Последний рывок - Игорь Черепнев

Эсминец тоже облегчили по максимуму, чтобы он принял на борт разборный деревянный домик, кучу громоздких ящиков и взвод странноватых солдат-радиотелеграфистов, всё это богатство очень тщательно охранявший. Излишне любопытным матросам «тыловые сухопутные крысы» с ласковыми взглядами профессиональных душегубов объяснили, что великомудрому начальству срочно затребовалась метеостанция на каком-то острове, а подпоручики Буртасов и Фёдоров, возглавлявшие эту странную экспедицию, признались по большущему секрету офицерам «Новика», что будут испытывать аппаратуру для обнаружения вражеских кораблей и подлодок, действующую на недавно открытых и доселе неизвестных широкой публике физических принципах…

Вообще-то Аландские острова характеризуются самым тёплым климатом на Балтике, но в апреле это абсолютно незаметно. Голые деревья, голые камни, кое-где покрытые бурым мхом, пожелтевшая прошлогодняя трава, свинцово-серая вода с плавающими льдинами и пронзительный ветер, дующий с моря. Местом встречи был выбран один из небольших островков, находившийся на отшибе и формой напоминавший почти замкнутый эллипс. Вот в эту «гавань» и прокрался «Новик», осторожно промеряя глубины со шлюпок. После чего последовал короткий разгрузочный аврал, и эсминец ушёл галсировать неподалёку в заданный район. Диверсанты-телеграфисты быстренько сваяли сборно-щитовой домик для ВИП, дали условный сигнал в эфир и занялись обустройством позиций и наблюдательных пунктов. Вскоре паровой катер с крейсера в две ходки перевёз пассажира с охраной на берег, и «Олег» тоже ушёл на позицию…

Ещё часа через два Буртасов, отвечавший за гидроакустику, доложил о корабле с зюйд-веста, и вскоре, хорошо так подымливая, к острову подошёл «Кольберг» с кайзером на борту. Высадив свой «десант», немец отвалил, не желая привлекать лишнее внимание, и началось самое интересное. Великий князь Михаил уединился с императором всея Германии в походно-полевом сборно-щитовом зале для переговоров, а я пошёл с уже майором фон Штайнбергом, командовавшим охраной Вилли № 2, расставлять его егерей, всячески изображая радушного хозяина, не держащего ни одного камня за пазухой. Ну, почти ни одного…

Немцев тоже было с полсотни, и мы быстро составили общую схему охраны и обороны. Где-то в голове сидело опасение непредвиденных инцидентов между бойцами, но пришлось полагаться на знаменитый немецкий орднунг и мой достаточно эмоциональный и выразительный инструктаж. Хотя опасения, скорее всего, были напрасными. И на совместных постах, и возле палаток народ с обеих сторон держался хоть и настороженно, но без явной враждебности. Хотя не исключено, что в своё время присутствующие здесь страстно желали поймать друг друга на мушку…

— Да, Деннис, вам, русским, к холоду не привыкать! — Фон Штайнберг почти незаметно поёживается в своей шинельке «на рыбьем меху» и обращается к дежурному егерю: — Юрген, сделай нам кофе!

— Ну, во-первых, есть на Руси такая пословица: «Что иноземцу смерть, то русскому — похмелье», — слегка перефразирую для политкорректности, потом расстёгиваю воротник шинели и кителя и показываю краешек давнишней павловской грелки. — А во-вторых, у каждого моего солдата есть вот такая вещь. Согревает и держит тепло в течение нескольких часов…

Из палатки вылезает гидроакустик Буртасов и, перекрывая тарахтение «электропитающего агрегата», прерывает нашу светскую беседу:

— Господин подполковник, шумы с зюйда! Судно, судя по звуку, небольшое!

Вместе со Штайнбергом ломимся в указанном направлении и в начинающихся сумерках начинаем обшаривать окрестности в два бинокля. Долго искать не приходится. К нам ползёт, подсвечивая маленьким прожектором, паровой катерок наподобие рейдового. И, что характерно, под родным Андреевским флагом…

— Генрих, незаметно уберите своих солдат с этих двух постов! — Решение приходится принимать на ходу без оглядки на дипломатию. — Я попытаюсь не пустить их на берег, но…

— Гут. — Гауптман понимает всё правильно. — Я отведу их вон туда за деревья…

Минут пять маячу фонариком возле самой кромки воды, чтобы меня точно заметили и не промахнулись с причаливанием. Катер, сипло пыхтя машиной, наконец-то утыкается носом в песок, на берег плюхаются дощатые сходни, и по ним спускается достаточно старый для своего чина мичман в заношенном кургузом кительке.

— Здравствуйте, господин подполковник… — Он настороженно оглядывает меня с ног до головы, в то время как сопровождающие его такие же немолодые солдаты, выставив винтовки перед собой, осматривают берег. — Позвольте представиться, мичман Полуянов.

— Подполковник Гуров. Здравствуйте, мичман. Позвольте полюбопытствовать, откуда вы и с какой целью прибыли?

— Гарнизон острова Соммарон. Сигнальщики сообщили, что видели дымы и неизвестное судно. Проводим осмотр островов, мало ли, вдруг германцы что задумали. — И мичман, и солдаты продолжают подозрительно зыркать по сторонам.

Ага, гансам заняться больше нечем, как вдруг с какого-то перепугу Аланды воевать…

— А вы, господин подполковник, здесь с какой целью?

— Видите ли, господин мичман… Кстати, как вас величать?..

— …Э-э-э… Дмитрий Николаевич…

— Видите ли, Дмитрий Николаевич, здесь проводятся испытания нового вооружения… Совершенно секретные, между нами говоря. Корабль, который видели ваши сигнальщики, — это либо крейсер «Олег», либо эсминец «Новик». Они также участвуют в операции. — Стараюсь облагодетельствовать дотошного моремана дружеским обращением. — Так что очень вас прошу — ни слова никому!..

— Но нам же должны были сообщить… Из штаба флота…

— Ну, Дмитрий Николаевич!.. Сообщать о проведении секретных испытаний?! Помилуйте! Это то же самое, что во всех газетах объявления дать! Об этом мероприятии знает очень узкий круг лиц… Там… — Поднимаю палец вверх, обозначая высшие сферы руководства. — Там особое внимание уделяется именно секретности данной операции. Тем более что проводится она под эгидой Главного военно-технического управления Генерального штаба. Могли и не согласовать…

— Ну, хорошо… Но я всё-таки хотел бы осмотреть остров… — не сдаётся бдительный служака.

— Вы же прекрасно понимаете, что я не могу этого допустить…

— Господин подполковник, позвольте ваши документы!.. Простите, но, сами понимаете, — служба!..

Вот ведь пристал, блин, как банный лист… не буду говорить куда! Придётся показать…

— Пожалуйста. — Расстегнув шинель, достаю из кармана кителя своё удостоверение и сую под нос настырному проверяльщику.

Мичман несколько раз пробегает глазами по строчкам, шевеля губами и стараясь заучить всё наизусть, спотыкается о фразу «офицер по особым поручениям его императорского…» ну и так далее, после чего чинопочитание одерживает верх над подозрительностью:

— Ещё раз прошу простить, господин подполковник! Разрешите отбыть?..

— Да, конечно. Как ваша фамилия?.. Полуянов?.. По прибытии в Петроград я доложу о проявленном вами старании…