Оружие времен античности - Джек Коггинс

В IV столетии до н. э. для обстрела осаждаемых на стенах применялись осадные башни. Некоторые из этих башен были также оборудованы перекидными мостками, позволявшими атакующим броситься на штурм стен. Одна из таких башен, самая большая из отмеченных в летописях, была сооружена для македонского царя Деметрия, военные подвиги которого принесли ему заслуженное прозвище Полиоркет – «осаждающий города». Хронисты указывают различные размеры этой башни; Плутарх пишет, что ее основание было квадратным со стороной в 24 кубита (около 36 футов), а высота составляла более 50 футов (другие называют высоту от 100 до 150 футов, а сторону квадрата основания оценивают от 50 до 75 футов). Она имела несколько уровней с амбразурами для катапульт и лучников, амбразуры могли закрываться дверцами. На каждом уровне имелись также, по утверждениям летописцев, большие емкости с водой и пожарные ведра. Башня была смонтирована на колесах и передвигалась в бою усилиями сотен людей, причем часть из них была при этом внутри башни, а часть позади и с боков. Некоторые источники называют число колес – восемь, а количество людей, двигавших башню, – 3400 человек, но к этим свидетельствам следует относиться весьма критически. С одной стороны, 3400 человек, даже стоящих плотной толпой, занимают не менее половины акра земли, так что сразу возникает интересный вопрос, что же, собственно, они толкали. Буксировка канатами исключается, поскольку башня должна была быть придвинута плотно к стене города, а количество человек, которые могут толкать и перемещать рычагами объект со стороной основания даже в 75 футов, весьма ограниченно.

Изучающий древнюю историю должен иметь в виду, что авторы хроник были склонны к преувеличениям, когда они пытались описывать механические устройства, поразившие их воображение. Вполне может быть, что военные приспособления в Древней Греции IV века до н. э. были весьма остроумными механизмами, и это лишь подтверждает то, что даже в те далекие времена отдельные наиболее изобретательные умы, как и в каждую эпоху, были привержены искусству разрушения.

Звездная эпоха Древней Греции закончилась несколькими нескоординированными попытками сбросить римское владычество. С окончательным поражением Ахейского союза[27] и разрушением великого города Коринфа в 146 году до н. э. история Древней Греции как независимого государства завершилась. В течение 250 лет древнегреческий воин утверждал свое превосходство в странах Восточного Средиземноморья. Он разрушил великую империю и воздвиг империю еще более великую, пронеся свои знамена в самые отдаленные области земли. А когда его страна была раздавлена легионами Древнего Рима, то тень его могла упокоиться знанием того, что, когда Рим, в свою очередь, пал под натиском варваров, оплотом цивилизации стала грекоязычная и грекомыслящая Византийская империя.

Кому-то из исследователей Древнего мира принадлежит высказывание, что курс всей мировой истории был определен тем геологическим фактом, что несколько холмов, расположенных неподалеку от берега Тибра, оказались несколько ниже и ближе друг к другу, чем другие холмы, разбросанные по раскинувшейся вокруг равнине. Это счастливое географическое обстоятельство дало возможность племенам, поселившимся на этих невысоких холмах и вокруг них, объединиться в один город-государство, более крупный и располагающий большими человеческими ресурсами, чем те небольшие поселения, разбросанные по Лациуму, как поселенцы называли эту плоскую равнину к югу от Тибра. Эти несколько селений на холмах региона (традиция повествует о тридцати таких поселках) объединились в союз латинов. Благодаря своей силе и богатству (Тибр являлся самой важной водной артерией Центральной Италии и, вместе со своими многочисленными притоками, образовывал самый значительный торговый путь) город на семи холмах, который его обитатели стали называть Римом, вскоре обрел руководящую роль в этом союзе.

Этот город-государство, подобно многим другим, знавал на своем долгом веку времена прогресса и упадка, процветания и бедствий, справедливого правления и деспотии, мира и вторжения извне, гражданских смут и правления царей, тиранов и консулов. Победа над городом-соперником Вейи (sic!) (396 до н. э.) стала началом разграбления Рима галлами (389 или 390 до н. э.). Уцелел единственный из холмов, Капитолий; в течение семи месяцев удавалось отбивать все атаки пришельцев на него, после чего захватчики отступили, оставив за собой сожженный город и разграбленные окрестности. Это разрушение Рима никогда не забывалось, и лишь через восемь веков другому захватчику удалось вторгнуться в город. За эти прошедшие века маленький городок на Тибре стал головой, сердцем и духом самой громадной империи, которую когда-либо знал мир; видел он и то, как эта империя стала загнивать и распадаться изнутри, пока не превратилась в тонкую хрупкую оболочку, скрывающую в себе крошечное ядро разлагающейся плоти.

Бывает грустно следить за падением победоносного воина, даже такого жестокого и грубого, каким был древний римлянин. Но к этой грусти примешивается еще и какое-то облегчение, когда сквозь сгущающийся сумрак заката Западной империи мы видим, что традиции самой эффективной во всей истории, а также долгоживущей армии не исчезли с падением Рима, но, перекочевав на Восток, еще около тысячи лет служили оплотом христианства против азиатских захватчиков.

Эта замечательная боевая машина, которая в пору своего расцвета пронесла римских орлов от поросших вереском гор Шотландии до песков Египта и от атлантического побережья Испании до берегов Каспия, при рождении своем выглядела достаточно скромно. Как и в большинстве городов-государств, необходимость поддерживать оборону против внешних врагов привела к зачислению всего мужского населения боеспособного возраста в государственную милицию – поделенных на подразделения в соответствии со своими доходами (и тем самым по возможности самим приобретать вооружение и снаряжение) граждан. Среди них были и богатые молодые потомки благородных родов, располагавшие не только оружием и доспехами, но также и лошадьми. Были здесь и вполне состоятельные бюргеры, облаченные в бронзовые шлемы, кирасы и поножи, с бронзовыми щитами сбоку, вооруженные мечом и копьем. Также был здесь и бедный люд, вооруженный тем, чем мог.

На этом, первом из нескольких этапов развития римской армии каждый гражданин от семнадцати до шестидесяти лет был обязан нести воинскую повинность, таким образом, на протяжении сорока трех лет ему предстояла активная служба сначала на поле боя, а с возрастом в гарнизонах. Военные кампании происходили, как и во всех ранних армиях, только в летние месяцы. Зимой воевали крайне редко, если такое вообще случалось, и с наступлением плохой погоды солдаты-граждане обычно расходились по домам.

Боевым строем была уже знакомая нам фаланга: ряды копьеносцев (с лучше всего экипированными солдатами в первых рядах) с конницей и частями легковооруженных воинов на флангах. Тактика тоже лишь немногим отличалась, если отличалась вообще, от обычной тактики, выработанной древними греками. Армия во времена Сервия Туллия (ок. 580 до н. э.), по сведениям хроник состоявшая общим числом из 19 300 человек, насчитывала 18 центурий конницы; 80 центурий первого класса, в полном вооружении, из которых 4000 человек числились на активной службе; 10 центурий второго класса, как солдат активной службы, так и резервистов, предположительно имевших деревянные щиты; 10 центурий второго класса, сражавшихся без поножей; 10 центурий четвертого класса – не имевших кирасы или шлема и вооруженных только деревянным щитом, мечом и копьем; 10 центурий, состоявших из самых бедных граждан, вооруженных только дротиками или пращами. Имелось также 15 центурий саперов, музыкантов и т. п. Цифры эти, разумеется, не могут считаться точными, но все же дают представление о военной организации того периода, предшествовавшего созданию республики.