Унижение России. Брест, Версаль, Мюнхен - Анатолий Уткин

Советское правительство, имея на руках не так много карт, пыталось использовать по-своему бывших западных союзников. Троцкий начал довольно тонкую игру относительно возможности посылки на прежний русский Восточный фронт войск антигерманской коалиции. Он был даже не против приглашения сюда японцев, но такой поворот дел следовало обставить должным дипломатическим образом. В качестве обязательного условия Запад должен будет в какой-то форме признать московское правительство. Лишь тогда можно будет приступить к составлению военно-мобилизационного расписания — когда, где и сколько воинских частей японцев можно будет разместить в Европе, перевозя их через Урал. Москва при этом явно пыталась использовать страх Запада перед грядущими ударами Людендорфа.

БЕРЛИН

Кошмар войны на два фронта для Берлина окончился и появился шанс выиграть войну. Оставив на Востоке сорок второстепенных пехотных и три кавалерийские дивизии, немцы повернулись к Западу. На Восточном фронте они собрали обильную «жатву» в виде огромного числа артиллерийских орудий, снарядов, пулеметов, патронов. Еще более усовершенствованная за годы войны германская система железных дорог позволяла концентрировать войска на избранном направлении. Теперь Людендорф собрал 192 дивизии против 178 дивизий западных союзников[160]. «Весной 1918 г. солдатам кайзера было обещано, что грядущие наступления достойно завершат список их военных триумфов»[161]. Через неделю после ратификации Советской Россией Брестского мира немцы пошли на решительный приступ Запада, чтобы успеть до боевого крещения американской армии.

Время решало все. Это понимали и в западных столицах. Для западных союзников самое суровое время наступило в марте 1918 г. 76-летний французский премьер-министр Клемансо, возможно, более других понимал, что решается судьба войны, судьба Франции. И британский премьер Ллойд Джордж впервые говорит не о наступательных операциях, а о стратегической обороне: дождаться американцев, полностью военизировать экономику, мобилизовать общество и ждать, когда ослабнут силы у этого титана — Германии. Из-за нехватки боевой силы англичане и французы сократили численность своих дивизий с двенадцати до девяти батальонов. Но у западных союзников превосходство в основных видах техники — 4500 самолетов против 3670 германских; 18 500 пушек против 14 000 у Германии; 800 танков против 10 германских танков.

Германские людские ресурсы были на пределе. Генералы ждали призыв 1900 г., но на него можно было рассчитывать только осенью. Немцы представляли себе угрозу прибытия американцев. Их проблемой было пройти между нехваткой ресурсов всех видов и пришествием Нового Света. Выбор места удара был тоже невелик: войска стояли примерно там же, где они остановились осенью 1914 г. Позже французы пытались пробиться через Артуа и в Шампани в 1915 г. и снова через Шампань в 1917 г. Англичане направляли свои попытки прорыва на Сомме в 1916 г. и через Фландрию в 1917 г. На счету у немцев был лишь Верден в 1916 г. Наступал момент, когда следовало бросать в бой все силы, благо у немцев они освободились на Восточном фронте. В частности, перевод германских сил с Востока на Запад обеспечил удвоение германской полевой артиллерии.

Выбор направления удара на Западе состоялся в Монсе 11 ноября 1917 г. Главную идею высказал полковник фон дер Шуленбург, начальник штаба группы армий кронпринца: если нанести удар по англичанам, то поражение их армий не будет еще означать поражения их страны. Следует ударить по французам — тогда им не помогут ни высаживающиеся американцы, ни британский союзник. Эту идею поддержал полковник Ветцель, начальник оперативного отдела генерального штаба. Местом удара должен быть Верден, победа здесь сокрушит мораль французов и лишит ее малейших шансов.

Людендорф был нехарактерно осторожен. Германских ресурсов хватит лишь на одно крупномасштабное наступление. Обязательны три условия. Первое. Наступление должно начаться как можно раньше, «прежде чем Америка сможет бросить свои силы на весы борьбы». Не позже конца февраля или самого начала марта. Второе. Удар следует нанести по англичанам. Третье. Местом нанесения удара должна быть Фландрия, где-то в районе Сен-Кантена[162].

Именно из этих мест было совершено стратегическое отступление к «линии Гинденбурга» годом ранее. Здесь много оставленных окопов, а река Сомма сама зовет выйти к морю, сбросить туда англичан. Названная «Операцией Михель», эта операция была окончательно утверждена Людендорфом 21 января 1918 г, Людендорф лично инспектировал армии, которым предназначалось осуществить «Михель». Гинденбург начертал: «Атака должна начаться 21 марта. Прорыв первой линии противника в 9 часов 40 минут утра»[163]. Необходимо было пробить оборону и идти вперед, не размышляя о флангах. Постоянной артиллерийской поддержки ожидать не следовало. В движении вперед ориентироваться на самого быстрого, а не на самого медленного[164].

ЛЮДЕНДОРФ

Вожди Германии начали готовить удар на Западном фронте сразу же после огромных по значению событий в Петрограде. В Германии царило настроение нежданного «чуда». На Запад с огромной скоростью мчались поезда, перевозившие солдат и технику Восточного фронта. Ожидание чуда было разлито в воздухе. Составы с Украины везли германскому населению долгожданное продовольствие. Глаза немцев горели, теперь они действительно верили, что Gott mit uns. Никогда с сентября 1914 г. ожидание не таило столько восторга. Фортуна повернулась к стойкой Германии, и дело ее великого командования не упустить случай. Да никто и не сомневался, что величавый Гинденбург и быстрый Людендорф упустят птицу удачи.

Сам Наполеон одобрил бы планирование Людендорфа. Тот не тратил ни дня в подготовке страшного удара по западным союзникам. Там, где цепкие британцы и отчаянные французы не преуспели в четырехлетнем штурме, там, без сомнения, пробьется великая германская армия, успешно сдерживавшая натиск всего мира долгие годы войны. Даже на штабных картах атаки поражали своей молниеносностью и неукротимой силой. Людендорф был неподражаем. Фланги менялись местами, авангард бросался то на одного противника, то на другого. Так Наполеон вел себя под Ваграмом, при Аустерлице, Маренго.

У германского генералитета было то же чутье. Людендорф интуитивно чувствовал слабые места противника, и, когда наступила роковая дата — 21 марта, он без промаха ударил в месте соединения англичан и французов. Нет, теперь его никто не остановит. Он дожмет упрямых англичан до Ла-Манша. Почти так и случилось, когда 11 апреля 1918 г. генерал Хейг отдал неподражаемый приказ «прижаться спиной к стене» и стоять до последнего. Людендорф играл во всемогущество: если нужно, он месяцами поддерживал статичную оборону. Если же он решал иначе, то рождалась великая свобода маневра. Один из помощников Людендорфа — лейтенант-артиллерист Герберт Сульцбах — записал в дневнике: «Переход от статичной обороны к мобильному ведению боевых действий требует невероятной точности в расчетах и великой предусмотрительности. Но все это невероятно волнующее занятие». В истории еще не было таких масс перемещаемых войск. Пораженный немецкий офицер Альберт Загевиц пишет родственникам: «Мой бог, откуда пришли все эти люди? Это словно великое перемещение народов».