Сомалийский абордаж - Максим Шахов

– Эй, ты где? – крикнул Виктор в приоткрытую дверь каюты Теофило.

– Постель вяжу!

– Давай в темпе! Слышишь?

– Слышу!

Катер, судя по звукам, уже вплотную приблизился к правому борту «Анапы». С него через громкоговоритель приказали немедленно сбросить ход, подкрепив требование еще одной пулеметной очередью. Стреляли пока в воздух...

– Ту-ду-ду-дух! – внезапно прогрохотало снаружи.

Шлиман и Синицкая одновременно вздрогнули и подскочили на кровати.

– Что это, Аркадий? – пролепетала Оксана.

– Не высовывайся! – крикнул Аарон, соскакивая с кровати и поспешно натягивая шорты.

Он надеялся, что это какое-то недоразумение. Вроде того, что какой-то пограничный катер случайно принял их яхту за пиратское судно. Однако почти сразу же Аарон услышал:

– Застопорите ход! Иначе стреляю по надстройке!

Голос был усилен громкоговорителем, но это был не мощный судовой динамик, а какой-то портативный. Да и акцент говорящего Аарону очень сильно не понравился. Натянув шорты, он вынырнул на корму, и внутри у него все оборвалось. С севера, со стороны йеменского берега, освещая рубку «Сувенира» прожектором вроде автомобильной фары, быстро приближался небольшой скоростной катер. Не скутер, но уйти от него яхте было не по силам. Катер явно был не военный и не пограничный...

– Черт! – вырвалось у Аарона.

Он сообразил, что сделал огромную ошибку. Если бы он поступил так, как предлагал капитан «Сувенира», то они, по крайней мере, могли бы заранее заметить приближение пиратов. Да и не добрались бы они на быстроходном катере до йеменского побережья. На это у пиратов элементарно не хватило бы топлива...

Шлиман отступил к кормовой двери надстройки.

Капитан «Сувенира» сбрасывал скорость. При этом он видно попытался передать сигнал о нападении, но с катера это заметили.

– Выйти из рубки, к борту, иначе стреляю! – раздался голос, усиленный громкоговорителем.

Капитан «Сувенира» выскочил в дверь с поднятыми руками. Луч прожектора скользнул чуть назад, и Шлиман тоже попал в его свет.

– И ты к борту! – сказали в громкоговоритель. – Быстро!

Аарон сглотнул и с поднятыми руками двинулся навстречу быстро подходящему к борту «Сувенира» катеру...

Капитан «Анапы» подался назад. Слепящий луч залил бело-лунным светом правое крыло мостика, и тут же раздался усиленный громкоговорителем голос:

– Немедленно застопорите ход! В противном случае мы откроем огонь по судну! Салех!

Салехом видно звали негра-пулеметчика, потому что в тот же миг на крыше катера загрохотал пулемет. Капитан «Анапы» инстинктивно присел, одновременно подавшись на мостик, однако очередь прошла выше и впереди надстройки.

Несмотря на это, сердце в груди капитана «Анапы» забухало. Быстро оглянувшись, он увидел присевшего в паре метрах позади третьего помощника, на вахту которого пришелся захват. Капитан сделал ему знак подать рацию и отойти. Вахтенный быстро протянул капитану штатную «Моторолу», которой штурманы пользовались при швартовках. Сигнал рации принимал специальный приемник, тут же ретранслируя его в громкоговорящую сеть «Анапы».

– Не стреляйте! – проговорил капитан по-английски, и его усиленный палубными динамиками голос гулко разнесся над судном. – Мы сейчас остановим машину!

– Быстрее! – проговорил в ответ тот же голос и снова на хорошем английском. – Я не люблю ждать! Даю вам двадцать секунд! Потом открываю огонь!

– Стоп машина! – оглянулся на третьего помощника капитан.

Третий помощник тут же схватился за рычаг машинного телеграфа и перевел его в нейтральное положение. Времена, когда механики принимали в машинном отделении команду телеграфа и отрабатывали ее рычагом топливной рейки, давно канули в лету. Сигнал с телеграфа система автоматического управления отработала немедленно, и главный двигатель умолк, о чем засвидетельствовала почти исчезнувшая вибрация корпуса.

«Анапа» уже по инерции продолжила двигаться вперед, быстро теряя скорость. Катер тем временем ткнулся в борт судна боком, увешанным шканцами, и наверх практически синхронно взмыли два крюка. Оба с металлическим перестуком зацепились за фальшборт.

– Звони в машину! – быстро оглянулся капитан. – Пусть вахта поднимается в кают-компанию! Немедленно!

Вахтенный снял трубку, но тут же спросил:

– Так, а главный двигатель остановить, Иван Евгеньевич?

– Да ни хрена с ним не будет! Людей уводи, говорю!

– Понял! – кивнул вахтенный и тут же поспешно проговорил в трубку: – Саня, давай с мотористом наверх, в кают-компанию! В темпе!

– На палубу! Руки за голову! – крикнул по-английски взобравшийся на борт «Сувенира» пират с автоматом.

Аарон тут же выполнил команду. Палуба была теплой, так что лежать на ней было даже приятно. Но Шлиман, конечно, никакого удовольствия не испытывал. Он клял себя последними словами за то, что не прислушался к совету капитана.

Поговорка «тише едешь, дальше будешь» не сработала. Сработала другая. «На всякого мудреца довольно простоты». Пираты явно наблюдали за конвоем. И просто дождались, когда он распался на две группы...

Однако теперь посыпать голову пеплом не имело смысла. Нужно было понять, с кем придется иметь дело. И Аарон осторожно повернул голову. На палубу десантировалось двое пиратов. Один был негром, второй больше смахивал на чернокожего араба. Одеты оба были довольно пестро. Негр заскочил в кормовую дверь надстройки, араб побежал на бак.

Вскоре сзади послышался возглас:

– Ай! Отпустите! У меня же на руках синяки останутся!

Шлиман покосился назад и увидел, как негр вытолкал на палубу полуодетую Оксану Синицкую. Та пока не вполне отдавала себе отчет в случившемся.

– Аркадий! – крикнула Синицкая, увидев Шлимана. – Помоги мне! Слышишь?

Аарон не шелохнулся. Геройство не было его коньком. Да и глупо было геройствовать. Во всех смыслах.

– На палубу! Быстро! – приказал негр.

– Вы что, с ума сошли?! – возмутилась Синицкая. – Она же грязная!

– Ложись, сучка! – вскинул автомат негр.

– Ну-ну! – вдруг послышалось от борта. – Зачем же так, Юсуф? С дамами нужно вести себя учтиво...

Шлиман повернул голову и немало удивился. Перекинув ногу в красном сапоге-казаке через борт, на яхту взобрался пират, выряженный ковбоем. Сапоги были с подковами. Процокав ими по палубе, пират коснулся двумя пальцами шляпы: