб.

Остальные с вытаращенными глазами взирали на происходящее. Они словно окаменели и никак не прореагировали на слова старого татарина.

– Положить, говорю, назад нужно, – повторил тот. – Хасан, бери за руки, я за ноги…

Парень вздрогнул и посмотрел на деда. В глазах его читался страх, однако он не осмелился прекословить. Опасливо подойдя к обезглавленному телу, он взял его за кисти. Ладонь левой руки сжалась, и Хасан, воскликнув: «Ай!», – отпрянул в сторону.

– Не бойся, сынок, он уже не страшен. Берись…

Валитов первый подал пример, взяв труп за руки, а Хасан подхватил ноги, и они швырнули тело в могилу. Глухой звук падения как будто вернул остальных присутствующих к жизни. Оба старика тяжело вздохнули и с огромным почтением посмотрели на Валитова.

– Что дальше делать? – спросил дед Харин.

– Бросьте верх туда.

Крышка гроба полетела вслед за телом.

– Закапывайте.

– А он не встанет? – дрожащим голосом спросил Федоров.

– Уже нет. Больше не должен.

Несмотря на то что осталась всего одна лопата, могилу завалили в считаные минуты. Присутствующие буквально вырывали инструмент из рук друг друга, стараясь поскорее завершить столь жуткое дело. Время от времени Федоров вытирал пот со лба и со страхом заглядывал в полузасыпанную могилу, словно ожидая вновь узреть зловещую фигуру.