Взорванная судьба - Фёдор Быханов

Кроме того — и в жилых помещениях администрации рудника нельзя было скрыться от всевидящего ока и, не менее внимательных ушей. Причем, вся эта мудреная аппаратура имела и свою автономную систему питания. Потому могла служить при любых ситуациях:

— Нужно было только использовать соответствующие программы, чтобы получить доступ к кабельным линиям.

Вот почему, подключившись к ним, уже через несколько часов руководившей операцией подавления советник Берлуг имел точную карту возможных очагов сопротивления.

Знал он даже имена вожаков.

Потому был озабочен лишь одним и тем же вопросом, озвучивал который перед всяким, с кем сейчас общался:

— Какую бы лютую казнь придумать для зачинщиков мятежа?!

…Первыми на штурм пошли, со своим тяжелым вооружением, самые подготовленные к карательным акциям воины из всего их корпуса лученосцев, совершенно безжалостные в своих действиях к любому противнику.

Их бронированные латы, от которых как горох, без вреда для самих солдат, отскакивали пули восставших, позволяли наступавшим на рудник воинам не бояться рудокопов. Каратели сомкнутым строем вплотную подошли к забаррикадированным воротам, и когда раздалась команда:

«Пли!»

Из стволов их смертоносного оружия, огненными стрелами, вырывались разящие струи раскаленной плазмы. Даже легкое касание этого, чудовищного по силе, огня выжигало все и вся на своем пути.

Идя следом со своими, разгоряченными боем, подчиненными, капрал Садив, как обычно, выполнял совсем уж прозаическую задачу.

Он — добивал раненых и изувеченных. Не оставлял в живых никого из тех, кто остались лежать на поле боя после прохода первых рядов атакующих.

Для того, чтобы все его служаки, нисколько не боялись того, что найдутся свидетели такой работы:

— Ведь, сзади «подчищает» их работу строгий командир.

Так что капрал Садив исполняет, доведенный ему, приказ командования без зазрения совести.

Полагает твердо и в том не желает отступать от главного своего принципа. А заключался он в одной, но емкой фразе:

— Лученосцы вправе не сомневаться, как в правоте своих действий, так и в том, что в живых здесь не останется больше никого.

Судьба рудника тоже не волновала капрала и его людей.

Спроси господина Садива на этот счет, брякнет своей лужёной глоткой без запинки:

— На замену покойникам, новых рабочих завезут.

К подобной развязке, и теперь все шло своим чередом. Не оставляя никому из бунтарей ни малейшего шанса на спасение. Так как, подобный штурм одновременно велся в десятках других мест, где тоже имелись колодцы, ведущие вглубь восставшего ада.

— Ну что, выжгли эту заразу на вашем участке? — требовательно и без намека на возможность отрицательного ответа, раздалось в наушниках радиотелефона Садива, когда все уже было практически покончено.

Прежде, чем рапортовать, он огляделся вокруг себя.

И остался весьма довольным всем увиденным. Повсюду смрадно чадили догорающие трупы, зияли обугленными оскалами двери комнат, вдоль коридоров тянулись полосы запекшейся крови.

— Так точно! — потому уверенно последовало в ответ долгожданное начальством заявление подчинённого.

А для пущей убедительности полетело по проводам и дополнение к решительному и бесповоротному отчету.

— Остались только пленные, — четко отрапортовал капрал. — Ждут приказа по свою мерзкую душу!

Он был искренне доволен делом рук своих подчиненных. И для заполнения ведомостей на получение наград и денежного довольствия, успел приготовить серьезные цифры, способные ужаснуть кого угодно, но только не чинов из их карательного армейского подразделения.

Вдобавок к ним, имелись и вполне конкретные, наглядные результаты. На участке, где прорывались его бойцы, победители успели даже убрать за собой покоренную территорию.

Вагонетки для подачи наверх руды были уже доверху заполнены трупами мятежных рудокопов.

Из своего богатого профессионального опыта, капрал Садив знал и то, что как только восстановится подача энергии в силовые линии электровозов, вся эта масса обугленных тел уйдет сначала наверх, а затем — на биологическую переработку:

— Не пропадать же добру.

И все бы ничего, да беспокоила его вот эта горстка, буквально чудом уцелевших в таком сражении, отщепенцев. Тех, кого сейчас окружали конвойные из числа лученосцев. И все они не очень-то радовавшихся такой перспективе. Всеми своим злобным видом и грубостью показывавших полное нежелание караулить неопасных более врагов. Вместо того чтобы заняться куда как более приятной и полезной миссией — сбором трофеев.

Ответ капрала Садива, между тем, серьезно озадачил командира.

— Пленные у тебя имеются, говоришь? — переспросила телефонная трубка таким тоном, что казалось возможным появление из дырочек в динамике грома и молний. — Откуда им было взяться?

Нотки недовольства еще явственнее послышались в клокоте начальственного голоса, доносящегося по проводной связи:

— Ведь отовсюду докладывают, что восставшие сражаются до конца!

И тут, как для безусого новичка, не разу не бывавшего в сражениях, даже процитировал рапорты других капралов:

— Живыми никто не сдаётся!

Прямо ответить на этот вопрос советника Берлуга капрал Садив сейчас не мог по уважительной только в своих глазах, причине:

— Сам очень удивился докладу своих лученосцев о том, что произошло в одном из жилых этажей.

…Этот отряд прочесывал квартиры бывших служащих. Проверяли всё там на случай:

— Не спрятался ли там кто-нибудь из участников мятежа?

Людей в подразделении набралось гораздо больше, чем было нужно. Да и действительно, кто не захочет поискать добычу в богатых комнатах государственных служащих?

Поживиться тем, что осталось от бывших хозяев:

— Такая работа, совсем не докучливый обыск в казармах нищих рабов-рудокопов.

И вот надо же такому случиться. В одной из начальственных квартир, восставшие, вдруг решили сдаться на милость победителей.

Морщит лоб под стальной каской капрал Садив. Беззвучно шевелит губами, выбирая слова для объяснения. Но времени на это ему никто предоставлять, как оказалось, сегодня не намерен.

— Так я повторяю, что за пленные, откуда они взялись? — уже просто, как зверь рычал от негодования на капрала советник Берлуг, предельно взбешенный долгим молчанием провинившегося перед ним командира подразделения карателей.

— Сейчас выясню, — послушно вымолвил тот, в надежде реабилитироваться за допущенную ошибку. — Как только что узнаю, сразу доложу!

— И чем быстрее, тем для тебя лучше! — действительно смягчился тембр голоса в наушниках радиотелефона. — Учтите только одно — живыми никого из них наверху никто не должен увидеть.