Вещие сны Храпунцель - Дарья Донцова

Виктор же высказался резко:

– Он вообще от рук отбился. В дневнике одни «неуды» и замечания. Придет из школы домой, пожрет, и нет его! Задания не делает, учителя на него жалуются. Друзей нашел себе под стать! Одноклассников-хулиганов Ленку и Пашку. У Кисуниной мать дальнобойщиков обслуживала, тем и жила. На дочь внимания не обращала, та творила что хотела. Намажется так, что страх смотреть, юбку нацепит, которая, прости господи, ничего не прикрывает, и чешет в Монькино на танцульки. Одевалась она хорошо, вещи были новые. Где их брала? Воровала, наверное. Я Федьке конкретно сказал:

– Кисунина гулящая, она тебе не подруга. Ни-ни с ней! Сифилис подцепишь.

Так парень истерику закатил:

– Не смей указывать, с кем мне общаться. Я уже взрослый.

Виктор сдвинул брови.

– Вона как! Пришлось его выдрать. И конкретно заявить: еще раз увижу, что с малолетней проституткой шатаешься, так наподдам, что месяц не сядешь. И забудь про Окошина! Еще тот урод! Хам, грубиян, матерится постоянно. Почему тебя на дерьмо тянет? На Трошину посмотри! Девочка – чемпионка, ее в любой институт сразу возьмут. А тебя, дурака, куда пристроить?

– Федор отцу скандал закатил, – перебила мужа Таня. – Орал про насилие над его личностью. Потом поутих, но продолжил хамить, с издевкой произнес:

– А с кого мне пример брать? С родителей? Ну супер. Всю жизнь в коровьем дерьме жить не хочу! И денег у меня побольше, чем у вас, будет! Чтобы богатым стать, учиться не надо!

И сбежал из дома. Витя разозлился, крикнул ему в спину:

– Надоел ты мне до смерти! Домой не возвращайся!

Федя обернулся:

– А ты, когда с голоду подыхать будешь, ко мне не обращайся. Да, у меня появятся миллиарды. Но тебе ничего не отвалится. Вы мне не родные родители, а тетка и дядька. Я усыновленный!

Таня поежилась.

– После обеда я поехала в Горяево. Сейчас от него ничего не осталось, несколько домов только. А в тот год, когда с Федей беда приключилась, Горяево было поселком. Там больница работала, торговый центр, еще несколько магазинов. Автобус от нас к ним ходил. Прикатила я на центральную площадь, иду, по сторонам гляжу. И вдруг… В окно кафе вижу Федю с каким-то мужчиной, тот сидел спиной ко мне, но понятно было, что взрослый.

Таня заправила за ухо прядь волос.

– По телику всегда страсти-мордасти показывают, нет у журналистов хороших новостей. А в тот год постоянно про педофилов вещали, как они детей заманивают. Кому игрушку дадут, кому деньги. И вдруг я вижу, что незнакомец моему сыну купюру протягивает, сто долларов вроде. Я не постеснялась, вошла в зал, схватила Федьку за плечо.

– Отдай ему валюту и поехали домой.

Федя мою руку сбросил, выругался, потом отбрил:

– Меня отец на …. послал. Не вернусь.

Мужчина же тихо сказал:

– Не волнуйтесь. Ничего плохого я не делаю. У меня мать больная, живет тут неподалеку. Езжу каждый день на работу, нужен человек, который матери принесет воды из колодца, сбегает в магазин, дров наколет, печь растопит. Федор согласился помочь, а любой труд надо оплачивать.

Я ему в ответ:

– Федору учиться нужно, а не в сиделки к старухе наниматься. Что за идея школьника нанимать? Идите к взрослым, тут многие согласятся. Я видела, сколько вы мальчику дали! Разве за доставку воды столько платят?

Он криво улыбнулся и прищурился. Меня как спицей в бок ткнули.

– Вы Владимир?

Мужик удивился.

– Да. Мы знакомы?

Ну и я выступила:

– Очень даже хорошо. Помню, как голый парень в наш дом ввалился, а наутро сбежал, вещи и деньги спер. Владимиром он назвался.

Федя заморгал, а тот, кого я обвинила, спокойно так возразил:

– Владимиром в России зовут и звали многих. Владимир Ленин, Владимир Маяковский, князь Владимир, есть город Владимир. И…

Он по сторонам огляделся, потом громко сказал:

– Товарищи, мы тут поспорили, сколько сейчас в кафе сидит людей по имени Владимир? Сделайте одолжение, поднимите руки, а я вам мороженое куплю.

Трое отозвались, два мальчика и дед.

– Может, это они вас обокрали? – ухмыльнулся мужик.

И опять у него один глаз прикрылся. Я смотрю на спутника Феди. Он старше того, кого я в дом пустила, ну так и лет много прошло, поэтому у него седина пробилась. У «могильщика» волосы до плеч были, борода, и он был тощий, как дистрофик. Сейчас напротив меня сидел крепкий мужик, не доходяга. На голове «ежик», бороды нет. Одет просто, похоже, он на рынке отоваривается, но чисто, пахнет одеколоном. А я, если уж честно, подзабыла морду вора, да и не рассмотрела ее как следует, тогда вся она заросшая была. Вот глаза его видела, запомнила странную манеру щуриться. Дядька спокойно объяснил:

– Живу в Горяеве недавно, вас никогда не видел. И вы со мной не знакомы, в противном случае знали бы, что я никогда не трону чужих вещей и денег. Из простой брезгливости.

И чем дольше он пел, тем отчетливее я понимала: врет! Брешет! Это его я пожалела, в дом пустила. И что делать? Потребовать деньги назад? Их давно инфляция сожрала, на ту сумму не то что стиральную машину, кофемолку нынче не купишь. Бежать в милицию? И как я докажу, что он вор? Сказать дежурному: «Сердцем чую, Владимир у нас дома разбойничал более десяти лет назад». Ха! Представьте, что я в ответ услышу. Я к Феде повернулась, а стул пустой! Не заметила, как мальчик удрал. Столик стоял у окна, оно было открыто. Сын, наверное, решил, что я его за руку схвачу, к выходу потащу… И сбежал.

Таня опустила голову.

– Я ушла. Федя ночевать не явился. Виктор рассердился…

– А кто б обрадовался! – вспыхнул муж. – Жена в слезы, я сказал ей: «Успокойся. Все подростки из дома удирают, возраст тупой, гонора на трех телегах не увезти, а уму в спичечном коробке просторно. Жрать захочет, примчится».

– На второй день отсутствия Феди я побежала в милицию, – продолжала Татьяна. – Там от меня отмахнулись: да вернется школьник. Но я скандал закатила, все зашевелились. Классная руководительница к нам домой приперлась, закудахтала: «Ну и дети пошли, одно горе от них, мы такими не были. Родители виноваты, не наказывают. Я вот отца боялась, знала, что ремня получу, поэтому прекрасным человеком стала, всем примером».

– Я заткнул ее, – пробурчал Виктор, – спросил: «Чего пришли? Объяснить, что я плохой отец, или помочь решили? Как педагог чего подсказать можете? Если ничего, то валите отсюда». Она аж передернулась и завизжала:

– Федор ваш, Лена Кисунина, Паша Окошин – одна компания. Хулиганы, учатся через пень колоду. И все пропали в один день. Определенно пакость затеяли. Поговорите с родителями друзей своего сына непутевого.