Лидия Русланова. Душа-певица - Сергей Михеенков

— А ну, давай, тётка, пой! — махнул рукой старший и бережно снял с пластинки никелированную головку. Ты, может, шпионка с поддельными документами.

И она, немного ослабив узел шали, запела «Липу вековую».

Солдаты остолбенели, а потом обрадовались. Дослушивали песню, стоя перед певицей навытяжку. Вот что такое русская песня! Русланова допела. И все расхохотались и обнялись, как родные.

Немцы тоже слушали песни Руслановой. И патефоны у них были, и трофейные пластинки.

Один из бойцов 33-й армии генерала Ефремова, армии, которая была почти целиком истреблена в окружении под Вязьмой в 1942 году, рассказывал, как они, остатки растрёпанных дивизий, пробивались к Юхнову на соединение со своими:

— До Угры совсем немного оставалось. Бежим по лесу. Куда бежим? Командир говорит: туда надо. Бежим, куда он показывает. Вышли к Угре. Угра разлилась, берегов не видать. Море, а не река. Стали мы заходить в воду, а с берега, с высотки, ударили пулемёты. Кто поплыл, никто до того берега не доплыл. Командир кричит: «Назад! А то всех побьют!» Вернулись в лес. И тут нас окружили со всех сторон. Звуковую установку подвезли. Пластинки начали крутить. Зашипела пластинка, пошла. Слышим, Русланова запела. Ох, как тут тягостно на душе стало… И вдруг прервалась песня и голос, один из наших, почти рыдает: «Братцы! Тут ничего! Жить можно! Кормят! Братцы!..» А мы уже четвёртые сутки ничего не ели…

Автор слов «Катюши» поэт Михаил Исаковский[36] рассказывал о таком случае: «Однажды под вечер, в часы затишья, наши бойцы услышали из немецкого окопа, расположенного поблизости, „Катюшу“. Немцы покрутили её раз, потом поставили второй раз, потом третий… Это разозлило наших бойцов: мол, как это подлые фашисты могут играть нашу „Катюшу“?! Не бывать этому! Надо отобрать у них „Катюшу“! В общем, дело кончилось тем, что группа наших солдат совершенно неожиданно бросилась в атаку на немецкий окоп. Завязалась короткая, молниеносная схватка. В результате — немцы ещё и опомниться не успели, как „Катюша“ — пластинка с патефоном — была доставлена к своим».

По степени популярности среди солдат воюющих армий с Руслановой могла соперничать разве что Лале Андерсен. Её пластинку с песней «Лили Марлен» немцы, когда стояли в обороне, крутили с утра до вечера. А для немецких танкистов эту песню в определённое время на объявленной частоте передавало «Солдатское радио Белграда». Но Андерсен пела всего одну песню. Других, столь же популярных, как «Лили Марлен», в репертуаре немецкой певицы не было. Не так-то просто наполнить репертуар хорошими песнями.

Русланова любила повторять (повторим и мы): «Хорошо петь — очень трудно. Изведёшься, пока постигнешь душу песни, пока разгадаешь её загадку».

Наша героиня — великая труженица. Работала много. Изводилась. Изводила своих музыкантов и своего добивалась. Репертуар постоянно пополнялся. Почти каждая новая песня становилась шлягером. «За горою у колодца…», «Катюша», «Валенки». И грампластинки её появлялись одна за другой.

Шеллачная пластинка с Руслановой в стареньком потрёпанном конверте — это теперь коллекционный предмет. Раритет! Недешёвый и очень ходовой товар антикварных магазинов. Это к вопросу о том, стареет ли её песня…

В 1938 году поэт Михаил Исаковский начал писать очередное стихотворение. Только что отгремели первые пушки на Халхин-Голе, неспокойно было на западе страны и на севере в районе Ленинграда на границе с Финляндией. Запахло новой войной. На западе, в Европе, она уже бушевала.

Поэт всегда очень тонко чувствует время и улавливает любое волнение в народной душе. Что такое война для простых людей? Война — это расставания, разлука родных и любимых сердец. Разлука зачастую трагична, потому что — навсегда.

Михаил Исаковский был поэт, о которых говорят — милостью Божией. Его стихи, по точному определению критика и литературоведа, профессора Литературного института им. М. Горького Владимира Смирнова, в море русской поэзии отличает «мощный напор лиризма». Исаковский — «поэт человеческого счастья», «создатель величайших русских песен, песен нашего народа».

Исаковский написал две строфы и остановился. Дальше не шло.

Про того, чьи письма берегла.

«Я не знал, — признавался впоследствии сам поэт, — что же дальше делать с Катюшей, которую я заставил выйти на „высокий берег на крутой“ и запеть песню. Поэтому стихи пришлось отложить…»

Вскоре произошла встреча поэта с композитором Матвеем Блантером[37]. Состоялся обычный разговор двух творческих людей. Над чем работаешь и так далее… Исаковский показал наброски стихотворения. Блантер несколько раз перечитал их и сказал: